Проблемы мировой дипломатии: вооруженные конфликты

В эпоху глобального мироустройства у международной дипломатии обнаружились проблемы симметричного масштаба. На примере украинского кризиса очевидно, что весь цивилизованный мир не имеет сколь-нибудь значимых рычагов на исправление ситуации переговорными методами. Ситуации, которая развивается от плохого к худшему вот уже полгода – огромный срок по меркам самой неспешной дипломатии, а урегулировать конфликт посредством «широкого диалога, взаимоуважения и компромисса» не удается никому.

Потому что после окончания холодной войны международная дипломатия только прикрывалась кружевами диалога и рюшечками компромиссов, проводя жесткую политику подавления неугодных режимов/повстанческих группировок. Крупных конфликтов между странами за истекшие 25 лет удалось избежать – во многом благодаря пресловутой однополярности мира. Единственный полюс заокеанской силы диктовал государствам правила хорошего тона – и множество стран задвигали свой суверенитет куда подальше и прислушивались к настойчивым увещеваниям Белого дома. Из инстинкта самосохранения, из страха оказаться изгоями вне международного сообщества можно и остудить праведный гнев относительно неугодных соседей...

А вот конфликты внутригосударственные, чреватые опасностью изнурительной гражданской войны и масштабного кровопролития, с позиции однополярной силы умиротворять куда сложнее. В 90-ые годы прошлого века, когда США и их НАТО-сателлиты объявили себя «международным сообществом», именно западные страны стали регуляторами справедливости и ковбоями свободы. Не только в международных делах, но и во внутренних конфликтах. КНР только начинала свой бурный экономический рост, РФ заботилась скорее о постперестроечном выживании, БРИКС был аббревиатурой будущего. Стратегическая победа Запада над СССР и всей мировой системой социализма привела к монополии на силу – а для силы много ума не надо.

Для предотвращения эскалации внутренних конфликтов в самых различных уголках мира была разработана единая концепция подавляющего умиротворения – простая, понятная, экономически обоснованная и эффективная в военном плане. Где бы ни произошел взрыв социального недовольства/межэтнического конфликта/вооруженного гражданского противостояния, рецепт по ликвидации насилия был стереотипен:

- В конфликте выделялась светлая сторона, которая отстаивает прогресс, справедливость и демократические ценности (вместе с интересами международных монополий и финансовых институтов, так уж случайно совпало);
- Противоположная сторона всячески дискредитировалась, шельмовалась и низводилась до уровня кровожадных дикарей, коих позволительно и напалмом выжигать;
- Чем быстрее удавалось нанести метки «свой/чужой» на участников противостояния, тем лучше. Их программные цели и методы достижения программ малозначимы – условия замирения зависят от интересов США. Что существенно упрощает миротворческое дело и сводит к минимуму анализ и дискуссии.
- Все действия светлой стороны внутригосударственного конфликта преподносились как благие и позитивные;
- Все действия сил зла описывались как опаснейшая эскалация насилия, с прицелом на далеко идущие последствия;
- Сторона добра получала безоговорочную поддержку Запада, сторона зла – неослабевающее ультимативное давление с требованием капитулировать и смириться с поражением. Не то хуже будет. И хуже было, и не раз.

Дипломатии в таком умиротворении практически нет, есть демагогия, пропаганда и диктат. Противникам в гражданском конфликте (важно отметить, что обоим противникам!) навязывалось готовое мирное решение. Причем при выработке этого решения первичны были интересы Вашингтона, вторичны – его региональных союзников, на третьем месте могли учитываться пожелания «правильной» стороны конфликта, а потребности заранее обреченных на поражение злодеев игнорировались напрочь. Vae victis, как говорили в Древнем Риме.

Выработка компромисса, учет интересов и мнений конфликтующих сторон, долгие дискуссии, достижение соглашений и прописывание механизмов их соблюдения оказались не нужны. Новая философия универсального мира использовала постулаты и аксиомы войны. Она ярко продемонстрировала себя в Югославии – на всех этапах кровопролитного конфликта, разорвавшего федеративную страну на семь государств.

