Резюме: Сегодня в Москве главы МИДов стран—членов ШОС обсудят подготовку к июльскому саммиту в Уфе. А завтра к ним присоединится Джавад Зариф, глава МИД Ирана, имеющего в ШОС статус наблюдателя. Посол Ирана в РФ Мехди Санаи заявил о том, что вопрос полноценного членства его страны в ШОС нельзя увязывать со снятием с Тегерана санкций.

Сегодня в Москве главы МИДов стран—членов Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) обсудят подготовку к июльскому саммиту в Уфе. А завтра к ним присоединится Джавад Зариф, глава МИД Ирана, имеющего в ШОС статус наблюдателя. Посол Ирана в РФ МЕХДИ САНАИ заявил корреспонденту “Ъ” ЕЛЕНЕ ЧЕРНЕНКО о том, что вопрос полноценного членства его страны в ШОС нельзя увязывать со снятием с Тегерана санкций. Кроме того, он рассказал о пакетных договоренностях в сфере экономики, подписанных РФ и Ираном в прошлом году, но до сих пор во многом остающихся на бумаге.

— Чего Иран ожидает от предстоящей встречи глав МИДов стран ШОС и последующего саммита ШОС?

— Концепция ШОС соответствует точке зрения Ирана на вопросы регионального и мирового устройства. Иран во внешней политике руководствуется двумя основными принципами. Во-первых, Иран не приемлет идею однополярного мира. А во-вторых, Иран выступает против любого вмешательства внерегиональных держав в дела региона. Региональными проблемами должны заниматься страны соответствующих регионов. Суть и структура ШОС полностью соответствуют этим принципам. Успехи этой организации — как и укрепление БРИКС — говорят о том, что эти принципы весьма востребованы в мире.

Но я убежден, что и для ШОС Иран является важной страной. Иран мог бы привнести в организацию тот опыт и то влияние, которые он имеет на Ближнем Востоке, в исламском мире и в целом в регионе. ШОС только выиграла бы от полноценного присоединения Ирана к организации.

Чего мы ожидаем от предстоящих мероприятий? Что голос ШОС и ее членов, выступающих за многополярный мир, прозвучит более громко. Надеемся, что страны региона объединят свои усилия ради стабильности и безопасности.

— На данный момент Ирану не могут предоставить полноценное членство в ШОС, поскольку страна все еще находится под международными санкциями, которые не будут сняты, если к 30 июня не удастся достигнуть договоренностей по иранской ядерной проблеме.

— Увязывать вопрос членства Ирана в ШОС со снятием санкций несправедливо. Но Иран, конечно, продолжает переговоры с шестеркой международных посредников по своей ядерной программе, и я надеюсь, что они завершатся успешно и в срок.

Ситуация в регионе и мире меняется, и Иран с каждым днем становится все более важным игроком в региональных и международных делах. Россия и Китай внесли конструктивный вклад в переговоры по иранской ядерной программе, и мы надеемся, что они также конструктивно подойдут к вопросу о присоединении Ирана к ШОС. Необязательно это приурочивать к какому-то саммиту, статус можно пересмотреть в любое время.

Еще раз повторю: Иран заинтересован в присоединении к ШОС, но и ШОС не может игнорировать тот потенциал, который есть у Ирана.

— Во время визитов высокопоставленных представителей Ирана в Россию наверняка будут обсуждаться и двусторонние отношения. Главным достижением прошлого года стало подписание между РФ и Ираном объемного меморандума о сотрудничестве в сфере экономики. Как идет его реализация?

— Наши двусторонние отношения активно развиваются. С сентября 2013 года наши президенты встречались уже четыре раза, между ними установился очень хороший контакт. Но позитивные тенденции есть не только в политике, но и в сфере торгово-экономического сотрудничества. Об этом, в частности, говорит наше активное взаимодействие в сфере энергетики: подписаны соглашения на строительство двух новых блоков АЭС в Бушере.

— А там уже началась работа?

— Идет подготовка.

— Когда ожидается начало строительства?

— Как раз сейчас делегация Организации по атомной энергии Ирана находится в Москве на конференции «Росатома». На полях мероприятия будет, естественно, обсуждаться и этот вопрос. По словам наших российских партнеров, работы могут начаться еще до конца года.

— В какую сумму вы оцениваете строительство двух дополнительных блоков?

— Могу сказать, что это весьма крупная сделка. Российская сторона даже проявляет интерес к подписанию контрактов еще на несколько блоков. И мы надеемся, что в будущем будет подписано соглашение по строительству еще двух блоков. У Ирана большие планы.

Но этим дело не ограничивается: у нас уже есть с Россией предварительная договоренность на строительство шести тепловых электростанций (ТЭС) в Иране.

