Сделка века. О чем договорились Иран и «шестерка» международных посредников. На что Иран обменял свою бомбу?

Г.В. Мирзаян – научный сотрудник Института США и Канады РАН, научный сотрудник Института перспективных гуманитарных исследований и технологий (ИПГИТ) МГГУ им. М.А. Шолохова.

Резюме: О чем договорились Иран и «шестерка» международных посредников

Продолжавшиеся в Вене почти 20 дней переговоры по иранской ядерной программе наконец-то подошли к концу. После нескольких переносов дедлайна, затягивавшихся до глубокой ночи обсуждений деталей сделки и многочисленных заявлений о том, что «пока все не согласовано — ничто не согласовано», стороны объявили, что пришли к компромиссу. В ближайшее время выработанное соглашение поступит на рассмотрение Совета Безопасности ООН, а затем его текст будет опубликован в СМИ. «Лента.ру» попыталась разобраться в деталях этой сделки и перспективах ее реализации.

Атом в обмен на санкции

Официального текста соглашения мир пока не видел, однако на основании появившихся утечек уже можно сделать предварительный вывод о его содержании. Так, соглашение предусматривает серьезные ограничения иранской ядерной программы. Завод в Форду превращается в технологический центр, реактор в Араке должен быть перестроен в соответствии с проектом международного консорциума (куда войдут Иран, страны «шестерки» и, возможно, другие государства), а отработанное топливо из него будет вывозиться за пределы страны. Кроме того, Тегеран обязуется не обогащать уран выше порога в 3,67 процента и ограничить объемы этого урана 300 килограммами на срок в 15 лет (сейчас иранские запасы превышают 10 тонн). Все процедуры обогащения должны проводиться исключительно на заводе в Натанзе, где останется лишь треть от ныне действующих центрифуг (5060 единиц). В обмен на уступки с Ирана будут сняты экономические, финансовые и энергетические санкции.

По сути эти условия были согласованы еще недели назад, и последние несколько дней стороны торговались по одному вопросу, не имеющему прямого отношения к иранской ядерной программе, — судьбе оружейного эмбарго, введенного ООН. Иранцы требовали снятия и этих санкций, американцы отказывались. В итоге прессе сообщали, что соглашение готово на 95 процентов, но при этом говорили, что оставшиеся пять процентов могут попросту стать неподъемными. Замглавы российского МИД Сергей Рябков даже сравнил переговоры с восхождением альпиниста на пик. «Если пройдены 95 процентов пути, но еще осталось несколько шагов, то, как правило, эти последние метры вбивания костылей и переключения с карабина на карабин», — заявил чиновник.

В конечном итоге спорный вопрос решился в пользу Соединенных Штатов: Вашингтону удалось продавить продление оружейного эмбарго на пять лет с момента заключения сделки. Для американцев этот вопрос был принципиальным. Барак Обама начал весь процесс диалога с Ираном для того, чтобы не допустить ненужной американцам большой войны на Ближнем Востоке. Однако в рамках этой сделки нужно было предотвратить не только ядерную, но и конвенциональную войну, — после выхода из-под всех санкций Иран, окруженный врагами, начал бы процесс модернизации армии, что привело бы к ответным действиям со стороны Саудовской Аравии и, как следствие, к гонке вооружений. И в перспективе, учитывая наличие целого ряда саудовско-иранских конфликтов на периферии (открытых в Йемене, Ираке и Сирии, подавленного в Бахрейне и потенциального в Омане), — к большой войне. Тегеран сопротивлялся до последнего, требуя полного снятия оружейных санкций сразу же или максимум через полгода после подписания соглашения, однако все-таки уступил.

Глава МИД Ирана Джавад Зариф

Еще одной уступкой Исламской Республики стало согласие на весьма необычный механизм восстановления санкционного режима — в случае, если иранцы сорвут исполнение соглашения. Есть разные версии относительно того, как выглядит этот механизм. Согласно одной из них, для восстановления санкций достаточно желания любого из членов «шестерки», у которого возникнут подозрения относительно выполнения Ираном своих обязательств. Другой вариант, озвученный газетой New York Times, предусматривает создание специальной панели из восьми участников (пять постоянных членов Совбеза плюс Германия, ЕС и Иран). Эта панель большинством в пять голосов может запустить процесс восстановления санкционного режима. Такой вариант выглядит, безусловно, предпочтительнее и реалистичнее, чем первый. С одной стороны, он не дает Соединенным Штатам возможности в одностороннем порядке сорвать мирный процесс. Обама уже наблюдал за тем, как республиканцы, отбившие у демократов в 2010 году Палату представителей, похоронили его важнейшее достижение во внутренней политике — реформу системы здравоохранения. И он не хочет, чтобы кандидат от «слонов» в случае победы на президентских выборах 2016 года похоронил второе и, по сути, последнее значимое достижение нынешнего главы Белого дома. С другой стороны, из восьми участников панели пять представляют страны Запада, поэтому Россия, Китай и Иран не смогут в случае чего заблокировать процесс восстановления санкций.

