Северная Америка как место преступления: неизвестная история страны, рассказанная в День Колумба

Миф об основании США — это ложь. Пришло время заново взглянуть на наше прошлое — и настоящее.

Продолжающаяся колонизация американских индейцев и их земель дает Соединенным Штатам те экономические и материальные ресурсы, которые нужны Америке, чтобы внимательным империалистическим взором следить за всем миром. Это очевидный факт, однако он постоянно затушевывается. То, что по сути дела является колонией поселенцев, создало о себе общенациональный миф как об идеальной, мультикультурной и многорасовой демократии. Положение американских индейцев как суверенных народов, подвергшихся колонизации США, по-прежнему неотрывно преследует Соединенные Штаты и черной меткой ложится на смысл существования этой страны. — Джоди Берд.

В общепринятом повествовании об истории США «индейские войны» обычно являются узким подразделом, занесенным в весьма сомнительную категорию под названием «Запад». А еще у нас есть вестерны, низкопробные романы, фильмы и телевизионные шоу, которые почти каждый американец впитывает с молоком матери, и которые к середине 20-го века обрели популярность во всех уголках земного шара. Архитектура мирового господства США была сконструирована и подверглась проверке этим периодом континентального американского милитаризма, который, основываясь на опыте предыдущего столетия, разработал собственные инновации в тотальной войне. С наступлением 21-го века мы увидели новую, еще более наглую форму американского милитаризма и империализма, который произвел буквально взрыв на мировой арене, когда с избранием Джорджа Буша-младшего контроль над внешней политикой США перешел к долго созревавшей фракции неоконсерваторов и поджигателей войны из Пентагона и к воинствующим гражданским ястребам. В последующие восемь лет своего политического контроля они осуществили две крупных военных агрессии и провели сотни маленьких войн с использованием американских сил специального назначения по всему миру. Тем самым, они создали шаблон действий, которые продолжаются и после увядания их политической власти.

Страна индейцев

Один уважаемый военный аналитик провел связь между «индейскими войнами» и тем, что он считает ярким империалистическим прошлым и будущим страны. Роберт Каплан (Robert D. Kaplan) в своей написанной в 2005 году книге «Ворчание империи» (Imperial Grunts) представил несколько примеров весьма успешных, на его взгляд, операций: Йемен, Колумбия, Монголия и Филиппины, а также целый ряд продолжающихся комплексных проектов на Африканском Роге, в Афганистане и Ираке. В то время как американские граждане и многие из избранных ими представителей призывали покончить с военными интервенциями США, о которых им было известно, включая Ирак и Афганистан, Каплан всячески приветствовал продолжительные противопартизанские операции в Африке, Азии, на Ближнем Востоке, в Латинской Америке и в зоне Тихого океана. Он создал наставление по контролю США над этими районами мира, основываясь на американском опыте и достижениях в обеспечении континентального господства в Северной Америке посредством противоповстанческих действий, а также тотальной и неограниченной войны.

Родившийся в 1952 году в Нью-Йорке Каплан — это педантичный исследователь и влиятельный автор. Он много писал в крупных газетах и журналах, а потом стал «главным геополитическим стратегом» частного аналитического центра по вопросам безопасности Stratfor. Среди прочих престижных постов, которые он занимал, были должности старшего научного сотрудника в Центре новой американской безопасности (Center for a New American Security) и члена Комитета по оборонной политике, являющегося федеральным консультативным органом при Министерстве обороны США. В 2011 году журнал Foreign Policy назвал Каплана одним из «100 ведущих мировых мыслителей». Написав множество бестселлеров, таких как «Балканские призраки» (Balkan Ghosts) и «Сдаться или голодать» (Surrender or Starve), Каплан стал одним из главных интеллектуальных поборников распространения власти США в мире посредством такого испытанного и проверенного временем средства как «американский способ ведения войны». Этот способ ведения войны уходит своими корнями в колониальное британское прошлое, которое военный историк Джон Греньер (John Grenier) назвал сочетанием «неограниченной войны и иррегулярной войны», военной традицией, «которая допускает, узаконивает и поощряет нападения и уничтожение некомбатантов, деревень и сельскохозяйственных ресурсов ... в ходе поражающих своей жестокостью военных кампаний с целью завоевания».

