О некоторых итогах визита Ашрафа Гани в Тегеран

«Иран и Афганистан будут сотрудничать в борьбе с терроризмом и наркотрафиком. Эти темы мы обсудили в ходе наших переговоров с президентом Афганистана Ашрафом Гани», — приводит ТАСС слова президента Ирана Хасана Рухани. Надо сказать, что этот визит должен был состояться ранее в этом году, но был отложен из-за снежных обвалов в Афганистане, в результате которых погибли более 280 человек. Его особенностью явилось то, что он проходил в новых условиях снятия части санкций с Ирана, что создает благоприятные перспективы для взаимовыгодного сотрудничества между двумя странами. Тем более что Иран — важная для Афганистана страна. Они во многом похожи — у них общие корни, протяженная граница, близость языка, культур, религии, нравов, традиций и обычаев. «Помимо богатой культуры и огромных человеческих ресурсов, Афганистан обладает ещё и обширными природными богатствами. Совокупность всего этого потенциала и общностей нужно направить на повышение уровня сотрудничества двух стран», — отметил лидер Исламской революции аятолла Али Хаменеи во время встречи с главой Афганистана.

Конечно, между Афганистаном и Ираном есть различия. Одно из них — способность иранцев постоять за себя в трудные времена, не превратиться, как Афганистан, в «арендованное» государство. Но это уже, как говорится, не вина, а беда этой страны.

Известно, что до сих пор проблемой в отношениях двух стран был вопрос военного присутствия в Афганистане войск США и НАТО, а также соглашения между Вашингтоном и Кабулом, продлевающего американское военное присутствие. Напомним, что в рамках данного соглашения США и НАТО имеют право в 2015 г. сохранить на территории Афганистана военный контингент в количестве 12 тыс. военнослужащих, 9,8 тыс. из которых — американские солдаты и офицеры. Кроме того, действия иностранных военнослужащих на территории страны не попадают под нормы местного законодательства, т. е. служащие коалиции будут пользоваться судебным иммунитетом. Накануне ратификации этого соглашения президент США Барак Обама подписал секретный указ, позволяющий американским войскам вступать в военное противостояние в Афганистане против «Талибана», а также наносить авиаудары по позициям боевиков, что, по сути, означает продолжение полномасштабной военной миссии армии в стране. Всё это не могло не настораживать иранское руководство. Однако с их позицией не согласны в Афганистане, где, наоборот, уверены, что без американской военной поддержки афганская полиция и армия вряд ли будут в состоянии обеспечивать порядок и безопасность. У Кабула было и есть понимание того, что Иран стремится возвести барьеры для США и других западных стран, создать тем самым предпосылки для усиления в регионе собственного влияния.

Камнем преткновения являются последние события в зоне Персидского залива. Не так давно Кабул решил высказаться по геополитической проблеме, которая находится весьма далеко от его границ. Речь идёт о войне в Йемене. А. Гани поддержал операцию саудитов против хуситов (шииты считаются союзниками Ирана). Оставим за скобками вопрос о том, с чем связан такой шаг афганского президента: с подобным решением согласны далеко не все граждане страны. У Кабула есть в Саудовской Аравии свои интересы, связанные с помощью Эр-Рияда в вопросе налаживания переговоров с талибами. И все же похоже, что на переговорах в иранской столице верх взял прагматичный курс Гани на восстановление политического доверия и взаимовыгодное сотрудничество с Ираном через транспортно-энергетические, промышленные и сельскохозяйственные проекты. «Афганистан готов открыть новую главу в отношениях с Исламской Республикой Иран» — заявил он, имея в виду именно вопрос доверия.

Сегодня в Афганистане снимается 80% мирового урожая опиумного мака. Иран расположен в транзитном коридоре между производящим опий-сырец Афганистаном и его потребителями в Европе. Тегеран ежегодно расходует на борьбу с незаконным оборотом наркотиков более $800 млн. При этом международные организации выделяют Ирану на борьбу с оборотом наркотиков сущие крохи — в общей сложности около $15 млн. Несмотря на это, эффективность борьбы ИРИ с оборотом наркотиков чрезвычайно высока. Для сравнения: если российским правоохранительным органам удается изымать из оборота лишь около 4% поступающего в страну героина и наркотиков опийной группы, то Иран изымает около 33%. Эта страна — мировой лидер по объему конфискуемых наркотиков и важный партнер ООН по борьбе с их распространением.