Стол переговоров «шестерки» и Ирана в Вене

Тем не менее иранцы довольны: они получили не просто межправительственное соглашение, а сделку, которую одобрит Совбез ООН. Тегеран даже предлагает Вашингтону продолжить диалог. «Разрешение этого никому не нужного кризиса открывает перспективы, позволяет сфокусироваться на общих для всех вызовах», — заявил президент Исламской Республики Хасан Роухани, прозрачно намекая на возможность совместной борьбы с ИГ. Его слова не лишены смысла, поскольку определенные пункты соглашения уже были нацелены на эту борьбу. Так, по некоторым данным, «шестерка» согласилась закрывать глаза на нарушение Тегераном оружейных санкций в плане экспорта иранского оружия его союзникам в регионе. Все понимают, что без иранской поддержки Сирия, Ирак и «Хезболла» не смогут противостоять боевикам ИГ. Однако о каком-то полномасштабном сотрудничестве говорить пока рано. И не только потому, что между сторонами отсутствует необходимое для такого сотрудничества доверие. Сначала нужно хотя бы дождаться вступления в силу нынешнего соглашения.

Заблокировать некому

 Ни для кого не секрет, что в США и Иране далеко не все разделяют оптимизм администраций Обамы и Роухани. Особенно сильны такие настроения в среде законодателей, которые должны ратифицировать это соглашение.

С иранским Меджлисом, по всей видимости, проблем не будет. Да, депутаты недавно приняли закон, предписывающий Роухани добиться полного снятия санкций, и сделали этот вопрос предварительным требованием для ратификации. Однако, по мнению ираниста Севака Саруханяна, Меджлис ратифицирует и нынешний вариант соглашения. «Само его подписание стало возможным только после согласия рахбара (высшего руководителя Ирана аятоллы Али Хамении — прим. «Ленты.ру»), а против его воли законодатели не пойдут, хоть и будут критиковать документ в публичных выступлениях», — считает эксперт.

С Конгрессом же все сложнее. «Учитывая информацию, которая приходит с переговоров, мне кажется что идея дать Ирану доступ к сотням миллиардов долларов вызовет в Конгрессе настоящее восстание, — считает сенатор Том Коттон, представляющий комитет по делам разведки. — Мне сложно представить сенатора или конгрессмена, голосующего за предоставление Ирану таких средств и в то же время оставляющего возможность для снятия оружейного эмбарго. Это ведь страна-изгой. Они убили сотни американских солдат в Ираке, они дестабилизируют ситуацию в Ираке, Ливане, Сирии и Йемене. Они все еще являются самой ужасной страной-спонсором терроризма в мире».

Израильский премьер Нетаньяху остался недоволен соглашением

В США нет своего рахбара, чье мнение для всех закон, зато есть израильский премьер Биньямин Нетаньяху, к которому, по мнению некоторых экспертов, Конгресс прислушивается сильнее, чем к президенту Обаме. А Нетаньяху уже заявил, что это соглашение неприемлемо. «Иран отхватит джек-пот, приз в сотни миллиардов долларов, которые позволят ему продолжать агрессию и террор в регионе и по всему миру», — считает израильский премьер, добавив, что после снятия санкций Тегеран пойдет по пути обретения ядерного оружия. Замминистра иностранных дел Израиля Ципи Хотовели уже заявила, что Израиль предпримет все необходимые меры, чтобы эта «историческая капитуляция» не была ратифицирована в американском Конгрессе. По всей видимости, Тель-Авив задействует еврейское лобби, а также надеется на помощь ряда богатых американских евреев, спонсирующих «своих» конгрессменов. Местные журналисты уже пишут о том, что спонсоры выдвинули подопечным ультиматум, пригрозив прекратить финансирование, если те проголосуют за ратификацию соглашения. «Я в Вашингтоне уже 30 лет, и ни разу не видел, чтобы обсуждение внешнеполитического вопроса было настолько связано с перемещениями сотен миллионов долларов в американской политической системе», — прокомментировал ситуацию бывший конгрессмен Джим Слаттери.

Формально у Конгресса есть 60 дней на ратификацию сделки, и в Белом Доме рассчитывают, что конгрессмены все-таки не пойдут наперекор американскому общественному мнению. «Я надеюсь, Конгресс не отвернется от всего международного сообщества», — заявил госсекретарь США Джон Керри. Однако даже если конгрессмены откажутся от ратификации, то трагедией это не станет: Обама наложит вето на этот отказ — как, по его словам, и «на любой закон, ставящий под сомнение успешное завершение данной сделки». Конгрессмены могут пойти другим путем и не принять законопроекты, связанные с реализацией этого соглашения (например, о снятии санкций). Однако, по словам Севака Саруханяна, от Капитолия зависит отмена лишь части американских санкций в отношении Ирана, сохранение которых Иран переживет. Важнейшую же для Тегерана часть санкционного пакета (включающего, например, карательные меры против европейских компаний, решивших сотрудничать с Ираном) Обама может снять самостоятельно. Так что сделка века, скорее всего, состоится. Хватит ли у сторон терпения и гибкости соблюдать ее условия — совершенно другой вопрос.

