Анатолий Вассерман : На гибель Кристофа Пьеровича. Сближение ЕС–РФ неизбежно

2014.10.21, через несколько минут после полуночи (по московскому времени), от столкновения со снегоуборочной машиной на взлётной полосе аэропорта Внуково разбился и сгорел Dassault Falcon 50. За всю историю этого самолёта, производимого в 1976–2008-м годах, это всего лишь третья катастрофа. Первые две тоже вызваны внешними причинами: 1985.11.10 ошибка диспетчера столкнула Falcon в воздухе с легкомоторным самолётом Piper; 1994.04.06 руандийские мятежники сбили переносной зенитной ракетой самолёт с президентами Руанды и Бурунди. Надёжность — одна из главных причин того, что этот небольшой, но быстрый реактивный самолёт используют многие серьёзные деловые люди. На этот раз там был — с двоими пилотами и стюардессой — именно такой человек: президент французской (и четвёртой в мире по объёму добычи) нефтегазовой компании Total Кристоф Пьерович Родоканаки — по приёмному отцу, второму мужу его матери Колетт Пьер-Шарлевны (из семьи производителей шампанских вин Тэттенже), Жакен дё Маржери. На всякий случай отмечу: на его родине — во Франции — датой смерти считается 2014.10.20, поскольку в Париже к моменту катастрофы полночь ещё не наступила.

Глава нефтегиганта возвращался с очередного заседания Консультативного совета по иностранным инвестициям в Российской Федерации. Его участие там более чем уместно: он давно и убеждённо выступает и действует против экономических санкций в целом (в 2007-м году его даже арестовали за сотрудничество вверенной ему — тогда в качестве председателя правления — компании с Ираном вопреки тогдашнему западному бойкоту, но вскоре отпустили) и давления на РФ в частности. Так, он предупредил, что санкции против РФ лишь подтолкнут её к сотрудничеству с Китайской Народной Республикой (что вскоре и подтвердилось), и призвал Европу искать не способы уменьшения зависимости от российского газа, а пути повышения надёжности его поставки — в том числе и в обход Украины. Вдобавок он отметил: Крым для России — то же, что Эльзас и Лотарингия для Франции. Для настоящего француза, считающего обе мировые войны прежде всего средством закрепления за Францией этих провинций, не раз переходивших из рук в руки, такое сравнение безоговорочно оправдывает сколь угодно жёсткое поведение РФ по отношению к Украине.

Гибель столь яркого деятеля, публично выступающего против организуемого Соединёнными Государствами Америки (и находящего поддержку многих влиятельных деятелей Европейского союза) антирусского сплочения, породила конспирологические гипотезы. Вдруг столкновение — не следствие обычного в нынешнем Внуковском аэропорту массового разгильдяйства, а замаскированный под очередное проявление этого разгильдяйства террористический акт? Ведь заинтересованных в таком преступлении — пруд пруди.

Возможность заговора ещё не означает, что он и впрямь имел место. Многиеизвестные люди в разных формах рекомендовали не объяснять злым умыслом то, что вполне объяснимо глупостью и/или некомпетентностью. Виктор Олегович Пелевин (или, по другой версии, кто-то из его поклонников) афористично отметил: «Миром правит не тайная ложа, а явная лажа». Но всё же столь серьёзное подозрение лучше не просто отвергнуть, а проверить доказательно.

Ещё в Риме список вопросов, подлежащих изучению при расследовании, открывали словами «кому выгодно?». В данном случае ответ вроде бы очевиден. Но выгоду надо извлечь. То есть Total должен возглавить человек с прямо противоположным Маржери мнением о сотрудничестве с РФ. Сколь вероятно это?

Кристоф Пьерович, родившийся 1951.08.06, в довольно скором времени должен был уйти на покой. Он уже готовил себе в преемники сразу двоих своих заместителей, дабы и у него самого, и у тех, кто будет решать вопрос, был выбор. Но понятно, выбор возможен только между какими-то подробностями делового стиля. Ключевые же политические взгляды кандидатов, выбранных самим президентом Total, должны обеспечить преемственность его курса.

Впрочем, акционеры и члены совета директоров компании вовсе не обязаны разделять все убеждения её главы. Они могут избрать даже человека, соответствующего планам возможных заговорщиков. Особенно когда прежний президент уже никоим образом не может повлиять на обсуждение и голосование.

Выходит, политика Total от замены главы действительно может измениться?

2014.10.10 в моей передаче «Беседка» на радиостанции «Комсомольская правда» (в порядке рекламы: она идёт по пятницам с 17:05 до 17:58 по московскому времени) историк Борис Витальевич Юлин обсуждал со мной проблему роли личности в истории. Это очень давняя тема размышлений.

Скажем, в Средневековье весь ход истории представляли последовательностью описаний деяний разнообразных (и разнобезобразных) личностей. Да и сейчас, когда мир старательно обваливают обратно в очень средние века, исторические исследования всё чаще подменяют перечнями исторических фигур и их шагов. Так, Никита Сергеевич Хрущёв объявил значительную часть истории СССР следствием болезненной безграмотности, жестокости и жажды власти Иосифа Виссарионовича Джугашвили, а в постсоветское время столь же опасным и разрушительным назвали Владимира Ильича Ульянова. Правда, Российскую империю сокрушили не большевики: они как раз собирали обломки страны, разрушенной февралистами. Но ответственным за государственный переворот в феврале по юлианскому календарю (марте по григорианскому) ещё февралисты провозгласили слабого и глупого, по их утверждениям, Николая Александровича Романова — то есть опять же личность.

