Ближний Восток на грани слома стратегических балансов

Приближение сроков заключения сделки между Ираном и США по параметрам иранской ядерной программы, ожидаемой до конца марта сего года, обнажило тот факт, что Ближний Восток подошел к черте, за которой нараставшие последние десять-пятнадцать лет изменения преобразят его до неузнаваемости.

Причем, судя по всему, возникающая конфигурация региональных и межрегиональных альянсов будет качественно отличаться от всего того, что мы видели не только с 2001 года, но и за последние 100 лет, начиная с соглашений Сайкс-Пико 1916 года и Версальского договора 1919 года. Это означает если не фактический слом, то глубокое размывание доныне существовавших границ между государствами региона, начерченных Великобританией и Францией.

Уже сейчас ясно, что у целого ряда стран мало перспектив сохранится в их нынешнем виде.

В первую очередь речь идет об Ираке, который как никогда ранее близок к распаду на три энтитета – шиитский, курдский и суннитский. Шиитский – очевидным образом окажется – да и уже находится – под непосредственным влиянием Ирана. Курдский при содействии западных глобалистов, действующих руками США – будет эволюционировать в сторону независимого государства, которое вберет в себя не только территории нынешнего Ирака, но также Турции и Сирии. А суннитский – либо останется под властью исламских радикалов в лице ИГИЛ, либо, что скорее всего произойдет после ожидаемого разгрома джихадистов (США, похоже, решили все же похоронить рожденного ими монстра), будет вынужден подчиниться воле шиитского соседа, намеренного твердо удерживать контроль над всей «шиитской дугой» от Тегерана до Бейрута. Взаимодействие де-факто ВВС США с шиитскими милициями в провинции Анбар в ходе борьбы с ИГИЛ говорит о том, что США не будут этому препятствовать.

Что касается Сирии, то ослабленный режим Асада все же выживет в ближайшие годы. Заявления Дж. Керри 15 марта о готовности вступить с Б. Асадом в переговоры лишь подтверждают этот тезис. Однако Дамаск вряд ли сумеет восстановить суверенитет над всей территорией прежней Сирии. Северный и северо-восточный курдские районы будут добиваться для себя широкой автономии, а скорее – примкнут к усиливающемуся иракскому Курдистану.

Равным образом под угрозой исчезновения оказался и единый Йемен. Хусистам, захватившим Сану, несмотря на их антиамериканскую и квазисоциалистическую риторику, вряд ли удастся подмять под себя всю страну, прежде всего, южные суннитские области, которые аравийские монархи будут накачивать деньгами и оружием. Это, в конечном итоге, рискует спровоцировать раскол страны, которая и ранее была подвержена многочисленным конфликтам из-за разнородного характера населения, его крайней бедности и практически поголовного вооружения взрослых йеменцев. Многое зависит от позиции Эр-Рияда, который не совсем дальновидно планирует перетащить межйеменский диалог на свою территорию и поставить его под эгиду ССАГПЗ, что в нынешних условиях малореалистично.

Будущее Египта и Судана – двух крупнейших стран Ближнего Востока, также выглядит весьма туманно. Дестабилизированные внешними силами, они могут и не устоять под напором множащихся внутренних и внешних проблем.

Однако распад или дальнейшее ослабление вышеупомянутых государств, а на очереди и других стран Ближнего Востока и Северной Африки, станет не единственным следствием происходящих в регионе процессов имплозии старого миропорядка. Совершенно очевидно, что возникнут новые разделительные линии, длительность существования которых будет определяться соотношением сил вновь формирующихся альянсов между старыми и новыми игроками на региональном поле.

Большинству арабских государств ясно, что заключение американо-иранской сделки по ИЯП и по другим вопросам регионального устройства (а сейчас уже очевидно, что Вашингтон с Тегераном активно договариваются о разделе сфер влияния) превратит Иран в нового регионального гегемона. Какие бы аргументы против этого ни приводил Государственный секретарь США Дж. Керри, пытавшийся в ходе визита в Эр-Рияд 5 марта успокоить аравийские монархии, что, якобы, соглашения по вопросам будущих параметров ядерной политики Ирана не затронут других аспектов иранской внешней политики и Вашингтон, как и прежде, будет активно противостоять иранскому экспансионизму.

