Ирано-индийские отношения

Встречи официального руководства Ирана и Индии всегда сопровождаются заявлениями о «нерушимости дружественных связей, имеющих глубокие исторические и цивилизационные корни». В реальности же состояние отношений между Тегераном и Нью-Дели далеко от благополучия. Устойчивой тенденцией последнего десятилетия является все более явное стремление индийского руководства ориентироваться в отношениях с Ираном, будь то экономика или политика, на мнение «третьей стороны» − Вашингтона.

Индия стремительно развивается и уже категорически отказалась от излишней идеологизации своих внешнеполитических подходов, господствовавших в 1947-1986 годах. Интересы индийского капитала требуют расширения влияния страны и новых рынков на Ближнем Востоке, в Афганистане и постсоветской Средней Азии. «Подстегивает» Нью-Дели и ни на день не прекращающаяся конкуренция с Китаем. Конкуренция тотальная, в любой сфере – торговля, источники энергоресурсов, технологии и, разумеется, геополитика – будь то отдельные страны, как например – Пакистан и Афганистан – или целый континент – Африка.

В отношениях с Тегераном индийская сторона всегда стремилась сохранять дружественный нейтралитет и некий баланс учета его интересов. Тому было достаточно причин, начиная от серьезного количества избирателей из числа мусульман-шиитов в крупных индийских штатах до третьего места Ирана в списке поставщиков энергоресурсов. Все изменилось, и сегодня с полной уверенностью можно говорить, что дружественный нейтралитет уступает место ориентации на США в «иранском вопросе», причем, ориентации не только на собственно Вашингтон, но и на таких его союзников, как Израиль и Саудовская Аравия.

Состоявшийся в начале 2000-х годов обмен визитами на высшем уровне, тогдашнего индийского премьера Атала Бихари Ваджпаи в Тегеран и президента Мохаммеда Хатами, соответственно в Нью-Дели, казалось бы, снял большинство существовавших к тому времени спорных вопросов в двухсторонних отношениях и заложил фундамент их дальнейшего развития. Но в 2004 году, в момент, когда шли ответственейшие для Индии переговоры, касающиеся и сотрудничества с США в ядерной сфере, и целого пакета соглашений о стратегическом партнерстве, руководству страны было озвучено «пожелание» Вашингтона о пересмотре отношений с Тегераном. В сентябре 2005 года, при голосовании в МАГАТЭ, индийские представители впервые проголосовали за откровенно антииранскую резолюцию. Американское давление после этого не ослабло. В феврале 2006 года конгрессмен Том Лантос открыто заявил, что «Индия может заплатить высокую цену за игнорирование американской позиции в отношении Ирана». Это был уже не «тревожный звонок», а удар колокола, после которого отказ от сотрудничества с Тегераном в обмен на углубление партнерства с США стал для индийских правящих элит неотъемлемой частью внешнеполитического курса.

«Ваша Мекка – Вашингтон!»

Одним из условий подписанного в марте 2006 года соглашения по сотрудничеству Индии и США в области «гражданского атома» был пункт о том, что Нью-Дели «оказывает всестороннюю поддержку политике американской стороне в отношении ядерной программы Ирана». Все дальнейшее происходило в полном соответствии с этой договоренностью. В 2009 и 2011 годах индийская делегация дважды голосовала за резолюции Совета безопасности ООН, в которых утверждалось, что Иран не выполняет положения Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), а следовательно попадает за это под международные санкции.

С достойной лучшего применения готовностью Нью-Дели присоединился и к санкциям односторонним, введенным против Тегерана Вашингтоном и Евросоюзом. И хотя предварительно индийская сторона выговорила у США право продлить срок их введения, все же зависимость от иранского импорта энергоресурсов была на то время слишком велика, условия санкций,- в числе которых было и замещение поставок из Ирана на поставки из других стран, индусы выполняли неукоснительно. В феврале нынешнего 2015 года показатели импорта иранской сырой нефти достигли исторического минимума: 100 тысяч баррелей нефти. Тегеран из первой тройки поставщиков скатился на 7-е место. Аналогичным образом – в сторону резкого сокращения – обстоят дела и с импортом индийских товаров (к примеру, поставляя сырую нефть, Иран импортирует из Индии продукты ее переработки), объемы которого также упали в разы.