Свой тезис Каплан подытоживает в прологе к «Ворчание империи», который он озаглавил «Страна индейцев».

К началу 21-го века вооруженные силы США уже прибрали к рукам всю землю и были готовы незамедлительно направить свои войска в самые отдаленные ее уголки.

Пентагон разделил планету на пять территориальных командований — подобно тому, как земли индейцев на американском Западе были в середине 19-го столетия поделены армией США. ... По словам солдат и морских пехотинцев, с которыми я встречался в самых далеких местах нашего мира, сравнение с 19-м веком ... было весьма уместным. «Добро пожаловать в страну индейцев» — эти слова я слышал от военнослужащих повсюду — в Колумбии и на Филиппинах, в Афганистане и в Ираке. Надо сказать, что главная задача американских военных была в большей степени связана с ликвидацией анархии, чем с [исламским] фундаментализмом. Война с террором на самом деле была укрощением пограничных рубежей.

Затем Каплан высмеивает «элиту из Нью-Йорка и Вашингтона», которая дискутирует на тему империализма с использованием «возвышенной исторической терминологии», в то время как военнослужащие изо всех видов вооруженных сил интерпретируют политику в соответствии с конкретными обстоятельствами, с которыми они сталкиваются, и с безразличием относятся к тому, что являются частью империалистического проекта, либо просто не знают об этом. Эта книга показывает, как работает колониализм и империализм.

Каплан оспаривает концепцию предначертанной судьбы, утверждая, что «появление у США империи в западной части континента не было неизбежностью». Он заявляет, что западная империя была сформирована «небольшими группами переселенцев, которых разделяли огромные расстояния». Здесь Каплан ссылается на тех, кого Греньер называет «рейнджерами», уничтожающими поселения коренных жителей, их поля и запасы продовольствия. Каплан утверждает, что роль американской армии была незначительной по сравнению с одинокими героями-мстителями из числа переселенцев, которых он приравнивает к современному спецназу. Вместе с тем, он признает, что регулярная армия оказывала смертоносную поддержку переселенцам в их борьбе с местным населением, в массовом порядке убивая бизонов, уничтожая продовольственные запасы людей прерий, а также постоянно совершая нападения на поселения с целью уничтожения или лишения свободы семей тех индейцев, которые воевали с переселенцами. Далее Каплан подводит итог генеалогии сегодняшнего американского милитаризма:

Если среднестатистический американец на заре нового тысячелетия черпал вдохновение в наследии Гражданской и Второй мировой войны, когда силы добра выступили и уничтожили пороки рабства и фашизма, то для многих солдат и офицеров американской армии определяющим моментом стала война с «индейцами».

Наследие индейских войн явно прослеживается в размещении многочисленных военных баз по всему Югу, Среднему Западу и особенно по Великим равнинам. Это была обширная пустыня и степь, охватывавшая глубокий тыл армии, где размещались такие прославленные укрепления как форт Хейс, Кирни, Ливенворт, Райли и Силл. В Ливенворте, где разделялись пути на Орегон и в Санта-Фе, сегодня размещается командно-штабной колледж сухопутных войск. В Райли была база 7-го кавалерийского полка Джорджа Армстронга Кастера (George Armstrong Custer), а сейчас дислоцируется 1-я пехотная дивизия. А в Форт-Силле, где доживал последние годы своей жизни Джеронимо (военный предводитель чирикауа-апачей — прим. перев.), находится штаб американской артиллерии.

