Главной интригой президентской кампании в США станет борьба за пост вице-президента

 

Выборы 2016 года станут серьезным испытанием для обеих партий – и республиканцы, и демократы приближаются к ним в атмосфере падения доверия избирателей к самим принципам функционирования партийной системы.

 

Конечно, в Штатах институт президентства является лишь одной частью власти как таковой – огромное значение Конгресса и большие полномочия штатов делают президентскую власть достаточно ограниченной, в первую очередь, конечно, в сфере внутренней политики. Реальная власть концентрируется в узком круге элиты – финансовой и политической, переплетающихся десятками различных способов, отчасти наследственной и во многом закулисной. Обе партии используются как машины для работы с перспективными кадрами и мобилизации активистов и электората и обеспечения ярких выборных шоу, главным из которых, конечно же, является президентская кампания.

 

При этом противоречия между демократами и республиканцами, естественно, есть – вокруг большего или меньшего влияния Вашингтона, то есть федеральной власти, на экономику и жизнь штатов в целом, вокруг соотношения консервативных ценностей и либеральных свобод, но в отношении к глобальному лидерству США элиты обеих партий едины.

 

Да, есть нюансы. Обама, например, был настроен на уменьшение нагрузки, которую несут США как мировой гегемон, на перекладывание части стоимости глобализации на региональных союзников. Чтобы за «мир по-американски» платили другие – и в целом у него это не получилось. Оппозиционные республиканцы почем свет клянут Обаму за падение влияния США в мире, но нет сомнений в том, что и в случае избрания «демократической» Хиллари Клинтон внешнеполитическая стратегия США станет более агрессивной.

 

Но хотя в нынешней предвыборной кампании внешнеполитическая повестка занимает более заметное место, чем обычно, кандидатов продают избирателям исключительно под внутриполитическим соусом. Во-первых, потому, что именно экономика и социальные вопросы являются понятными всем американцам, а во-вторых, потому, что избирателей внешняя политика в принципе мало беспокоит и не интересует.

 

Широкие массы знают о мире очень мало, а тот узкий слой, который управляет страной и занимается глобальной политикой, вовсе не заинтересован в том, чтобы выводить людей из их невежества и объяснять им сложность мироустройства. Зачем? Наоборот, мир прост и понятен, в нем есть универсальные ценности, лидером в отстаивании которых и является Америка. А если нужно будет убедить американское общество в необходимости отправить солдат на новую войну, то достаточно будет напомнить о «граде на холме» и «ответственности за мир», а спустя несколько лет новый президент из другой партии признает прошлую войну ошибкой.

 

До того момента, пока сбой глобализации не станет напрямую бить по уровню жизни в самих Штатах, отказ от интервенционизма и тем более от идеи «избранной нации» не будет стоять на повестке дня президентских выборов. Это повестка следующих выборов, но уже на этих звучат первые сигналы о приближении нового времени.

 

Во-первых, в обеих партиях появились кандидаты, отстаивающие неинтервенционистский подход, причем если у демократов это социалист Берни Сандерс, уступающий несомненному фавориту Клинтон, то у республиканцев это не только Рэнд Пол, но и Дональд Трамп, лидер гонки. Во-вторых, партийным машинам – то есть элитам – стало гораздо труднее контролировать ход кампании.

 

И если выдвижение и успехи беспартийного сенатора Сандерса еще можно списать на то, что нет никакого риска в том, чтобы позволить несистемному кандидату участвовать во внутрипартийной борьбе, учитывая, что он обречен на проигрыш Клинтон, то с Трампом ситуация другая (да и Сандерс, кстати, еще потреплет нервы бывшей первой леди – на праймериз он вполне может собрать больше нынешних 25–30 процентов голосов). Трамп появился, как черт из табакерки, и сломал казавшийся логичным сценарий выборов.

 

Согласно которому выборы 2016 года должны были стать битвой между Клинтонами и Бушами, то есть элита уже готова была отбросить игры в «каждый может стать президентом» и сделать династический характер тайной власти достоянием публичной политики. Древний Рим – идеал для отцов – основателей США – перерождался из республики в империю.

 

Но Буш-третий оказался не бойцом, бывший губернатор Флориды сейчас плетется на четвертом-пятом месте и практически лишился шансов выиграть номинацию. Его списание – вопрос времени, хотя понятно, что до февраля-марта, когда состоятся первые праймериз, с дистанции он не сойдет. Но за право выйти против Клинтон будут биться другие кандидаты. Причем республиканскому истеблишменту сейчас приходится принимать решение о том, кем заменить неизбираемого Буша, при этом выбор невелик.

