Атака Халифата: технология и психология

Атака Халифата: технология и психология

Трагическая бойня в Париже это не новая тактика и не новая стратегия. Это не новые люди. Это люди с биографиями, очень похожими на биографии предшественников. Все уже было. История прошлых террористических атак исламистов подсказывает ответы на те вопросы, которыми сейчас занимаются следователи в Париже и Брюсселе. Вопросы технологические и психологические.

Давайте вспомним атаку в Мумбаи. Стратегию ноябрьского теракта в Мумбаи тогда тоже объявили «новым словом» в теории и практике исламистских атак. Согласованно прибывают издалека, оружия с собой море, врываются в город, рассредоточиваются, начинают массированную пальбу на улицах, захватывают несколько заранее намеченных зданий, в одном из них собирают заложников, минируют, выдвигают требования властям, успешно ведут переговоры, скрываются…

Ничего принципиально нового — именно так действовал Басаев в Буденновске. Правда, с ним, если верить Генпрокуратуре, было 195 бойцов. В Мумбаи действовало существенно меньше боевиков: по самым смелым оценкам, не более 70. Да и атаковали они не слишком слаженно: потеряли возле входа в знаковый «Тадж Махал» семикилограммовый мешок с гексогеном, не смогли собрать более-менее значительное число заложников, не сумели наладить контакт с прессой — чтобы мир знал об их требованиях.

Зафиксирован только один звонок на телевидение с требованием освободить из тюрем «индийских братьев-муджахедов» и вообще «перестать притеснять индийских мусульман». Уже на допросе единственный захваченный участник акции сообщил, что еврейский центр в жилом комплексе Нариман они планировали захватить «из солидарности с палестинцами».

Больше никаких переговоров. Они не были смертниками, они сражались и даже пытались скрыться. По данным индийских спецслужб многим это удалось. Но и это не ново. Басаев тоже не стремился немедленно отправиться в рай. О том же свидетельствуют закрытые масками лица боевиков Норд-Оста и Беслана, да и в тех же Индии и Пакистане регистрируется довольно много террористических атак, совершенных вовсе не самоубийцами.

В Париже почти также. Тоже сборный отряд боевиков, кто приехал из Бельгии, кто из Сирии через Грецию. Их еще меньше, чем в Мумбаи, но точно не восемь, больше двух десятков. Пока известно лишь о тех, кто пустил в ход пояса шахидов или ликвидирован полицией, и об их родственниках. Далеко не все были «идущими на смерть». Тактика атаки: на автомобиле с автоматами от ресторана к кафе и дальше в театр — смертники так себя не ведут. Уцелевших и убежавших сейчас ловят по всей Европе. Не факт, что изловят. Накладок тоже немало. Не сумели прорваться на стадион, что-то случилось с поясом шахида у боевика на бульваре Вольтера.

Никаких требований парижские боевики не выдвигали. Значит ли это, что их не было? Скорее всего, просто не успели. Французские спецслужбы начали штурм захваченного клуба стремительно, через полтора часа после захвата заложников. Уже через сутки требования прозвучали от лица «Халифата», он же «Исламское государство» (запрещенная в России организация). Требуют прекратить бомбардировки Сирии, которые Франция начала чуть раньше России. Странно, что не упомянули Ирак и Мали, там тоже активно действует Париж.

Технология остается неизменной и не зависит от географии и от организации, которая участвует в атаке. Во времена Буденновска и Мумбаи никто слыхом не слыхивал про «Халифат». Технология транслируется от группировки к группировке и совершенствуется по мере появления новых рецептов взрывчатки. Хотя ничто не новой под луной. Парижские боевики сварганили ровно такую же адскую смесь, что и террорист-башмачник Рид, который в 2001 пытался пробраться на борт самолета в заминированных ботинках, а сейчас сидит пожизненно в США.

Психология тоже неизменна. Нам еще не назвали все имена участников бойни в Париже, но отпечатки пальцев как минимум одного из них хранились в архивах полиции, персонаж вполне себе маргинальный. Так же как и участники предыдущих атак во Франции и не только во Франции.

Единственный задержанный в Мумбаи террорист: Аджмал Амир Касаб, родился в деревне Фаридкот, провинция Пенджаб. У папы крошечная закусочная, которая позволяла перебиваться семейству из 7 человек. В школе учил английский, самостоятельно пытался освоить хинди. В 18 лет решил найти свою судьбу в большом городе Лахоре, где его старший брат трудился разнорабочим, вернулся домой, рассорился с отцом — со знанием английского и хинди не хотелось горбатиться в закусочной. В итоге вернулся в Лахор, где с другом прошел большой путь от мелких краж до вооруженных ограблений.