Пусть и микроскопические по своему размаху, это были стремительные и иррегулярные военные действия против индейцев, увековеченные в бронзе и масле Ремингтоном. Именно они определили характер американского национализма.

Хотя Каплан полагается в основном на источники 19-го века, повествующие о борьбе с индейцами, в одной из сносок он упоминает о том, что узнал в музее специальных десантных операций в Фейетвилле, Северная Каролина: «Это незначительный, но интересный факт, что военнослужащие из состава 101-й воздушно-десантной дивизии, готовясь к парашютному десантированию в день высадки союзных войск в Европе, сделали себе прически как у индейцев из племени могавков и нанесли боевую раскраску на лица». Это возвращает нас к колониальным войнам до обретения независимости, а потом ведет к войне за независимость и к мифу, популяризованному в произведении «Последний из могикан».

Каплан развенчивает утверждение о том, что атаки на Всемирный торговый центр и на Пентагон 11 сентября 2001 года породили в США новую эпоху войн и вынудили страну создавать военные базы по всему миру. Он совершенно верно замечает, что и до терактов командование специальных операций сухопутных войск с 1980-х годов проводило учения в «170 странах ежегодно, и в среднем в выполнении каждой задачи участвовало по девять “тихих профессионалов”. Руки у Америки были длинные, а ее присутствие в самых малоизвестных государствах весьма разностороннее. Вместо армии призывников из числа гражданских лиц, которые воевали во время Второй мировой войны, у Америки теперь были профессиональные вооруженные силы, и у них, как у имперских армий на протяжении всей истории, была собственная военная жизнь».

Выступая 13 октября 2011 года в Комитете по делам вооруженных сил американской палаты представителей, генерал Мартин Демпси (Martin Dempsey) заявил: «Я стал председателем Объединенного комитета начальников штабов не для того, чтобы наблюдать за упадком вооруженных сил США и доведением их до такого состояния, когда наша страна со своей военной мощью уже не будет глобальной державой.... Мы как нация не должны дойти до такого состояния».

Возврат к узаконенным пыткам

Тела — тела замученных, тела со следами сексуальных надругательств, тела заключенных, мертвые тела — это была главная тема первых лет правления администрации Джорджа Буша-младшего после терактов в сентябре 2001 года, когда она начала войну возмездия против Афганистана, а затем свергла правительство Ирака. Афганцев, оказывавших сопротивление американским войскам, и очутившихся не в том месте и не в то время, бросали за решетку. Затем большую их часть отправляли в тюрьму, сооруженную в спешном порядке на американской военной базе Гуантанамо на Кубе, территорию которой Соединенные Штаты присвоили во время войны 1898 года против этой страны. Вместо того, чтобы назвать задержанных военнопленными, наделив их статусом и правами в соответствии с Женевской конвенцией, их назвали «членами незаконных вооруженных формирований», присвоив им статус, прежде неизвестный в анналах западной военной истории. В таком качестве американские следователи подвергали задержанных пыткам, и при этом за ними без зазрения совести наблюдали гражданские психологи и медицинский персонал.

Отвечая на вопросы и обвинения, зазвучавшие по всему миру, профессор международного права из Калифорнийского университета Джон Ю (John C. Yoo), ставший помощником генерального прокурора США в управлении юридической помощи Министерства юстиции, в марте 2003 года написал печально известную «служебную записку о пытках». Ю использовал один прецедент в обоснование названия «член незаконных вооруженных формирований», которому тогда не придали особого значения. Это было решение Верховного суда США от 1873 года по делу заключенных индейцев из племени модоков.

