Реванш государства

Ф.А. Лукьянов - главный редактор журнала «Россия в глобальной политике». Выпускник филологического факультета МГУ, с 1990 года – журналист-международник, работал на Международном московском радио, в газетах "Сегодня", "Время МН", "Время новостей". Председатель Президиума Совета по внешней и оборонной политике России.

Резюме: Руководство компании SWIFT попросило депутатов Европарламента заняться своим делом, а не пытаться диктовать частным предприятиям, что и как им делать

Коммуникационная система SWIFT, через которую осуществляется большинство мировых банковских транзакций, выступила в конце минувшей недели с заявлением. Руководство компании, а это частный бизнес, расположенный в бельгийской юрисдикции, ответило на резолюцию Европарламента, который среди прочих мер воздействия на Москву за ее позицию по Украине потребовал рассмотреть вопрос об отключении России от SWIFT. Депутатов попросили заняться своими делами, а не пытаться диктовать частным предприятиям, работающим на рынке, что и как им делать.

Это, пожалуй, первый случай после начала санкционной войны, когда бизнес решительно отвергает политически мотивированное давление. Visa и MasterCard в марте послушно выполнили решение Белого дома об исключении четырех российских банков из платежных систем. Крупные компании Европы и США, которые несут убытки или теряют налаженные связи с российскими партнерами из-за санкций, недовольны, жалуются в кулуарах на свои правительства, но организованного сопротивления не оказывают.

В мае на регулярном российско-американском бизнес-диалоге представители крупнейших компаний Соединенных Штатов жаловались на беспрецедентную ситуацию. Высокопоставленные чиновники администрации обзванивали исполнительных директоров частных корпораций с крайне настоятельной рекомендацией не ездить на Санкт-Петербургский экономический форум. Такого, по словам бизнесменов, не было никогда, обычно частно-государственные отношения утрясаются в гораздо более деликатном и завуалированном формате. На все сто давление не сработало, но на настроение предпринимательского сообщества, имеющего дело с Россией, повлияло заметно. С тех пор все, понятное дело, резко усугубилось.

Еще более наглядно положение дел в Германии. Тесная взаимосвязь крупного бизнеса и федерального правительства - особенность тамошней политической модели. Интересы германских промышленников еще с 50-х годов прошлого века служили важным, если не определяющим фактором восточной политики. Многие полагали, что и теперь потребности предпринимательского сообщества, для которого Россия ключевой рынок сбыта и источник необходимого сырья, смогут амортизировать политический напор и затормозить санкции. Вначале так и было, но по мере обострения кризиса власти Германии занимали все более жесткую позицию в отношении Москвы, а голос бизнеса стал затихать. Капиталистам объяснили, что политические ставки слишком высоки, так что учитывать их интересы в той же мере, в какой это было раньше, никто не будет. И бизнес с этим смирился, по крайней мере пока.

Что происходит? Это частный случай или проявление новой закономерности? Точный ответ дать невозможно, но есть признаки того, что мы имеем дело с тенденцией. Так, один из руководителей крупной американской бизнес-ассоциации сказал не так давно автору этих строк, что навязывание предпринимателям невыгодных для них санкционных ограничений вообще элемент стратегии Барака Обамы по обузданию корпораций, к которым он с самого начала относился неприязненно. Это, возможно, сгущение красок, но не стоит забывать, что нынешний президент США победил на выборах в 2008 году на волне острой ненависти населения к "жадности Уолл-стрит". И многие считают его чуть ли не самым левым по своим экономическим взглядам главой государства за всю историю.

Мир переживает трансформацию, которая касается практически всех аспектов политико-экономической архитектуры и отношения государственного и частного сектора не исключение. Еще на рубеже веков произошла не очень бросившаяся в глаза революция, когда в сырьевом секторе, ключевом с точки зрения глобальных перспектив развития, баланс сместился от частных транснациональных компаний к государственным монополиям, будь то арабский мир, Венесуэла или Россия. На фоне подспудно нараставшей нестабильности и жесткого давления западного сообщества правительства консолидировали свои возможности.

Затем все заговорили о феномене "авторитарного капитализма", олицетворяемого Китаем и отчасти Россией, который, мол, в силу способности быстро и без лишних дискуссий принимать решения выигрывает у запутавшихся в свободе мнений демократий. Эта тема, правда, всегда вызывала много споров, поскольку сам ярлык "авторитарного капитализма" был уж очень собирательным и искусственным.

Но в конце 2000-х в разгар мирового финансового кризиса, который выдвинул на первый план тему деструктивного всевластия рынков, роль государства стала совершенно по-иному обсуждаться и на Западе. Неолиберальные догмы, в целом доминировавшие с 1980-х годов, перестали считаться безальтернативной истиной, начался поиск нового баланса рынка и регулирования.

Нынешняя санкционная ситуация добавляет власти государственным органам - политическая логика явно доминирует над экономической рациональностью. Если этот процесс получит развитие, его воздействие на весь дизайн глобальной экономики и политики может оказаться очень мощным. Есть, правда, и другая сторона вопроса. Государство - это все-таки прежде всего расходы и перераспределение. И если бизнес окончательно окажется под каблуком больших государственных интересов, не очень понятно, откуда в достаточном количестве возьмется то, что тратить и распределять.

| Российская Газета