Именно в поисках оружия друзья свели знакомство с членами исламистской организации «Лашкар-е Тайба». Пресловутого «Исламского государства» (запрещено в России) тогда даже в проекте не было. Сходили на проповедь, прониклись идеями, вскоре попали в тренировочный лагерь, где их учили не только драться, стрелять и взрывать бомбы, но и рассказывали о страданиях мусульман в Кашмире, Палестине и Чечне, заодно показывали фотографии. В сущности, маргинал сначала обрел смысл и цель жизни, а уж потом пошел на атаку в Мумбаи.
Биографии французских «героев» «Халифата) очень похожи не судьбу мумбайского террориста. Хотя казалось бы, где Париж, а где Мумбаи.

«Добрый пример Абу Басира аль-Ифрикийя» — так озаглавлена статья исламистов посвященная Амеди Кулибали. Персонаж очень похож на Касаба: большая и бедная семья, эмигранты из Мали. Серия отсидок за грабежи и наркотики. Где-то между тюрьмой и волей обрел веру в Аллаха и в себя. Стал, как говорят, «авторитетом». Вот как описывает его в исламистском «житии» некий друг, который совершил «хиджру» в «Халифат»: «Он запрещал дурное и одобрял благое, он вел проповедь в тюрьме, обратил в ислам друга, который до того ненавидел ислам, запрещал жене носить хиджаб, а после общения с Кулибали стал правоверным, читал ночную молитву, облачил жену в хиджаб, отказался от ипотеки и прочих банковских изысков с ростовщическим процентом».

Всех обращенных Кулибали призывал дать клятву халифу аль-Багдади и вести джихад против евреев, христиан, шиитов и сторонников демократии. Еще он был суровым с кафирами и снисходительным с верующими. Материально помогал сестрам — женам муджахедов, сидящих в тюрьме и часто давал им приют. Когда увидел, в какой нужде живут братья Куаши (они расстреляли журналистов «Шарли Эбдо»). Именно Кулибали дал им несколько тысяч евро, чтобы они купили то, в чем нуждались и то, что нужно для террористической атаки. «Он очень ревностно относился к вере и не мог видеть мусульман униженными, а ислам искаженным» — пишет скрывшийся за псевдонимом биограф. Через день после нападения на карикатуристов Кулибали расстрелял полицейских в пригороде Парижа, а еще через день захватил магазин кошерных продуктов, где убил четверых и захватил в заложники пятнадцать человек. Требовал от полиции прекратить преследование братьев Куаши. Убит во время штурма, как и те, кто захватил заложников в концертном зале «Батаклан».

Технологии терактов в Мумбаи, в Париже в январе 2015 и в ноябре 2015 срисованы словно под копирку. Психологические профили участников тоже невероятно похожи, хотя у бедняка из Фаридкота Асаба не было никаких шансов свести знакомство с гражданином Франции Амеди Кулибали или соучастником последних парижских атак Абдесаламом Салахом. Люди разные, путь один: маргинал или просто человек неустроенный сначала обретает веру и находит друзей, с которыми можно не только говорить о вере, но и тренироваться на стрельбище, потом повышает свой статус и начинает действовать.

Вся конспирология вокруг особо опасных беженцев или возвращающихся из Сирии и Ирака боевиков с паспортами ЕС, которые выйдут на тропу террора — не более чем спекуляции. В глобальном мире обменяться идеями и технологиями, а заодно сварить взрывчатку и прикупить автоматы — не проблема. Кулибали, как и братья Куаши, никогда не был в Сирии или Ираке, но сумел в канун январских терактов переправить супругу в ИГ (запрещено на территории России) и сделать красивые фотографии на фоне знамен «Халифата».

Скорее всего, биографии участников этой ноябрьской атаки на Париж мало чем отличаются от судеб Касаба и Кулибали. Именно в этой среде зреют гроздья исламистского гнева.

Именно в этой среде судя по всему начали работать сейчас в Париже и Брюсселе. И работать следует на упреждение, до того, как гроздья гнева созрели. Будем считать, это подсказка для тех, кто воюет с террором всерьез, а не понарошку.

Марианна Баконина,