|
Дорога от симферопольского аэропорта к железнодорожному вокзалу тряская. С первой же минуты я решил отбросить заранее приготовленные сравнения и заготовки, а просто наблюдать, собирать факты и только в конце поездки, может быть, попытаться выйти на какое-то обобщение. Первый же билборд «Патриоты России» сразу задал главную тему этой земли в этом времени.
Площадь перед жд вокзалом показалась пустынной по сравнению с прежними временами — нет прежней суеты, столпотворения. В центре Симферополя веселей. Чисто, красиво, много уютных и недорогих кафе. В магазинных чеках ещё порой цены проставлены в гривнах, но расчёты уже только в рублях. С карты деньги снял без проблем, правда, перед поездкой предупреждал свой банк, что еду в Крым.
Общее настроение симферопольцев позитивное. Воссоединение с Россией для большинства — благо. Для чиновников, госслужащих, предпринимателей, работников образования, деятелей культуры и т.д. проводят много бесплатных семинаров, а это большая помощь. Понятно, что переход на новое законодательство проходит не без трений, отсюда — разноголосица мнений. Кто-то радуется, что нет прежней бюрократии, кто-то жалуется, что теперь вопросы надо решать через Москву, а это не просто. Но в целом есть ощущение, что Крым не учится быть Россией, а просто вспоминает себя, как после дурного сна.
Пенсии, зарплаты бюджетникам и особенно военным повышаются. Обратная сторона медали — рост цен на продукты, коммуналку. Зато бензин подешевел почти до московского уровня. Поначалу бодро взялись за пляжи на ЮБК — принялись там наводить порядок, сносить заборы, но сейчас, говорят, процесс затормозился, что народ, разумеется, раздражает. Ноту напряжённости в атмосферу добавляет тема крымских татар. Некоторые русские всерьёз опасаются того, что в перспективе Крым может превратиться в Крымсово. Из местного колорита: рассказывали, что один наш министр-патриот приезжал на официальное мероприятие как частное лицо, чтобы не попасть под санкции и не потерять Европу.
Главная проблема, оставшаяся ещё от Украины, — нехватка рабочих мест. Я хорошо помню цветущий советский Крым. Потом периодически наблюдал, как увядает, ветшает Крым при власти антисоветской и антирусской. Судя по разговорам с крымчанами и местной прессе, на полуострове многие годы проводилась антипромышленная политика, к слову, хорошо знакомая и нестоличной России. Многие предприятия умышленно банкротились, затем их выкупали, «потрошили», а в итоге освободившаяся земля продавалась под застройку и торговые центры. А параллельно деградировала медицина, происходило, можно сказать, разграбление санаториев, незаконно продавались участки заповедников и парков. И только сейчас появилась надежда, что с этим беспределом будет покончено.
Пора перебираться в Севастополь, а это всего полтора часа на автобусе.
В поездках я стараюсь записывать любопытные реплики, фразы…
Из крымского блокнота
Эйфория — вот что мы испытали в дни воссоединения, и это чувство ещё не прошло.
Севастополь — самый русский и самый советский город.
Город, ещё не запятнанный российскими олигархами и либералами, — на здешних «Аврорах» оргий ещё не устраивали, в храмах не плясали.
Мы думали, это русская весна, а это крымская оттепель.
В Крыму произошла революция пенсионеров.
У нас была третья оборона Севастополя.
Севастополь
День приезда в город русской славы выдался пасмурным. Севастополь без солнца — это серо-зелёная стальная гравюра из моря, скал и гор.
В Севастополь я прибыл, чтобы прочитать доклад, основанный на материалах моей недавно вышедшей книги «Путин против либерального болота. Как сохранить Россию». К слову, в этой книге, вышедшей до февральского переворота в Киеве, я предсказывал в главе «Украинская хиромантия» скорый и неизбежный развал Украины. Помимо прочего, в книге «Путин против либерального болота» ещё и системно доказывалось, что российский олигархический капитализм есть строй полупредательский, опирающийся на «гнилую» либеральную сердцевину. Вывод? Когда Запад привычно начнёт уничтожать Россию, элита будет не в состоянии эффективно защитить страну. Судя по нынешней осторожной, если не сказать трусливой, пораженческой политике Кремля, и этот прогноз, увы, начинает сбываться.
