Резюме: Как только Россия начала военную кампанию в Сирии, мировые средства массовой информации взорвались неуважительными высказываниями в адрес президента Владимира Путина, порицая стратегические мотивы России в Сирии.

 

Как только Россия начала военную кампанию в Сирии, мировые средства массовой информации взорвались неуважительными высказываниями в адрес президента Владимира Путина, порицая стратегические мотивы России в Сирии. Является ли эта информационная кампания просто рецидивом невралгии времен холодной войны, или она вызвана более глубокими причинами?

Можно также заметить, что реакция администрации США на инициативу России была довольно-таки неопределенной. Поначалу, Вашингтон занял позицию замалчивания, как будто ничего не произошло, заявив о продолжении своей военной кампании вместе с союзниками, без каких-либо изменений. Но затем администрация, похоже, оказалась ошеломленной скоростью и размахом боевых действий России. Предварительно официальный представитель России нанес визит в посольство США в Багдаде, чтобы объявить о немедленном начале российской военной операции в Сирии и потребовать, чтобы Соединенные Штаты полностью вывели свои самолеты (и персонал) из сирийского воздушного пространства в тот же день. С того времени интенсивность воздушных ударов, совершаемых Россией, была впечатляющей, и она все время усиливается. Это оставляет мало места для ВВС других стран в сирийском небе.

Совершенно ясно, что в этих обстоятельствах подход типа «пусть дела идут своим чередом» был непрактичен (если, допустим, важно избежать случайных и нежелательных столкновений самолетов в сирийском небе). Но противники президента Обамы сразу нанесли удар: Путин (снова) застиг Америку врасплох. Государственный секретарь Джон Керри решительно потребовал военной координации, которая, по крайней мере, оставит самолеты американской коалиции в игре, то есть в сирийском небе.  

Второй подход Соединенных Штатов заключался в том, чтобы попытаться вернуть себе, по крайней мере, политическую инициативу, согласившись с военной ролью России – в то же время, установив параметры (фактически речь шла об отставке президента Башара Асада), которые потребуют серьезной перестройки всего руководства Сирии. Америка надеется сказать свое веское слово в окончательном урегулировании, равно как Великобритания и Франция, также желающие участвовать в разрешении сирийского кризиса.

Однако во время всех этих маневров и риторических пикировок США также тихо перестроились в отношении политического урегулирования, которое, как им кажется, теперь выходит на передний план. В Лондоне и Берлине Секретарь Керри изменил изначальное абсолютное неприятие сохранения Асада на президентском посту. Теперь, сказал он, Асад мог бы остаться на переходный период, сколько бы он ни продлился, как бы там ни было, добавив, что в конечном итоге решение должен принять народ Сирии. Затем Керри пошел дальше и сказал нечто не менее важное: Сирия должна остаться «единой… (и) светской». Это уже большой сдвиг в американской позиции (оставшийся для многих незамеченным), выбивающий почву из-под ног «Братьев-мусульман» и джихадистов – фактически всех исламистов, которые не могут согласиться со светским государством. Чтобы было понятно, такая позиция также оставляет не у дел всех протеже стран Персидского залива, которым в этом случае вряд ли достанется значительный кусок пирога.

Вне всякого сомнения, Лавров предельно четко объяснил Керри, что Асад заверил русских в своей открытости для политических перемен и реформ (и что русские верят ему). Но, возможно, Лавров также объяснил, почему в конкретных исторических обстоятельствах, которые сложились в Сирии, любые перспективы участия «братьев» в правительстве – нежизнеспособная перспектива. Как бы то ни было, тональность высказываний Керри изменилась.

Третья тактическая уловка США – это, похоже, «сдерживание» – старый резерв. Развернута массированная информационная война – людям внушают, что русские, якобы, взяли на себя обязательства атаковать только ИГИЛ и никого больше (тогда как Россия никогда ничего подобного не заявляла). Лавров недвусмысленно выразился: Россия будет наносить удары по ИГИЛ и «другим террористическим группировкам», и они всегда об этом говорили. Тем не менее, информационная война продолжается, чтобы оказывать давление на Россию и сдерживать ее военную кампанию. Американские официальные лица не раз говорили не для протокола, что «умеренные» такая же редкость среди вооруженной сирийской оппозиции, как и мифические единороги, и что в действительности их можно пересчитать по пальцам. А теперь вдруг оказывается, что русские бомбят только умеренных представителей оппозиции, которых обучали офицеры ЦРУ.

В действительности «умеренных джихадистов» в природе не существует. Эта фраза – явный оксюморон: могут быть только джихадисты, которые более или менее близки к ИГИЛ или Аль-Каиде. Россию просто не интересуют эти лексико-грамматические тонкости.

Том Фридман рассматривает происходящие события под несколько иным углом – может быть, ему виднее? Он говорит: пусть Путин и его союзники попробуют победить ИГИЛ. Не мешайте им – лучше пожелайте удачи. Но если у них это не получится, и они настроят против себя весь суннитский мир, тогда им (русским) понадобится лестница, чтобы слезть с дерева, которую сможет подставить только Вашингтон. Только США способны помочь Путину исправить стратегическую ошибку.

Похоже, Том недооценивает способности Путина. Путин хорошо понимает разницу между традиционным суннитским исламом в странах Леванта и недавно появившимся из стран Персидского залива воинственным ваххабизмом, который никак не стыкуется с традиционным суннитским исламом Сирии и Ирака. Ему также хорошо известно, что многие сунниты по-прежнему хотят быть гражданами светского государства, не раздираемого конфликтами на религиозной почве. Кроме того, и Сирия, и Ирак – наследники уважаемых древних цивилизаций (Большой Сирии и Месопотамии), каждая из которых имеет собственную политическую культуру и мировоззрение. Война с современными разновидностями ваххабизма никогда не сводилась к борьбе между шиитским меньшинством (алавитами) и суннитским большинством; это также во многом борьба за сохранение левантийской традиции против нашествия иноземной культуры ваххабизма, спонсируемого странами Персидского залива, купающимися в нефтедолларах.