А решение президента РФ Владимира Путина об отмене эмбарго на поставки Ирану комплексов С-300 открывает значительные возможности в сфере военно-технического сотрудничества.

— Но российские официальные лица подчеркивают, что о конкретных сроках поставок С-300 можно будет говорить, только когда Иран отзовет иск к «Рособоронэкспорту» (за срыв прошлого контракта) из Женевского третейского суда. Иран отзовет иск?

— Главное, что президент РФ отменил запрет. Остальное решат эксперты. Это уже технические моменты, а не серьезные проблемы, не думаю, что они станут препятствием для реализации решения российского президента.

— Для России отзыв иранского иска — вопрос не технический, а весьма принципиальный.

— Если иранская сторона получит систему, какой тут суд?

— Но если Россия поставит комплексы, то вопрос с судом тоже решится?

— Конечно.

— Если можно, вернемся к вопросу о прошлогоднем меморандуме, подписанном по итогам заседания российско-иранской межправительственной комиссии. Его суть многие западные эксперты описали как «иранская нефть в обмен на российские товары»…

— Это неверное описание. Мы никогда не обсуждали и не подписывали документ с таким содержанием и под таким названием. Речь идет о сотрудничестве в целом ряде областей: в энергетике, промышленности, транспорте, торговле. Общий объем проектов, которые были согласованы в ходе последнего заседания российско-иранской межправительственной комиссии, составляет $70 млрд.

Но это действительно комплексные, пакетные договоренности, и, если одна часть не реализуется, возникают проблемы с имплементацией других. Мы ждем со стороны России реализации этих проектов с октября прошлого года. Надеемся, что этому процессу будет придан новый импульс, поскольку это двигатель наших торгово-экономических отношений.

— А в чем проблема с реализацией проектов?

— На самом деле многое уже сделано. В частности, с рядом компаний были подписаны нужные документы, проведена работа по сертификации. Например, с компанией РЖД, с которой у Ирана есть хорошие отношения и парафированный проект на сумму более чем $1 млрд по строительству и электрификации железных дорог, а также, как я отметил выше, есть договоренности по строительству шести ТЭС.

Но Иран также заинтересован в продажах своих автомобилей Saipa и автомобилей компании «Иран Ходро» на территории России. И, с другой стороны, хотел бы покупать у России грузовики. Кроме того, Иран заинтересован в покупке нескольких видов российских гражданских самолетов. Причем в достаточно крупном объеме. Переговоры по всем этим вопросам уже ведутся.

Активно развиваются наши связи в области сельского хозяйства. В марте 18 иранских компаний впервые получили сертификат на экспорт морских продуктов в Россию. А на днях такой сертификат получили несколько компаний—поставщиков молочных и мясных продуктов.

Мы также активно ведем переговоры о снижении тарифов и создании зоны свободной торговли с ЕАЭС.

В результате всех этих шагов нам в прошлом году удалось переломить тренд на снижение нашего двустороннего товарооборота.

— В чем же тогда проблемы?

— В частности в том, что российские компании не слишком охотно идут на участие в финансировании проектов на территории Ирана. Вместе с тем их китайские, европейские и индийские конкуренты готовы инвестировать и уже обращаются к своим иранским партнерами с предложениями. Иран как принимающая сторона ведь не может взять на себя финансирование всех проектов, которые, как я уже говорил, составляют $70 млрд. Думаю, что российские компании должны учесть это и начать решать вопрос с инвестициями. Пока они делают это очень медленно, как будто находятся в ожидании чего-то еще…

— Наверное, они ждут снятия санкций с Ирана.

— Их конкуренты не ждут, а действуют. И уже даже был случай, когда российская компания, занимающаяся геологоразведкой, потеряла подписанный было с иранской стороной контракт, потому что очень медлила с его реализацией. Контракт ушел к немцам.

Причем тут вообще санкции? Иранская экономика жива, она развивается, а значит, сотрудничество возможно. Сейчас исторический момент для иранско-российских взаимоотношений: в торгово-экономической сфере открылись серьезные возможности, и главное, что под ними уже есть правовая основа в виде меморандума.

— Но есть проблемы с расчетом в валюте.

— Этот вопрос уже решается. Центральные банки Ирана и России ведут переговоры. Думаю, что совсем скоро мы сможем перейти на расчет в национальных валютах. Мы также обсуждаем возможность создания общего счета и общего банка с общим капиталом.

— Российские компании, вероятно, опасаются и новых американских санкций. США ведь неоднократно предостерегали Россию от сделок с Ираном.

— Бояться санкций нельзя. (Смеется.) Ну а кроме того, как я уже говорил, даже с учетом санкций можно и нужно сотрудничать. И это можно делать абсолютно легально. В конце концов российские компании должны признать, что мир — это не только Запад.

Коммерсантъ