Безусловно, Соединенные Штаты не станут в одночасье другом Ирана, как опасаются на аравийском полуострове, – слишком многое их разделяет. Более того, они заверяют суннитские монархии (в ходе упомянутого визита Дж. Керри в Эр-Рияд), что ради их защиты даже развернут над ними «ядерный зонтик». Не случайно, педалируя эту тему, Премьер-министр Израиля Б. Нетаньяху в своем памятном выступлении 3 марта в конгрессе не без оснований заявил: «Этот режим всегда будет врагом Америки. Не дайте себя одурачить. Битва между Ираном и ИГИЛ не превратит Иран в друга Америки. Иран и ИГИЛ соревнуются за корону воинственного ислама».

Естественно, в Белом Доме никто и не думает, чтобы Иран в его нынешнем виде стал другом США. Речь идет о более далеком расчете – сняв санкции, значительно усилить позиции проамериканских либералов в Иране из числа крупной буржуазии, заинтересованной в смене режима и отказе Тегерана от использования ислама в качестве внешнеполитического инструмента экспансии. Иными словами, сделка по ИЯП – попытка спровоцировать очередной госпереворот на Ближнем Востоке, теперь уже в Иране, в чем Вашингтон поднаторел за последние 10 лет. Однако не факт, что замыслы вашингтонских стратегов реализуются так, как они себе это представляют. США уже потерпели ряд унизительных поражений в регионе после развязанных ими здесь войн под антитеррористическими лозунгами и в результате спровоцированных из-за океана псевдодемократических революций. Достаточно упомянуть, что одно лишь военное вторжение в Ирак и попытки реформирования иракского государства по американским рецептам привели к тяжелейшему кризису в стране и поставили ее на грань распада.

В других же странах попытки через так называемые демократические революции привести к власти дружественных Вашингтону «Братьев-мусульман» не только вызвали сопротивление со стороны ваххабитских монархий Персидского залива, но и спровоцировали тяжелейшие конфликты прежде всего в Сирии и Ливии.

С учетом этих процессов, в регионе сформировалась новая парадигма по форме выливающаяся в противостояние суннитского и шиитского мира, а по сути, – в конфронтацию Ирана и некоторых суннитских монархий Аравийского полуострова во главе с Саудовской Аравией. К этому суннитскому альянсу в интересах собственного выживания будет вынужден в той или иной примкнуть и Израиль, который обеспокоен не столько иранским ядерным оружием, сколько распространением влияния Тегерана, независимо от того, будет он или не будет обладать ядерным оружием. Отсюда и слухи о широкомасштабной грядущей сделке между Саудовской Аравией и Израилем по палестинской проблеме, которая откроет путь к прямому альянсу сионистов и ваххабитов. Пока в нее верится с трудом, но ясно, что возвышение шиитского Ирана очевидным образом снижает стратегическую значимость Израиля в глазах США, лишает его статуса незаменимого союзника Вашингтона на Ближнем Востоке и с этим Тель-Авиву надо что-то делать.

Укрепление региональных позиций Тегерана и формирование независимого или находящегося в конфедеративных отношениях с Багдадом Курдистана, очевидным образом наносит удар по позициям Анкары, а также ее претензиям на региональное лидерство под руководством Т. Эрдогана. Противостоять этим процессам Турция пытается за счёт негласного попустительства действиям ИГИЛ, а также попыток, если не свергнуть проиранский режим Асада, то поставить под свой прямой или косвенный контроль север страны, осуществляя поддержку так называемой «умеренной» сирийской оппозиции. Однако очевидно, что заигрывание Вашингтона с Тегераном, в том числе за счёт взаимодействия с шиитским ополчением, воюющим с ИГИЛ, в значительной степени уменьшает шансы Анкары на сохранение своих ближневосточных тылов. Турецким ответом на сближение Вашингтона с Тегераном уже стала независимая турецкая политика в отношениях с Россией, укрепление энергетического альянса с ней. Вместе с тем нельзя исключать, что Анкара, противодействуя возвышению Ирана, начнет укреплять свои позиции на энергетическом фронте за счёт формирования новых энергетических транспортных систем с Азербайджаном и Туркменистаном.