В то же время существует и множество концепций закономерного хода истории. Они полезны уже хотя бы тем, что позволяют что-то предсказать, а не только гадать задним числом: какой личный каприз или нелепый случай породил взлёт или падение могучих людей, народов, держав.

В нашей стране более прочих известен формационный подход, развитый Карлом Хайнриховичем Марксом. Он рассматривает историю прежде всего как процесс развития производства. Все конкретные исторические события считаются прямыми или косвенными следствиями изменения возможностей производства. Этот подход не в полной мере учитывает влияние культурных надстроек на экономический базис, за что его долго критиковал, например, видный историк войн Франц Эрдман Карл-Вильхельмович Меринг. После почти двух десятилетий спора Меринг признал правоту Маркса, стал активным деятелем социалистического движения, а под конец жизни оказался даже одним из главных создателей коммунистической партии Германии. Тем не менее многие последователи Маркса по сей день догматизируют экономическую сторону понятия формации, а Меринг даже в советское время был малоизвестен. (В Одессе я живу на Нежинской улице, носившей в ту эпоху его имя. Но таких улиц в СССР было многократно меньше, чем названных в честь других соучредителей КПГ — Карла Вильхельмовича Либкнехта и Розалии Эльяшевны Люксембург, чему, впрочем, способствовала их трагическая гибель 1919.01.15 от рук офицеров, подавлявших коммунистическое восстание. Тогда как престарелый — родившийся 1846.02.27 — Меринг избежал такой участи: он не попал в руки карателям, но, подавленный смертью соратников, умер 1919.01.29.)

На Западе популярнее цивилизационный подход. Его создал в основном Арнолд Джозеф Хэрри-Волпич Тойнби. По его идее, цивилизация — прежде всего привычный способ ответа на внешний вызов (так, русская цивилизация — по Тойнби — прежде всего резко сжимается, как бы удаляясь от источника вызова, но вскоре столь же резко расширяется, вбирая его в себя и превращая в один из источников своей силы). Важнейшее, на мой взгляд, дополнение — концепцию конкуренции цивилизаций — внёс один из основателей либертарианства Фридрих Августович фон Хайек (по иронии истории, адепт учения о благотворности неограниченной свободы личности безо всякой оглядки на общество существенно уточнил представление о взаимодействии обществ как единых целых без учёта структуры личностей). Итак, в рамках этого подхода история — в первую очередь конкуренция различных цивилизаций, где выживают те, чьи способы ответа на внешние вызовы наиболее совершенны, и по мере выживания способы ответа совершенствуются естественным отбором.

Есть и другие — не столь крупномасштабные — подходы. Но в любом случае все, кто рассматривает историю как процесс, порождающий взаимосвязанные события, а не череду случайных капризов, сознают: личность может лишь незначительно затормозить или ускорить этот процесс.

Более того, когда начинается очередной этап исторического процесса, он сам подбирает личности, наиболее подходящие для осуществления этого этапа. Например, если бы генерал Бонапарт погиб в итальянском походе, диктатором Франции стал бы генерал Моро: его очень серьёзно рассматривали на эту роль те же люди, что выдвигали и Бонапарта. Другое дело, что Бонапарт в итоге оказался достаточно силён, чтобы переиграть тех, кто его выдвигал. Но скорее всего Моро удалось бы то же самое — просто потому, что сами эти люди были уже достаточно скомпрометированы, чтобы любой, кто выдвинется на первый план, имел богатейшие возможности их сковырнуть.

Опираясь на закономерность хода истории, вернёмся к недавней — скорее всего случайной — катастрофе и попробуем оценить её последствия.

В нынешних экономических обстоятельствах и в обозримом будущем взаимодействие Европейского союза с Российской Федерацией в высшей степени выгодно не только РФ, но прежде всего ЕС. Это видно хотя бы из того, какие титанические усилия предпринимают Соединённые Государства Америки, чтобы нарушить это взаимодействие.

Следовательно, глава (ныне, к сожалению, покойный) одной из крупнейших в мире нефтяных компаний и одной из крупнейших компаний Франции поддерживал это взаимодействие не только и даже не столько по своим личным убеждениям (хотя они, несомненно, тоже играли значительную роль), но прежде всего потому, что оно выгодно и его родной стране, и вверенной ему компании. Значит, и его преемник, скорее всего, продолжит тот же путь. Ну, а если не продолжит, то опять же, скорее всего, сами акционеры Total сместят его и найдут другого — придерживающегося курса, выгодного этим акционерам. Ещё раз повторю: личность может лишь незначительно ускорить или замедлить закономерные процессы, а процесс сближения ЕС и РФ, несомненно, закономерен.

Если возможные соучастники возможного заговора это осознают — они вряд ли пойдут на преступление, способное разве что чуть отсрочить нежелательное для них сближение. Если же не осознают — значит, столь мало способны представить себе последствия своих деяний, что в скоробудущем времени сделают что-нибудь вовсе самоубийственное. И мы воспользуемся плодами их глупости.

Анатолий Вассерман