Не менее драматично и болезненно для Тегерана обстояли дела и в финансовой сфере. Следуя указаниям американского министерства финансов, Индия, во-первых, в 2010 году прекратила расчеты через Азиатский клиринговый союз, созданный в Тегеране еще в 1947 году по инициативе ООН, а, во-вторых, отказалась оплачивать иранскую нефть долларами и евро, предложив свои рупии, которыми иранцы должны были оплачивать закупки сельхозпродукции и других товаров. А поскольку баланс двухсторонней торговли всегда был в пользу Ирана, то очень скоро образовался долг индийской стороны в размере, ни много ни мало, 8,8 миллиарда долларов. Пять из которых почти до конца 2014 года, когда они наконец-то вернулись к законному владельцу – в Исламскую республику, «крутились» на счету одного из банков в Калькутте. Работая, таким образом, не на иранскую, а на индийскую экономику. И хотя Тегеран неоднократно предлагал Нью-Дели вернуть эти деньги одним из «нетрадиционных способов» − либо через банки Омана, либо через неформальную систему платежей «хавала» − индийская сторона наотрез отказывалась это делать, ссылаясь на полученный из Вашингтона запрет. И того, что описано выше, и массы других историй про «зависшие» по воле США индийские инвестиции и проекты в иранскую экономику, вполне достаточно чтобы понять – когда один из высокопоставленных иранских чиновников на переговорах с индусами с горечью бросил: «Ваша Мекка – Вашингтон!», у него были для этого все основания.

Интрига вокруг Чабахара

И в Тегеране, и в Нью-Дели считают, что главный на сегодняшний день двухсторонний экономический мега-проект – развитие иранского порта Чабахар, сможет восстановить политический баланс в ирано-индийских отношениях, возродить традиции добрососедства. Как особый успех официальные лица двух стран проинформировали, что в итоге состоявшегося недавно визита в Тегеран министра транспорта, автомобильных дорог и судоходства Индии Нитина Гадкари был подписан меморандум о взаимопонимании в отношении дальнейшего строительства и превращения этого порта в один из крупнейших международных морских узлов.

Для Ирана проект принципиально важен и тем, что Чабахар находится в откровенно депрессивном и весьма проблемном с точки зрения стабильности и безопасности регионе – провинции Систан и Белуджистан. В Тегеране считают, что как развитие самого порта, так и строительство сопутствующей инфраструктуры, не говоря уже о торговле, преобразят иранский Белуджистан, поможет решить массу местных проблем, в числе которых рост экстремизма местных суннитов. Вполне логичный расчет, поскольку человек, имеющий стабильный доход и возможность обеспечить семью, на призывы проповедников джихада не откликнется, воевать не пойдет и террористическое подполье поддерживать не будет.

Не менее важен этот проект и для Индии, поскольку, с одной стороны, он позволяет ей преодолеть возникшее в 40-х годах «географическое проклятие» − Пакистан, стоящий на пути индийского капитала к оцененным в один триллион долларов недрам Афганистана, а также к ресурсам и рынкам Средней Азии. Тем более, что Индия уже строит железную дорогу к порту от богатого афганского месторождения в Хаджигак, на юге страны. С другой – присутствие в Чахабаре представляется политикам в Нью-Дели достойным и сильным ответом китайскому присутствию в порту Гвадар, расположенному в 100 километрах, в том же Белуджистане, только уже пакистанском.

Казалось бы, обстоятельства складываются как нельзя благоприятнее, вот он – надежный камень в фундамент добрососедства. Однако, с этим проектом далеко не все благополучно, как бы ни пытались нас уверить чиновники двух стран в обратном. Прежде всего, что не раз подтверждалось, любые индийские экономические инициативы в Иране в последние годы сильно зависят от отношения к ним США. Собственно, Чахабар тому прямое подтверждение, поскольку история с инвестициями из Индии в этот проект длится уже 12 (!) лет, а стороны так и не вышли даже на подписание по нему межправительственного соглашения.