Большой вопрос, сумеет ли Вашингтон в условиях нарастающего соперничества между Турцией и Ираном заставить их договориться о формировании газотранспортного коридора из Ирана в Европу для уменьшения энергетической зависимости ЕС от российского газа. Пока, при сохранении нынешнего режима в Тегеране, такая перспектива плохо просматривается. У всех ключевых игроков – не совпадающие приоритеты.

Для полноты картины следует обратить внимание и на попытки Саудовской Аравии, уже при новом короле Сальмане, сформировать антишиитский союз с опорой на вооруженные силы Египта. Эр-Рияд рассчитывает на ближайшем саммите Лиги арабских государств 28-29 марта добиться одобрения идеи создания объединенных вооруженных сил ЛАГ с участием АРЕ, КСА, Кувейта и ОАЭ, раз уж провалился военно-политический альянс стран ССАГПЗ, продвигавшийся покойным королм КСА Абдаллой. Не случайно на последней донорской конференции в Шарм аш-Шейхе 12-13 марта заливные монархии заявили о пакете помощи Каиру в 12 млрд. долл. Ясно, что долг платежом красен. По замыслу Эр-Рияда, сколь бы иллюзорным не выглядел этот альянс, он может материализоваться, если получит поддержку Турции для совместного противостояния гегемонистским устремлениям Тегерана. Этот вопрос был основным содержанием недавних (28 февраля – 02 марта) переговоров Т. Эрдогана в Эр-Рияде. В ближайшее время ожидается визит либо самого Сальмана, либо его сына и министра обороны Мухаммеда в Анкару для продолжения переговоров.

При этом все крупные региональные игроки, анализируя действия США по выводу Ирана из-под санкционного режима под предлогом его отказа от ядерного оружия и гарантий мирного использования атомной энергии (при том, что Иран, похоже, и не собирался создавать ядерное оружие и неоднократно заявлял об обратном), исходят из перспективы дальнейшего дистанцирования Вашингтона от происходящего в регионе.

Ведь Соединенным Штатам, базируясь на собственной стратегии сохранения глобального доминирования, сейчас необходимо перегруппировать свои силы для усиления нажима на Китай и Россию, бросивших вызов американской гегемонии и активно работающих над созданием многополярной системы международных отношений взамен провалившийся формулы однополярного мира. А ради этого США надо драматически снизить свою вовлеченность в ближневосточные дела, при этом не дать России и Китаю занять их место, использовав в этих целях альянс с Тегераном.

Иными словами, ведущие государства Ближнего Востока готовятся к периоду, когда опираться на Вашингтон уже не получится, во-первых, из-за его нежелания брать на себя обеспечение региональной стабильности, а во-вторых, из-за его ненадежности как партнера, что ясно показал период так называемых арабских революций.

В конечном же счете, Вашингтон, превращая Иран в регионального жандарма – взамен Израиля – рискует проиграть на всех фронтах. Доверие к его политике в регионе у всех ключевых игроков – Турции, Египта, Израиля, и Саудовской Аравии – после всех кульбитов последних лет глубоко подорвано, а у Ирана никогда и не было. Тель-Авив и суннитские монархии Персидского залива сейчас задействовали все свои ресурсы влияния на Вашингтон чтобы, используя существующий раскол американских элит, во-первых, не допустить дальнейшего американско-иранского сближения, а во-вторых, не дать Вашингтону быстро и без особых затрат для себя уйти из региона. Инерцию масштабного военного присутствия США на Ближнем Востоке действительно трудно переломить (об этом говорит решение Пентагона сохранить 30-ти тысячный контингент в Афганистане) – а его продление обернется для Белого дома невозможностью сосредоточить все ресурсы на борьбе с Москвой и Пекином. Играя против всех, Вашингтон рискует оказаться без союзников и с большими проблемами.

Максим Егоров, политический обозреватель по Ближнему Востоку

http://ru.journal-neo.org/