В 1872 году группа индейцев из этого племени во главе с Кинтпуашем, также известным под именем капитан Джек, попыталась вернуться на свои исконные земли в Северную Калифорнию после того, как американская армия переселила их в резервацию в Орегон, которую они были вынуждены делить с другим племенем. Группу восставших в количестве 53 человек окружили американские военные и милиционеры, заставившие их укрыться в пустынном лавовом покрове спящего вулкана Маунт-Лассен, который являлся частью их родных земель и был известен им досконально. Более тысячи военных под командованием участника Гражданской войны генерала Эдварда Кэнби (Edward R. S. Canby) попытались захватить сопротивлявшихся, но им это не удалось, поскольку модоки организовали эффективные партизанские действия. До Гражданской войны Кэнби построил свою военную карьеру на том, что участвовал во второй войне с семинолами, а позднее в захвате Мексики. Назначенный накануне Гражданской войны в Юту, он командовал нападениями на индейцев навахо, а с началом войны оказался в Нью-Мексико. Поэтому можно сказать, что Кэнби был закоренелым убийцей индейцев. Во время встречи генерала с Кинтпуашем вождь модоков убил его и других переговорщиков, когда те потребовали от индейцев капитуляции. В ответ Соединенные Штаты направили другого генерала с подкреплением численностью более тысячи человек, и в апреле 1873 года эти войска атаковали укрепление модоков, на сей раз обратив индейцев в бегство. После четырех месяцев боев, которые обошлись США почти в 500 000 долларов, что на сегодня соответствует почти 10 миллионам долларов, и потеряв убитыми более четырехсот солдат и одного генерала, вся страна ополчилась на модоков и решила им отомстить. Кинтпуаша и еще нескольких пленных модоков посадили в тюрьму, а затем повесили на Алькатрасе. Семьи модоков расселили по резервациям. Труп Кинтпуаша забальзамировали и возили по всей стране, выставляя на всеобщее обозрение на площадях. Командовавший в то время Тихоокеанской дивизией генерал-лейтенант Джон Скофилд (John M. Schofield) написал о войне с модоками в своих мемуарах «Сорок шесть лет в армии» (Forty-Six Years in the Army): «Если невиновных можно было бы отделить от виновных, то чума, мор и голод были бы недостаточной карой за те преступления, которые были совершены в нашей стране против коренных обитателей этих земель».

Проводя правовую аналогию между узниками из племени модоков и заключенными из Гуантанамо, помощник генерального прокурора Джон Ю использовал понятие римского права homo sacer («священный человек»). Это преступник-отщепенец, изгнанный из общества и лишенный его правовой защиты, но все равно обязанный подчиняться власти суверена. Любой может убить «священного человека», и при этом его деяние не будет считаться убийством. Как отмечает Джоди Берд (Jodi Byrd), «становится понятно, почему Джон Ю в своей скандально известной служебной записке от 14 марта 2003 года приводит судебные решения военного трибунала от 1865 года и решение от 1873 года по делу заключенных индейцев из племени модоков. Он пытается четко сформулировать право исполнительной власти объявлять исключения из правил, особенно в связи с тем, что в решении по делу модоков индейцы недвусмысленно объявлены homo sacer для США. В подтверждение своего заявления Ю приводит выдержку из судебного решения по делу заключенных индейцев из племени модоков:

Нельзя делать вид, будто солдат Соединенных Штатов виновен в убийстве, если он убивает врага государства в бою, хотя именно так было бы в том случае, если бы в отношении деяния, совершенного при таких обстоятельствах, применялось внутригосударственное право. Никакие законы и обычаи цивилизованной войны не могут применяться в случае вооруженного конфликта с индейскими племенами в наших западных пограничных областях; однако обстоятельства, которыми сопровождалось убийство Кэнби (генерала) и Томаса (американского парламентера на переговорах о перемирии), таковы, что это убийство следует считать в равной степени нарушением законов дикарей и законов цивилизованной войны, и причастные к этому индейцы в полной мере осознали низость и вероломство своего поступка.

Берд отмечает, что согласно такой точке зрения, любого, кого мы можем назвать «индейцем», позволительно убить на вполне законных основаниях, а индейцев нужно привлекать к ответственности за преступления, совершенные против любого американского солдата. «В результате американские индейцы в этот момент становятся не имеющими подданства террористическими комбатантами в пределах американского суверенного государства».