Почему президент Путин должен понимать эту культурную войну лучше западных лидеров? Потому что православное христианство (России) никогда не страдало бинокулярным зрением западных лидеров, склонных противопоставлять римско-католическое христианство исламу. У православного христианства есть много общих черт с традиционным суннитским исламом, и у этих двух религиозных направлений имеется история тесных отношений и взаимодействия.

Так чем же русские занимаются в Сирии? Во-первых, они бомбят все цели террористов, ориентируясь на разведданные, предоставленные сирийской, российской и иранской разведкой, а также разведкой «Хезболлы». Вряд ли эти бомбежки продлятся долго; затем главный акцент военных действий переместится с воздуха на сушу. После того как основные цели будут уничтожены с воздуха, начнется наступление на земле во главе с сирийской армией (которой будут оказывать прямую поддержку «Хезболла», а российские и иранские офицеры будут консультировать и обучать сирийцев). Главная разница заключается в том, что наземные силы будут получать всепогодную и круглосуточную поддержку с воздуха плюс фотографии в режиме реального времени. Хотя российские солдаты не будут напрямую участвовать в наземных операциях и лично поддерживать сирийскую армию на поле боя, они будут принимать непосредственное участие в создании зоны безопасности вокруг военной базы близ Латакии. Безопасность Латакии будет побочным продуктом, освобождающим сирийскую армию от необходимости размещать дополнительные войска для охраны российской базы. Таким образом, эти войска могут использоваться для других операций на суше.

Пока русские, если судить по направлениям авиаударов, намерены, прежде всего, устранить угрозы в непосредственной близости от своей авиабазы в районе Латакии (российская авиабаза расположена в 35 км к югу от Латакии). Это стандартный метод ведения боевых действий. Вторичные и третичные цели – это обезопасить шоссейную дорогу М4, связывающую Латакию с Алеппо (удары наносятся по повстанческим силам, располагающимся в непосредственной близости от этой шоссейной трассы). Удары также наносятся по участкам шоссейной дороги М5, которые удерживаются мятежниками.

Иными словами, в этих ударах с воздуха нет абсолютно никакой политики в смысле того, чтобы укрепить одну группировку против других. Это военное искусство в чистом виде: совершенно понятно, что русские расчищают плацдарм и стратегические дороги для последующего наступления сирийской армии и для обеспечения ее материально-технического снабжения: ВВС России стремятся обезопасить основные логистические маршруты для снабжения сирийской армии боеприпасами и продовольствием и одновременно лишить джихадистов этих ключевых коммуникаций. Короче, мы видим здесь только разумную и логичную военную стратегию, которая полностью соответствует тем целям, которые обозначены Россией.

Так чем же вызван этот поток язвительных комментариев, дезинформации и намеков на скрытную, «подковерную» стратегию России? Что так раздражает Запад? Да, конечно, отчасти это то, что Путин поставил Вашингтон в затруднительное положение и продемонстрировал, что бомбежки ИГИЛ Западом на протяжении целого года не ослабили эту террористическую организацию. Но дело не только в этом.

В течение нескольких десятилетий НАТО принимало все решения о войне и мире, не сталкиваясь с каким-либо противодействием или соперничеством. Вопрос военных действий был исключительной прерогативой НАТО, и в ходе внутренних дискуссий решалось, начинать военную операцию или нет, и если да, то каким способом проводить очередную кампанию. Мнения других просто не принимались в расчет, поскольку им была уготована роль пассивных наблюдателей и зрителей. Но, хотя разрушительная мощь западных войск не вызывала сомнений, стратегические выгоды от их ударов были далеко не очевидными, особенно на Ближнем Востоке.

Наверное,

Запад особенно раздражает то, что Россия развернула свои войска и начала сложную военную кампанию в мгновение ока. НАТО со своими громоздкими структурами и механизмами принятия решений действует гораздо медленнее и довольно неуклюже.

Иракцы давно жалуются на то, что в военном отношении помощь, обещанная странами НАТО, материализуется только через несколько лет, тогда как Россия и Иран реагируют мгновенно, предоставляя необходимую поддержку. Так что высокомерно-снисходительное отношение Тома Фридмана к российской военной интервенции имеет ярко выраженный налет ориентализма.

Но поднятая в западных СМИ шумиха, возможно, объясняется еще и тем, что российская инициатива может знаменовать рождение и выход на мировую авансцену более серьезной силы – Шанхайской организации сотрудничества, которая вполне может создать свой собственный военный альянс. Конечно, быстро сколоченный под данную операцию в Сирии альянс по формуле 4+1 – Россия, Иран, Сирия и Ирак плюс «Хезболла» – вряд ли можно окрестить альянсом ШОС (не все партнеры по коалиции являются членами ШОС). Однако союирание альянса по формуле 4+1 вполне может стать «экспериментальным» проектом по созданию успешной военной коалиции, независимой от Запада. Кроме того, явная цель этого альянса – не допустить смену режима в стиле НАТО, чем ШОС обеспокоена в первую очередь. Подобная перспектива, конечно же, раздражает западный истэблишмент обороны и безопасности, поскольку может вынудить натовских аналитиков и стратегов изменить многие нынешние расчеты.

Так что не стоит удивляться тому, что в некоторых западных кругах считается крайне важно использовать все средства пропаганды и информационной войны, чтобы доказать провал альянса 4+1 и всячески принизить значение этого военного эксперимента для незападного мира.

Опубликована на сайте Huffington Post.