Лента.Ру

На что Иран обменял свою бомбу?

Алексей Арбатов – академик РАН, глава Центра международной безопасности ИМЭМО РАН., член редакционного совета журнала «Россия в глобальной политике».

Резюме: Ирану пришлось пойти на большие уступки, и теперь создание им ядерного оружия почти невозможно. Но зато по ядерной материальной базе иранцы добились гораздо лучших позиций, чем были у них в начале переговоров в 2003 году

В полной мере судить о подписанном в Вене всеобъемлющем соглашении группы 5+1 с Ираном можно будет лишь тогда, когда обнародуют все технические детали (если их сделают достоянием гласности в полном объеме). Пока ограничимся предварительными и самыми общими соображениями.

Как продукт переговоров, продолжавшихся в том или ином формате более 12 лет на фоне последовательного развития иранской программы и драматических международных событий, соглашение, естественно, представляет собой компромисс. Причем, в свете природы предмета, это сложнейший технический документ объемом около ста страниц. Не вникая пока во все специальные детали, можно заключить, что Иран пошел на большие уступки по сравнению со своими первоначальными позициями и по отношению к созданному им на сегодняшний день потенциалу атомной энергетики: построенным техническим комплексам и накопленным ядерным материалам. В то же время ему удалось немало отстоять по ядерной материальной базе по сравнению с тем, что он имел к началу переговоров в 2003 году.

Ограничения на разрешенный по соглашению иранский технический потенциал резко снижают его возможности создать ядерное оружие. Еще более ценно, что согласованный режим гарантий и контроля МАГАТЭ практически исключает возможность сделать это тайно. Нарушения будут обнаружены заблаговременно, и мировое сообщество в лице Совбеза ООН будет иметь достаточно большой срок, чтобы принять меры, если оно в принципе сможет их согласовать с учетом нынешнего политического противостояния великих держав.

Вместе с тем атомный потенциал, который останется у Ирана (прежде всего возможность обогащения урана), намного превышает мирные нужды его атомной энергетики в масштабах обозримого будущего, а также медицины и науки. Если раньше этот потенциал вызывал подозрения по части военных намерений, то теперь он, скорее всего, отражает престижные интересы и внутриполитический расклад в Тегеране.

Оценивая достигнутый компромисс, следует также учитывать альтернативы соглашению. Этих вариантов, по существу, только три. Один – новая война в Заливе в результате авиаракетного удара по Ирану, которая превратит всю огромную зону от Палестины до Гиндукуша в черную дыру насилия, хаоса и экстремизма. Второй – Иран с атомной бомбой. Есть и третий вариант, о котором страшно говорить: удар по Ирану, а затем Иран с атомной бомбой и новая региональная война – уже ядерная.

Чтобы избежать этих катастрофических сценариев, нужно прежде всего обеспечить строжайшее выполнение нового соглашения. Причем всеми сторонами: и в части свертывания иранской программы, обеспечения транспарентности и расширения возможностей МАГАТЭ, и в плане снятия санкций и возвращения Ирана в мировое экономическое, политическое и гуманитарное взаимодействие. Возможно, по ходу дела потребуются дополнительные соглашения.

Также следует использовать соглашение для укрепления всего режима и процесса нераспространения ядерного оружия, фундаментом которого является соответствующий Договор (ДНЯО). Хотя по этому вопросу в Москве есть разные уважаемые мнения, ряд принципов и норм иранского соглашения заслуживают распространения. Например, что ядерные программы государств должны строго соответствовать заявленным мирным энергетическим, медицинским и научным нуждам. Не все незапрещенное по ДНЯО – позволено, поскольку Договор оставляет большую серую зону между мирным и военным атомом. Причем указанные мирные нужды должны определяться не только на национальной основе, но и согласовываться с МАГАТЭ и, при необходимости, с Совбезом ООН, чтобы потом ему не пришлось принимать жесткие резолюции и санкции (как те шесть, которые были приняты по Ирану после 2006 года).

Наконец, следует учесть и политический опыт долгих переговоров. Он показал контрпродуктивность грубого силового давления. Ведь в 2003–2004 годах Иран был готов к реальному компромиссу, когда шли переговоры Тегерана с «евротройкой» (Британия, Франция и Германия). Они были сорваны из-за давления администрации Джорджа Буша, которая требовала полной капитуляции Тегерана, угрожая нанести удар по режиму, отнесенному Вашингтоном к «оси зла». Столь неприкрытое давление вызвало в Иране ответную реакцию, способствовало победе на президентских выборах 2005 года Махмуда Ахмадинежада. В 2006 году Иран возобновил обогащение урана и к настоящему моменту развернул порядка 20 тысяч центрифуг и накопил около 10 тонн обогащенного урана – достаточно для создания ядерного оружия за несколько месяцев. Сокращение этого потенциала и стоит в центре нового соглашения.

Еще один важнейший урок этих переговоров состоит в том, что только единство великих держав способно остановить распространение ядерного оружия в мире с помощью разумного сочетания дипломатии с санкциями Совбеза ООН, если в них возникает необходимость.

Московский Центр Карнеги