Усиление милитаризации

Архипелаг Чагос состоит из 60 с лишним тропических островов в Индийском океане и находится на полпути из Африки в Индонезию в тысячах миль от ближайшего континента, то есть, от Индии. В период с 1968 по 1973 год Соединенные Штаты и Британия (последняя осуществляла административное управление над островами) насильно выселили с островов их коренных жителей чагосцев. Большая часть депортированных людей оказалась почти в двух тысячах километрах от родных островов на Маврикии и на Сейшелах, где о них забыли, и они были вынуждены влачить нищенское существование. Делалось это с той целью, чтобы создать крупную военную базу США на одном из чагосских островов Диего-Гарсия. Но облав на чагосцев и их выселения с родных земель во имя глобальной безопасности британским агентам и американским военным показалось недостаточно. Перед депортацией чагосцам пришлось наблюдать за тем, как захватчики сгоняют их домашних собак в загоны, а потом травят газом и сжигают. Дэвид Вайн (David Vine) так пишет об этой трагедии:

«База на острове Диего-Гарсия стала одним из самых секретных и мощных военных объектов США в мире. С ее помощью осуществлялось вторжение в Афганистан и Ирак (дважды), с нее угрожали Ирану, Китаю, России и всем прочим странам от юга Африки до юго-востока Азии. Там находилась тайная тюрьма ЦРУ для известных подозреваемых в совершении терактов, там находятся тысячи американских военнослужащих и смертоносное оружие на миллиарды долларов».

Чагосцы это не единственный коренной народ в мире, который был изгнан со своих мест американской армией. Военные создали целую систему во время и после Вьетнамской войны, силой выселяя коренное население с тех мест, которые они считали стратегически важными и подходящими для размещения военных баз. Лучше всего нам известны примеры обитателей атолла Бикини в южной части Тихого океана и пуэрто-риканского острова Вьекес. Но ведь были еще инугуиты из гренландского Туле, были тысячи жителей острова Окинава, было коренное население Микронезии. Во время жестокой депортации микронезийцев в 1970-е годы пресса обратила на это какое-то внимание. Отвечая на вопрос одного из репортеров, госсекретарь Генри Киссинджер сказал о микронезийцах так: «Да там живет всего девяносто тысяч человек. Кому они нужны?» Это было заявление, разрешающее геноцид.

К началу 21-го века у США по всему миру было более 900 баз, в том числе, 287 в Германии, 130 в Японии, 106 в Южной Корее, 89 в Италии, 57 на Британских островах, 21 в Португалии и 19 в Турции. В это число входят и дополнительные базы и военные объекты, размещенные на Арубе, в Австралии, Джибути, Египте, Израиле, Сингапуре, Таиланде, Киргизии, Кувейте, Катаре, Бахрейне, Объединенных Арабских Эмиратах, на Крите, Сицилии, в Исландии, Румынии, Болгарии, Гондурасе, Колумбии и на Кубе (Гуантанамо). Есть у Америки и много других объектов, расположенных в 150 странах. А недавно к ним добавились новые — в Ираке и Афганистане.

В своей книге The Militarization of Indian Country (Милитаризация индейских земель) активистка группы племен анишинаабе и писательница Уайнона Ладьюк (Winona LaDuke) анализирует сохраняющееся негативное воздействие армии на коренных американцев, рассматривая последствия для их экономики, земель, будущего и людей, особенно для ветеранов боевых действий из числа индейцев и для их семей. На территориях коренных народов в Нью-Мексико создано огромное множество арсеналов ядерного оружия, а территории шошонов и паютов в Неваде покрыты рубцами от многолетних воздушных и подземных испытаний ядерного оружия. Народ навахо и некоторые индейцы пуэбло в Нью-Мексико десятилетиями живут под пагубным воздействием от добычи урана открытым способом и от загрязнения воды, страдая от смертельных заболеваний. «Меня ужасает воздействие армии на мир и на исконную Америку, — пишет Ладьюк. — Оно повсеместное».