Если в Севастополе вам нужен экскурсовод, его здесь можно найти всего за пять рублей. Достаточно в троллейбусе развернуть туристическую карту, и почти наверняка тут же найдётся энергичный севастопольский пенсионер, который начнёт рассказ о местах, мимо которых вы проезжаете. Жители гордятся своим городом, и это чувствуется.
В Севастополе нет войны памятников. Здесь на улице Ленина стоят памятники Екатерине Великой и комсомольцам, и они явно дружат, а по ночам ходят друг к другу в гости, чтобы посудачить о курортных перспективах и проблемах флота. У здешних памятников общие, давние заботы — защита южных рубежей России и противостояние вечной агрессии неугомонного Запада. Здесь Малахов курган и Сапун-гора плечом к плечу своих веков дружно сражаются с западным накатом и напоминают России, как надо ему противостоять.
В городе немало машин с украинскими номерами. Но не все приехавшие — беженцы. Много таких, которые просто приехали пересидеть в спокойном Крыму украинскую резню. Почему происходящее в Украине я назвал именно «резнёй», объясню чуть позже, а пока о людях.
Виталий
Один из самых колоритных экскурсоводов Севастополя. Севастополец чуть ли не в шестом поколении. Поджарый, беззубый, покорёженный жизнью, но энергичный, позитивный. Ходит в чёрной морской тельняшке. Любит и свой город, и свою работу. В ополчении не был, но говорит об этом так, будто извиняется. О возвращении в Россию до сих пор говорит с восторгом.
Анжелика
Симпатичная, умная девушка, недавно закончившая одиннадцатый класс. Охотно обсуждала различные темы — от литературных до бытовых. Пока не заговорили о воссоединении с Россией и её отношении к произошедшему. Здесь Анжелика моментально замкнулась. Я не сразу понял, о чём говорит такая реакция, но вскоре мне всё объяснил Никита.
Никита
Заведует небольшим уютным кафе в центре Севастополя. По виду и манерам можно принять за золотую молодёжь, а на самом деле он типичный представитель среднего, креативного класса — энергичный, когда надо — жёсткий, а когда очень надо — любезный и обходительный.
Присоединению к России не рад и не боится об этом говорить. Утверждает, что больше половины молодёжи настроено чуть ли не антироссийски, но просто опасается об этом говорить. Никита жалеет, что теперь фактически исчезли иностранные туристы, и хотел бы видеть Севастополь городом курортников, а не военных. Считает, что население ЮБК есть особый народ, вольный и свободный, которому присоединение к России в общем не по душе, тем более, что поток украинских туристов уменьшился, россияне не восполняют потерю, иностранцев почти не стало. Не понимает трудяг, которым только стабильности подавай. Мама Никиты — научный работник, ей предстоит защищать диссертацию в Киеве, а воссоединение этому может только помешать.
Слушая Никиту, думалось о том, что средний класс Крыма в наибольшей степени пострадал от разрыва с Украиной. Этот класс был успешен, максимально интегрирован в украинскую государственность, и кардинальные перемены не могли его обрадовать. И вспоминалась наша Болотная. Ведь средний класс России точно так же настроен против России.
Владимир
Молодой человек, водитель такси. Отец — донбасский шахтёр. Владимир вовсе не считает, что большинству молодёжи воссоединение не понравилось. Напротив, большинство его друзей — за.
В итоге у меня сложилось впечатление, что бюджетники, пенсионеры, трудящиеся классы в основном были рады возвращению в РФ, чего не скажешь о некоторых представителях класса собственников.