Более $700 млн вложено иранской стороной в укрепление границы с Афганистаном для пресечения потока наркотиков. За последние годы на ирано-афганской границе вырыто более 700 километров рвов, построены протяженные приграничные укрепления, в том числе заградительные сооружения из колючей проволоки и бетонных заборов. Правительство Ирана перебросило на восток страны тысячи сотрудников служб безопасности и других силовых ведомств. На долю Ирана приходится 80% опиума и 40% морфина, изъятого во всем мире. В течение последних пяти лет иранские спецслужбы ежегодно изымали у контрабандистов в среднем 600 тонн наркотиков. По вине отказавшихся от борьбы с афганским наркобизнесом американцев для самого Ирана наркотики стали национальным бедствием: в стране насчитывается уже около 2 млн наркозависимых. Неслучайно президент Афганистана считает, что в вопросе контрабанды наркотиков больше всего страдает ИРИ: «Никто из соседних стран не воспринял с такой серьезностью опасность наркотиков, как Иран, и никакая страна, подобно Ирану, не ведет такую войну с ними. Мы готовы с помощью Ирана вести совместную борьбу с этой бедой, разрушающей семьи и дома».

Тегеран традиционно стремится иметь прочные позиции в районах компактного проживания таджикского этноса. Заметим, что бывший президент ИРИ Махмуд Ахмадинежад ставил цель возродить персидский национализм, противопоставив его позиции иранского духовного руководства, считающего, что основой иранской идентичности может быть только ислам. В Афганистане таджики входят в сферу иранских интересов и всегда поддерживались иранцами.

Иран может значительно усилить численность своих сторонников в Афганистане за счёт принудительного возвращения афганских беженцев, которых в стране более 3 млн человек и почти половина из них нелегалы. Большинство находящихся в Иране афганцев ассимилировались с иранцами, говорят на одном языке, имеют много общего в культуре и быту. В ноябре 2012 года правительство Ирана приняло решение о депортации к концу 2015 года более 1,6 млн афганских беженцев на родину. Это вызвало решительные возражения Кабула, тем не менее депортация афганских беженцев из Ирана продолжается. Поэтому данная проблема обсуждалась в ходе визита Гани в Иран. Напомнив о многочисленных достижениях Ирана в различных областях науки, технологий, культуры и дипломатии в качестве подходящей почвы для сотрудничества двух стран, верховный лидер революции тогда заметил: «Существующие между двумя странами проблемы, подобно вопросу эмигрантов, приграничных вод, транспорта и безопасности подлежат разрешению, нужно изучить все эти проблемы в рамках одного расписания с указанием временных границ и решить их».

Относительно необходимости решения важного вопроса эмигрантов Хаменеи указал на получение образования в различных образовательных учреждениях сотен тысяч афганцев, подчеркнув: «Афганский народ очень сообразительный и талантливый, эти способности должны быть правильно использованы в получении знаний, поскольку образованные афганцы нужны вашей стране для её восстановления». Аятолла Хаменеи отметил, что Тегеран является родным домом афганских братьев, и, подчеркнув древние связи и дружбу с соседним государством, выразил надежду на то, что успехи и внутренние возможности Афганистана и афганского народа будут расти с каждым днём.

В своё время США противодействовали развитию афгано-иранских отношений. Так, американскими усилиями были сорваны визит Xамида Карзая в Тегеран на инаугурацию иранского президента, ряд соглашений по экономическим вопросам, произошло сокращение объёма торговли между приграничными районами Ирана и Гератской провинцией. Обо всем этом открыто заявляли представители иранской стороны, считающие, что ирано-афганские отношения имеют значительно больший потенциал. Влияние Вашингтона на Кабул также ограничивало возможности ирано-афганского сотрудничества по другим направлениям, в первую очередь в области обеспечения безопасности в регионе и борьбы с экстремистскими и террористическими группировками. С учётом противодействия со стороны США, иранцам не удавалось в полной мере реализовать свои стратегические задачи по вовлечению Афганистана в сферу своего влияния. Сейчас ежегодный товарооборот превышает $2 млрд, что выглядит внушительно на фоне длительной политики Запада по противодействию экономическому сближению двух соседних стран. Хотя это в разы меньше того потенциала, на который могут рассчитывать обе страны.

Борис Саводян — эксперт по Ирану и Афганистану