Политолог Синтия Энлоу (Cynthia Enloe), специализирующаяся на вопросах американской внешней политики и армии, отмечает, что после атак на Всемирный торговый центр и Пентагон американская культура стала еще более милитаризованной. Свой анализ этой тенденции она проводит с феминистской точки зрения:

Милитаризация ... происходит на индивидуальном уровне, когда женщина, у которой есть сын, убеждена, что хорошей матерью она может стать только в том случае, если позволит военным вербовщикам забрать его в армию, чтобы ее сын покинул отчий дом. Если ее убедят отпустить его, значит, она милитаризована. Она милитаризована не в такой степени, как солдат из спецназа, и тем не менее, факт ее милитаризации налицо. Если человек с восхищением наблюдает за тем, как бомбардировщик пролетает над футбольным стадионом, открывая сезон, если он (или она) радуется тому, что присутствует на стадионе и видит это, значит, факт милитаризации такого человека тоже налицо. Поэтому милитаризация это не только положительный ответ на вопрос «Думаете ли вы, что армия является самой важной частью государства?» (Хотя это тоже совершенно очевидно имеет значение). Это не только положительный ответ на вопрос «Думаете ли вы, что использование коллективного насилия есть самый эффективный способ решения социальных проблем?», который тоже является частью милитаризации. Речь здесь, кроме всего прочего, идет об обычной и повседневной культуре, существующей в США.

Но как отмечает Джон Греньер, культурные аспекты милитаризации не новы. У них глубокие исторические корни, уходящие в британское колониальное прошлое и сохраняющиеся в процессе безжалостных захватнических войн и этнических чисток на протяжении трех столетий.

«Кроме чисто военной пользы, американцы нашли и другое применение первой военной волне как средству создания «американской идентичности». ... Непреходящая привлекательность излагаемого в романтическом духе мифа о заселении новых и неизведанных земель (но ни в коем случае не о их захвате), чем занимались «реальные» люди, такие как Роберт Роджерс (Robert Rogers) и Дэниел Бун (Daniel Boone), и люди вымышленные, такие как Натаниэль Бампо, вышедший из-под пера Джеймса Фенимора Купера, указывает на то, что писатель Д.Г. Лоренс называл «выдумкой о незаменимом белом американце».

Колоссальное количество огнестрельного оружия, находящегося в собственности у гражданского населения США, где Вторая поправка стала священным правом, тоже неразрывно связано с культурой милитаризма и воинственности. Нагнетаемая изо всех сил милитаризация разрушает повседневную жизнь и культуру, и это в полной мере относится к научному сообществу, особенно к тем, кто занимается общественными науками — ведь военные сегодня очень часто берут к себе психологов и антропологов в качестве советников. Антрополог Дэвид Прайс (David H. Price) в своей обязательной для прочтения книге «Воинствующая антропология» (Weaponizing Anthropology) отмечает: «Антропология всегда кормилась на полях сражений». Эта наука родилась из колониальных войн Европы и США. Прайс, как и Энлоу, считает, что в начале 21-го века милитаризация происходит ускоренными темпами: «Сегодняшняя милитаризация антропологии и общественных наук назревала уже давно, а атмосфера страха в Америке после 11 сентября вкупе с сокращениями расходов на традиционную науку создали условия для своего рода идеального шторма, ускорив милитаризацию этой дисциплины и науки в целом».