Михаил
Севастопольский ополченец, зарабатывающий на жизнь торговлей сувенирами на Сапун-горе. Со времён активного участия в ополчении до сих пор возит в багажнике палку. Говорит, что только палками они и были вооружены. В группы по 5-10 человек собирались самостоятельно, а знакомились и собирали отряды прямо в скверах и на улицах. Сами и по собственным возможностям распределяли обязанности. Готовились к защите от провокаций «Правого сектора», и одесская резня доказала, что энтузиазм ополчения был не напрасным.
Сейчас крымчане как бы шутят, что это не Россия присоединила Крым, а наоборот — это Крым присоединил к себе большую ядерную державу. Похоже на то. Крым с такой любовью прыгнул России на колени, обнял её за шею, что Кремлю ничего не оставалось, как взбодрить в себе остатки патриотизма и присоединить Крым.
Пора перейти к теме, без упоминания которой не понять нынешнего самоощущения крымчан и моего впечатления от Крыма. Это набирающая с каждым днём масштабы украинская резня. Её отголоски постоянно доносятся до берегов Тавриды. Что много говорить, если даже два пульта в моём номере воюют друг с другом. Чёрный пульт приставки переключает украинские каналы, на которых постоянно говорят, что Украина ведёт войну с Россией. Светло-серый пульт телевизора включает каналы Крыма и России, транслирующие зверства карательной операции Киева.
А теперь позволю себе сравнение, которое буквально преследовало меня все два десятилетия поездок на самостийну Украину. Кстати, недавно узнал, что это сравнение использовали до меня десятки авторов.
Украина — это Арканар
Фабула знаменитой повести Стругацких «Трудно быть богом» проста.
Далёкая планета. Позднее Средневековье. Покуда ещё мощная Эсторская империя понемногу распадается на отдельные царства. На окраине Эсторской империи мучается нэзалэжное королевство Арканар. Присутствующие в нем земляне-историки в свободное время занимаются прогрессорством и на общественных началах сеют в Арканаре идеи свободы и демократии. Заканчивается всё грандиозной арканарской резнёй.
Если землян заменить на американских разведчиков и дипломатов, то аналогия получится полная. Эсторская империя — Россия. Арканар — Украина. И украинская резня уже началась.
Арканар — это авторитарное государство на этапе буржуазного разложения. Авторитарная власть уже слаба, буржуазия ещё слаба. Фашиствующие лавочники рвутся к власти. В регионах окопались бароны со своими дружинами (частными армиями). Шалят разбойники. Революционеры собирают отряды. Соседние царства отхватывают куски территории. Всюду распри и грабежи.
Начинается фашизация Арканара. В Арканаре нет сильного среднего класса — мощной прослойки собственников — основы демократии. А слабая буржуазия, чтобы удержаться у власти, всегда с удовольствием хватается за идеи фашизма. Фашизация Арканара есть проявление слабости капитализма. Фашизм — это мелкобуржуазный ужас перед правами и свободами других классов и народов, подавление их насилием.
Сравнение Украины с Арканаром объясняет моё впечатление от Крыма и его атмосферы. Может быть, вы будете удивлены, но воздух Крыма сейчас буквально напоен этим чувством — счастьем.
Вечерние шашлыки с друзьями и новыми знакомыми. Тревожный покой южных ночей. Вспыхивающие за бокалом вина, как угли, разговоры о политике и близкой войне. Бесконечное море. Вечные горы. И во всём этом — неизбывное ощущение счастья обычной жизни, к которому подмешивалось предчувствие больших испытаний и понимание того, что украинская резня вскоре может ударить и по берегам Тавриды.
Но все эти тревоги где-то там — за горизонтом будущего, когда-то потом. А сейчас — счастье отпуска во время сражений. Счастье побега из Арканара в краткий миг крымской патриотической оттепели.
И уже во время тряской дороги в аэропорт я сочинял прощальное обращение к жителям Крыма.
Вас можно поздравить — Крым под сенью русских штыков. Вежливый побег от украинской резни состоялся. Ужасное будущее Арканара у Крыма осталось в прошлом. Благородные доны и благороднейшие доньи благословенной Тавриды, добро пожаловать в Державу Российскую.
Вернуться назад
|