 

Изначально было несколько вполне системных кандидатов, представлявших разные спектры в партии, в том числе и влиятельное движение консервативных «чайников», все последние годы напирающее на «вашингтонскую партийную машину» и, в принципе, устраивавших истеблишмент – Джеб Буш, сенатор Марко Рубио, губернатор Висконсина Скот Уокер, сенатор Тэд Круз. Самым «социально неблизким» был сенатор Рэнд Пол, сын знаменитого борца с ФРС экс-конгрессмена Рона Пола, но и он частично эволюционировал в своих публичных высказываниях в сторону системы.

 

Но вместо всего этого разнообразия сейчас на вершине рейтингов царят Дональд Трамп и Бен Карсон – миллиардер-девелопер-телезвезда и хирург-консерватор. Оба не политики и никогда не занимали никаких выборных должностей или постов в исполнительной власти, что для американской политической системы нонсенс. И свидетельствует о кризисе доверия к политической и партийной системе. К тому же в пятерке лидеров у республиканцев еще и бизнес-вумен Карли Фиорина, также не имеющая политического опыта.

 

Учитывая, что Карсон темнокожий, само его выдвижение в кандидаты в президенты представляется абсолютно невероятным – второй небелый президент подряд невозможен. Фиорина не имеет шансов ни выиграть республиканскую номинацию, ни тем более победить Клинтон. А вот Трамп стал сенсацией этой кампании.

 

С июля, когда закончилось выдвижение кандидатов, он занимает первую строчку в соцопросах среди республиканских избирателей. Только две недели назад он чуть уступил Карсону – 22 процента против 26 – но это, скорее, похоже на временный сбой. Карсона только начали «мочить», а на Трампа за десятилетия его хождения в общенациональных звездах вылили уже все что можно, и его практически невозможно ничем скомпрометировать. Отрыв Трампа и Карсона от остальных очень большой: у Рубио, Буша и Фиорины по 7–8 процентов.

 

И если первые пару месяцев лидерства Трампа пресса и «серьезные аналитики» его высмеивали, то сейчас уже все относятся к нему более чем серьезно. И в первую очередь республиканский истеблишмент – появляется все больше косвенных свидетельств того, что «вашингтонская машина» готова смириться с мыслью, что Трамп станет кандидатом в президенты. Конечно, само выдвижение состоится только летом, но если Трампу удастся удержать лидерство, то уже в марте-апреле, после первой волны праймериз, станет окончательно ясно, что он фаворит.

 

До этого времени «машина», естественно, будет пытаться вытащить наверх сенаторов Рубио и Круза, играть на Фиорину и Карсона, то есть сделать все, чтобы опустить Трампа. Но если весна покажет, что ни Рубио, ни Круз не смогут быть избраны на съезде партии, то придется договариваться с Трампом. Это не очень хороший вариант для республиканских боссов – но что делать?

 

Трамп не устраивает их не столько своими взглядами – они, в конце концов, вполне корректируемы – сколько своей несистемностью. Трамп очень богатый человек, но сами по себе деньги вовсе не означают принадлежность к американской элите и реальной власти. Трамп – выскочка, амбициозен, финансово и кадрово независим от партийно-политической машины, от элитных клубов, индивидуалист, не склонен к коллективной работе, то есть неуправляем.

 

У республиканцев уже был такой возомнивший о себе лишнего президент – Ричард Никсон, который хотя и был продуктом «вашингтонской машины», но, придя в Белый дом, стал «слишком много брать на себя». Чтобы убрать его, пришлось подвести дело к импичменту. С Трампом будет сложно договориться, но риск отпускать его в свободное плавание слишком велик. Если Трампа грубо лишат номинации, то он может пойти на выборы в качестве независимого кандидата и сломать всю игру, причем не только республиканцам, а вообще всей системе: при нынешних антиэлитных настроениях он может даже выиграть выборы.

 

Кроме того, в ситуации с Трампом республиканцы вынуждены учитывать и крайне непростую ситуацию внутри партии – наступление консервативных «чайников» продолжается, и при всех попытках вписать его отдельных представителей в существующую систему само движение изначально было вызвано требованием принципиального обновления, как кадрового, так и идеологического, всей партии. То есть с одной стороны по «партийной машине» бьет Трамп, а с другой – «чайники».

 

Выдвигая в 2016-м Трампа и даже побеждая, республиканцы сразу же переходят к проблеме выборов 2020 года – все-таки Трампу тогда будет уже 74 и второй срок для него маловероятен. Демократы с Клинтон, которая младше Трампа всего на год, стоят перед той же проблемой – кто будет кандидатом в 2020-м. Так что важнейшим вопросом на нынешних выборах для обеих партий становится забота о будущем: если выборы 2016 года станут голосованием за «президента одного срока», что произойдет в случае дуэли Клинтон–Трамп, то серьезнейшая борьба сейчас пойдет за пост вице-президента. Ведь именно у этого человека будут наилучшие стартовые позиции в борьбе за то, чтобы стать хозяином Белого дома практически на все двадцатые годы.

 

Петр Акопов

Фото: Jim Young/Reuters