В своем телевизионном документальном фильме из десяти серий и легшей в его основу книге на 700 страниц "Нерассказанная история Соединенных Штатов Америки«(The Untold History of the United States) кинематографист Оливер Стоун (Oliver Stone) и историк Питер Кузник (Peter Kuznick) задают вопрос: «Почему у нашей страны есть военные базы в каждом регионе земного шара, общее количество которых, по некоторым подсчетам, превышает тысячу? Почему Соединенные Штаты тратят на свою армию больше денег, чем весь остальной мир вместе взятый? Почему Америка до сих пор обладает тысячами единиц ядерного оружия, многие из которых находятся в полной боевой готовности, хотя ни одна страна не представляет для нее непосредственной угрозы?» Это очень важные вопросы. Стоун и Кузник осуждают такое положение вещей, но ответов на вопросы не дают. Авторы считают, что превращение США после Второй мировой войны в единственную в мире сверхдержаву совершенно не соответствовало первоначальным замыслам отцов-основателей и ходу исторического развития до середины 20-го столетия. Они ссылаются на речь президента Джона Куинси Адамса в День независимости, в которой тот осудил британский колониализм и заявил, что Соединенные Штаты не будут «переходить свои границы в поисках монстров для уничтожения». Стоун и Кузник не упоминают о том, что Соединенные Штаты в то время нападали на коренных жителей Америки, колонизировали их, подчиняли себе и прогоняли индейцев с их исконных земель, и что занимались они этим с момента своего основания и вплоть до конца 19-го века. Игнорируя фундаментальные основы развития США как империалистической державы, они не понимают, что логическим итогом курса, избранного Соединенными Штатами во время своего основания, стало их превращение в империю с заморскими владениями.

Северная Америка как место преступления

Джоди Берд пишет: «История нового мирового порядка ужасна, а история Америки преступна». Необходимо, заявляет она, начать с возникновения Соединенных Штатов как государства переселенцев с его явно выраженным намерением оккупировать континент. В таком генезисе содержатся исторические семена геноцида. В правдивой истории США повествование надо сосредоточить на том, что произошло и продолжает происходить с коренными народами. Не только колонизаторские действия в прошлом, но и «продолжающаяся колонизация индейских народов, племен и земель в Америке» позволяют Соединенным Штатам внимательным империалистическим взором следить за всем миром«. А то, «что по сути дела является колонией поселенцев, создало о себе общенациональный миф как об идеальной, мультикультурной и многорасовой демократии», в то время как «положение американских индейцев как суверенных народов, подвергшихся колонизации США, по-прежнему неотрывно преследует Соединенные Штаты и черной меткой ложится на смысл существования этой страны». Далее Берд цитирует исследовательницу индейского народа лакота Элизабет Кук-Линн (Elizabeth Cook-Lynn), которая разъясняет связь между «индейскими войнами» и войной в Ираке:

Сегодняшнее призвание Соединенных Штатов стать центром политической просвещенности, которой следует учить остальной мир, появилось в эпоху индейских войн и стало опасной провокацией для исторических намерений этой нации. Историческая связь между битвой при Литл-Бигхорне и «восстанием» в Багдаде должна стать частью политического диалога Америки, если мы хотим развенчать фикцию о деколонизации и отречься от колониальной истории.

Происходит «гонка за невиновностью», когда люди полагают, что они непричастны к сговору в структурах владычества и угнетения. Данная идея фиксирует вполне понятную исходную посылку новых иммигрантов и детей тех, кто недавно приехал в ту или иную страну. Они полагают, что не должны нести ответственность за то, что происходило на их новой родине в прошлом. Невиновны и те, кто уже являются гражданами, пусть даже их предки были рабовладельцами, убийцами индейцев, или даже самим Эндрю Джексоном (седьмой президент США, бывший горячим сторонником выселения индейцев — прим. перев.) Однако в обществе переселенцев, которое не разобралось и не примирилось со своим прошлым, любая историческая травма, вызванная устроением земель, всегда будет влиять на взгляды и поведение живущих поколений, в том числе, иммигрантов и их детей.

