Вторая гибридная: Зачем Россия идет в Сирию? Американский генерал боится, что Россия может «до кучи» покрошить вместе с ИГИЛ прозападных сирийских боевиков

Источник

Экспедиционный корпус российской армии высадился в Сирии и принимает участие в вооруженном конфликте против ИГИЛ (организации, запрещенной на территории России.). Боевые действия в районе города Латакия ведутся на стороне правительственных сил Башара Асада. Эту информацию распространяют сразу несколько источников.

Еще 12 августа повстанческий сайт Syria.net утверждал, что российские военные советники командуют обороной Латакии. 21 августа в интернете были опубликованы фотографии большого десантного корабля «Николай Фильченков», проходящего к югу через Босфор с военной техникой на палубе.

31 августа израильский сайт Ynet опубликовал данные анонимных источников в западных дипломатических кругах, согласно которым Россия начинает операцию по прямой военной поддержке режима Асада и перебросила в страну технику, включая истребители и штурмовые вертолеты. Тогда же официальная сирийская газета «Аль-Ватан» сообщала, что Россия планирует построить военную базу в городе Джабла к югу от Латакии — в дополнение к уже имеющейся в распоряжении российских военных пункта военно-технического обеспечения ВМФ в Тартусе. В социальных сетях появились фотографии, сделанные сирийскими повстанцами: на них запечатлены истребители на боевом задании, похожие на российские. 3 сентября «The Times» сообщила о том, что в репортаже о боях в районе Латакии, показанном по официальному сирийскому телеканалу,присутствует новейшая российская БТР-82А и слышны команды на русском языке.

Пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков отрицает участие российских ВВС в конфликте в Сирии, а официальные представители НАТО пока хранят молчание. Ситуация вокруг российского военного присутствия технически напоминает начало гибридной войны на территории Украины. Кстати, параллельно с первыми слухами о появлении российского корпуса в Сирии наблюдатели зафиксировали резкую деэскалацию конфликта на Донбассе. Словно специалисты по ведению «гибридной войны» отвлеклись на новый проект.

Зачем мы идем в Сирию? Политическое значение сирийской кампании России совершенно иное по сравнению с украинским кризисом. Накануне Генассамблеи ООН, в которой впервые за десять лет примет участие президент Путин, вмешательство в военный конфликт на Ближнем востоке означает, что Россия готова выйти к своим «западным партнерам» с новой инициативой. Москва, у которой, в отличие от Вашингтона, нет противодействия со стороны общественного мнения и Конгресса, берет на себя уничтожение ИГИЛ. Россия формирует новую военную коалицию против исламистов, снабжая ее средствами разведки, авиацией и обеспечивая стратегическое командование. В качестве ударной силы для наземных операций могут быть использованы армейские подразделения Ирана. Взамен Россия требует уступок по украинскому вопросу, сворачивания режима санкций и возвращения страны в клуб западных держав, сражающихся с глобальными угрозами, такими как терроризм. С таким пакетом предложений президент России может отправиться в Нью-Йорк 15 сентября.

Если план окажется успешным хотя бы отчасти, российские власти получат все, о чем они могли мечтать. Нормализацию отношений с Западом, перспективу переговоров о статусе Крыма. И одновременно демонстрацию силы России в мире: в отличие от нерешительных западных демократий мы способны атаковать террористов даже на Ближнем востоке. Гордость за страну вытянет рейтинг поддержки президента на новые высоты.

Правда, есть дежавю: кажется, риски от такой игры никто до конца не просчитал.