Вопрос санкций, связанных с конфликтом, который развязала Россия на украинской территории, в последние дни вернулся на страницы польских и других европейских СМИ. Это произошло на волне сообщений о новых российских визовых ограничениях. 

Подавляющая часть европейского политического класса и прессы, что симптоматично, отреагировала на такой шаг удивлением и возмущением. Судя по всему, они представляли, что сохранение прежнего уровня экономических ограничений будет способствовать ставшей уже легендарной «деэскалации». Но так не произошло. Кремль счел такую позицию проявлением слабости, а не готовности к дипломатическому урегулированию конфликта, он продолжил милитаризацию Донбасса и сделал выпад в сторону Европы. 

Эта тема явственно демонстрирует, что страны ЕС не понимают или не хотят понимать истинную природу российской стратегической культуры, для которой, согласно классическому определению Джека Снайдера (Jacka Snydera) и Колина Грея (Colina S. Gray), в частности, характерны «нежелание идти на какие-либо уступки даже в ответ на уступки других государств, а также убежденность, что война и мир — это разные фазы одного и того же процесса борьбы за власть». 

Эта борьба превращается в долгую проверку на прочность. В ее рамках россияне готовы пожертвовать экономическим ростом, собственными валютными резервами и т.д. К потерям должны быть готовы и страны ЕС, если они действительно захотят в ближайшем будущем урегулировать геополитическую ситуацию на восточном фланге. Это касается в том числе Польши.

Следует осознавать, что очень часто разумные предложения, как звучащая в немецкой газете Sueddeutsche Zeitung идея ужесточения санкций против России в опоре на ограничение импорта российской нефти, требовали бы с нашей стороны больших ограничений. Всем известно, что большую часть сырья для польских НПЗ мы закупаем у «Роснефти». Известно также, что его поставки через нефтепорт (хотя они возможны) будут, по всей видимости, менее выгодными с экономической точки зрения: транспортировка морским путем в целом дороже, чем поставки по нефтепроводам. Кроме того придется перевести нефтехимические предприятия на переработку других сортов нефти. В технологическом плане это выполнимо, однако создаст дополнительные расходы (в том числе для конечных потребителей). Также Польша лишилась бы транзитных платежей, которые она получает за транспортировку российского сырья в Германию. 

Польские политические элиты, страстно критикующие умеренную позицию ведущих игроков ЕС в отношении России, не инициировали серьезной дискуссии на тему экономических потерь, с которыми пришлось бы столкнуться в случае резкого обострения санкций в отношении этой страны. Правительство не заявило, что оно готово к этим потерям. Напротив: входящая в правящую коалицию Польская крестьянская партия (PSL) активно критиковала идею введения дополнительных санкций против Москвы, говоря об убытках от российского эмбарго на овощи и фрукты. Вина лежит также на оппозиции, которая, хотя на Украине продолжается война, не поднимала упомянутый вопрос. 

Польша, как представляется, лучше, чем ее западные партнеры понимает механизмы, по которым работает российская стратегическая культура. Теоретически, наша страна знает, что только ужесточение санкций (на самом деле, переведение их в реальную плоскость) склонит Россию к переговорам, и вернет на какое-то время мир на восток континента. Однако мы не предпринимаем реальных шагов в сфере, выходящей за рамки заявлений. Наши элиты все чаще склоняются к принципу «не высовываться» и используют резкие тезисы исключительно в имиджевых целях. Политика, которая «делается» таким образом, никогда не принесет плодов. Государство, которым так управляют, никогда не добьется к себе серьезного отношения. Таким путем Польше не удастся убедить ни одно европейское государство в том, что политика ужесточения санкций в отношении России имеет смысл.