В США наследие переселенческого колониализма прослеживается в бесконечных агрессивных войнах и оккупациях; в тех триллионах, что потрачены на вооружения, военные базы и личный состав вместо социальных услуг и качественного государственного образования; в огромных доходах корпораций, у каждой из которых ресурсов и доходов больше, чем у половины стран мира, но которые все равно платят минимальные налоги и создают мало рабочих мест для американских граждан; в многолетних репрессиях против активистов, которые стремятся изменить систему; в лишении свободы бедняков, особенно потомков рабов из Африки; в тщательно прививаемом индивидуализме, из-за которого в собственных неудачах человеку приходится винить только себя самого, и который превозносит безжалостное соперничество за достижение успеха, пусть даже оно редко дает результат; в высоких цифрах самоубийств, наркомании, алкоголизма, сексуального насилия над женщинами и детьми, бездомности, отчислений из школы и применения оружия.

Эти и многие другие вещи являются симптомами серьезных беспокойств в обществе, и в такой ситуации нет ничего нового. Мощные и влиятельные движения студентов, профсоюзов, борцов за гражданские права и женщин в период с 1950-х по 1970-е годы разоблачили структурное неравенство в экономике и исторические последствия двухвекового рабства и жестокого геноцида, который осуществлялся в ходе войн против коренных народов. Какое-то время американское общество было почти готово начать процесс поисков правды о зверствах прошлого, требуя покончить с агрессивными войнами и с бедностью. Свидетельством тому стало мощное движение за мир в 1970-е годы, кампания борьбы с бедностью, борьба за устранение последствий дискриминации и за десегрегацию, тюремная реформа, равноправие женщин и право на аборты, развитие искусства и гуманитарных наук, появление общественных средств массовой информации, закон о самоопределении индейцев и многие другие инициативы.

Более утонченная версия гонки за невиновностью, помогающая в сохранении переселенческого колониализма, начала появляться в теории общественного движения в 1990-е годы. Ее популяризаторами стали Майкл Хардт (Michael Hardt) и Антонио Негри (Antonio Negri). Книга Commonwealth (Содружество), являющаяся третьим томом трилогии, стала одной из многих научных работ начала 21-го века, в которых делается попытка возродить средневековую европейскую концепцию общего блага как цели современных общественных движений. В большинстве работ об общем благе практически нет упоминаний о судьбе коренных народов на фоне призывов о совместном пользовании землей. Канадские ученые и активистки Нандита Шарма (Nandita Sharma) и Синтия Райт (Cynthia Wright), например, резко отвергают претензии коренных народов на земли и суверенитет, называя это ксенофобским высокомерием. В требованиях коренных народов они видят «регрессивный неорасизм на фоне глобальных диаспор, вырастающий из гнета по всему миру».

Лорейн Ле Камп (Lorraine Le Camp) называет такое забвение коренных народов в Северной Америке «терранулизмом», вспоминая о концепции terra nullis, или якобы ничейных земель, которая продвигалась в рамках «доктрины открытия». Это такая своеобразная история без изъянов. Исходя из теории свободного будущего, в котором нет ни границ, ни наций, а также из концепции неопределенного общего блага для всех, такие теоретики вычеркивают настоящее и борьбу коренных народов за освобождение от колониализма. В рамках такой теории требования коренных народов и их стремление к деколонизации, к государственности и к суверенитету оказываются необоснованными и бессодержательными. Джоди Берд описывает точку зрения коренных народов на эти идеи следующим образом: «Любые представления об общем благе, требующем передать самоуправление коренных народов под какое-то общее правление, а их самих включить в какую-то абстрактную массу, которая потом будет жить на их землях, ни в коей мере не устраняют колонизаторскую и влекущую за собой геноцид направленность изначального и повторяющегося сегодня исторического процесса»,

Отрывки из книги Роксаны Данбар-Ортис (ROXANNE DUNBAR-ORTIZ) An Indigenous Peoples’ History of the United States (История коренных народов США).

Оригинал публикации: North America is a crime scene: The untold history of America this Columbus Day

http://aftershock.su/?q=node/280047