Оценивая ход длящихся уже более десяти лет переговоров по Чабахару, один из британских исследователей метко подметил, что «стороны в диалоге словно стараются перещеголять друг друга в том, у кого бюрократические препоны абсурднее». Безусловно, крючкотворства в этом проекте хватает, причем – с двух сторон, однако главная причина «торможения» процесса отнюдь не в соревновании чиновников с специальной дисциплины «как отравить партнеру жизнь поизящнее». В интриге вокруг Чабахара активно участвует «закулиса», внешние игроки, к мнению которых договаривающие стороны прислушиваются. США, Катар, Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты настоятельно «рекомендуют» Нью-Дели «подождать» с инвестициями в Иран. А Тегерану в это время интересные предложения делает Пекин, уже пообещавший без всяких проволочек около семидесяти миллионов евро первого взноса за право своего присутствия в реконструкции порта и последующего выкупа тридцати пяти-сорока процентов его акций. Так что перспективы широко разрекламированного ирано-индийского проекта сегодня достаточно неопределенны. В самом оптимистичном варианте – он будет реализован, но гораздо аскетичнее и с меньшей экономической эффективностью, чем об этом заявляет руководство двух стран.

Восстановится ли баланс?

Стратегические потребности Индии в сотрудничестве с Ираном никуда за десять лет не исчезли. Доступ к энергоресурсам и выход к недрам Афганистана и среднеазиатским рынкам по-прежнему интересуют Нью-Дели и вызывают огромный интерес у местного капитала, политическая активность которого сегодня на взлете. Но столь же очевидно, что приоритеты индийского руководства сегодня сместились в сторону тесного партнерства с США, а, следовательно, в сторону развития отношений с региональными противниками Тегерана – монархиями Персидского залива и Израилем.

Да, Индия по-прежнему остается домом для почти 15 процентов всех проживающих в мире шиитов, и их голоса по-прежнему важны для местных политиков. Да, торговый оборот с Ираном даже в нынешние кризисные годы составляет более 20 миллиардов долларов. Иранский бизнес стремится к увеличению своего присутствия в Индии, но из-за протекционистской политики Нью-Дели сферы, куда пускают иранских предпринимателей все больше сужаются. По сути, сегодня деловая активность сводится к торгово-закупочным операциям, связанным с сельскохозяйственной продукцией, и нет никаких признаков того, что ситуация изменится к лучшему.

Есть и другая сторона медали. Индийская диаспора в монархиях Персидского залива постоянно растет, становясь одним из важных источников притока денег в страну. Суннитов среди мусульман в Индии уже около 120 миллионов. Общий торговый оборот Нью-Дели с арабскими монархиями приблизился в прошлом году к 130 миллиардам долларов, в том числе и из-за того, что они заняли место Ирана на индийском рынке энергоресурсов и при этом продолжают увеличивать свою долю на весьма выгодных условиях.

Кроме того, индийские политики придают особое внимание укреплению сотрудничества с Эр-Риядом. Саудиты имеют серьезное влияние на внешнюю и внутреннюю политику Исламабада, а потому в Нью-Дели рассчитывают, что в случае необходимости правящая на Аравийском полуострове династия может «притормаживать» пакистанскую враждебность в отношении Индии. И кроме того, если диалог с монархиями Персидского залива продолжит успешно развиваться, то они смогут помочь индийским политикам в обуздании местных экстремистов из числа мусульман в том же Кашмире, постоянно «кровоточащей болячке» на северо-западе страны.

Торговый оборот Индии с Израилем выглядит куда как скромнее, но здесь как раз та ситуация, когда «мал золотник, да дорог». Местные предприниматели активно инвестируют в высокотехнологичные отрасли израильской экономики. А, кроме того, Тель-Авив вышел на второе место в числе партнеров Нью-Дели по военно-техническому сотрудничеству. К настоящему времени правительства двух стран обеспечивают выполнение более 30 контрактов, предусматривающих поставку израильского оружия сухопутным войскам, ВВС и ВМС Индии. И объемы ВТС будут только нарастать, поскольку израильтяне сумели вполне гармонично вписаться в провозглашенную нынешним премьером Моди программу «Сделано в Индии», предложив местным политикам и военным организацию совместного производства самых современных видов вооружений. Как к этому относится Тегеран, думаю, пояснять излишне, но выбор индийцы уже сделали.

********

Для Нью-Дели партнерство с Тегераном все больше утрачивает актуальность.  Начав экономический рывок позже Китая, Индия сегодня пытается наверстать упущенное, догнать, потеснить и обогнать своего главного конкурента в Азии. В этой гонке местные политические элиты и бизнес сделали ставку на помощь США и их союзников, что, в целом, вполне отвечает интересам Вашингтона. Баланс, который в Нью-Дели стремились поддерживать в отношениях с Тегераном, утерян, и, думается, надолго.

Источник новости