Начавшаяся в 1992 году война в Боснии велась силами нерегулярных воинских формирований, причем со всех трех сторон. Партизанили, устраивали засады и стреляли из-за угла и православные сербы, и католические хорваты, и мусульмане-боснийцы. Внешняя подпитка боснийской война шла из Сербии, из Хорватии и (пусть не столь масштабная) из Албании. Однако уже через месяц (!) после первых стычек односторонним санкциям был подвергнут только Белград. Еще через несколько месяцев над Боснией ввели бесполетную зону, Вашингтон подмял под себя и ООН вместе с Советом Безопасности. В феврале 1994 года авиацией НАТО были сбиты первые боевые самолеты сербских ВВС. В 1995 году объединенные силы хорвато-боснийских подразделений наступали при полной поддержке альянса – разведывательной, снабженческой, медицинской, транспортной и т.д.

Война в Боснии привела к неисчислимым страданиям для всех населяющих ее народов – однако виновником трагедии Запад объявил лишь сербов. «Черно-белое» восприятие гражданских войн восторжествовало. Хотя тот же боснийский пример убедительно демонстрирует, что нельзя полностью подавить соперника, который когда-то был твоим соотечественником. Если только не хочешь полностью истребить побежденных. В Боснии поныне ощущается хрупкость мира, в стране действует уникальная политическая система с тремя президентами – а уровень экономического и социального развития минимален для благополучной Европы.

В конце 90-ых карательное умиротворение повторилось, и снова в Югославии, и снова против сербов. Боевые действия между сербской армией и ополченцами-косоварами начались весной 1998 года. С активизацией антитеррористической операции Сербия подверглась жестким угрозам со стороны НАТО, о ее «монополии на применение силы» отчего-то не вспомнили ни в Брюсселе, ни в Вашингтоне. К осени 1998 года антисербские угрозы приобрели военную направленность, а торгово-экономические санкции действовали давно. После предсказуемого провала единственной попытки переговоров между косовскими албанцами и сербским правительством начались бомбардировки Сербии. 78 дней. 2.000 павших от смерти с неба. 80 детей младше семи лет, не ставших школьниками. Сербия была разгромлена военно-воздушными, технологическими, торговыми и информационными ударами Запада. Косово получило фактическую независимость, сломав миропорядок в Европе задолго до украинского кризиса.

В 2011 году в Ливии подавление гражданской войны прошло в самом ускоренном режиме, словно пожар тушили еще большим пожаром. Переговоров между Каддафи и его соперниками никто не вел и не планировал. Лидер Джамахирии сразу же был объявлен вселенским злодеем, хотя еще полугодом раньше посещал европейские столицы и международные форумы. В его фирменный бедуинский шатер наведывались президенты и премьер-министры, не гнушаясь просьбами о финансовой помощи для предвыборных нужд. Несколько месяцев 2011 года авиация демократичного Запада бомбила сухопутную армию Каддафи, обеспечив повстанцам победу, а освобожденной тирании стране – средневековую анархию, распад и деградацию. На известие о линчевании 70-летнего полковника государственный секретарь США г-жа Х. Клинтон радостно отреагировала, импровизируя на древнеримский лад: «Пришли. Увидели. Он умер!» Vae victis, помните?

Игнорирование норм международного права, нравственная допустимость бомбежек с безопасного расстояния, пренебрежение правами человека и будущим детей, готовность уничтожать людей с иной ментальностью сообразно собственным представлениям о «плохом/хорошем», о «выгодном/провальном» – всё это имеется в западной стратегии приглушения гражданских войн. Морализаторством, разоблачением и обидами на двойные стандарты делу не поможешь. Павших не вернешь. Инвалидов не исцелишь. Горе не отбросишь.

Важнее практическая сторона вопроса. А именно – западным залогом успеха в принуждении к миру является готовность воевать с одной из конфликтных сторон. Воевать не на торговых площадках, ораторских трибунах и в СМИ – а вести настоящие боевые действия, с крылатыми ракетами, самонаводящимися бомбами, с размалеванными спецназовцами и бронированными группировками.

Без милитаристского довода «королей однополярного мира» все их миролюбивые усилия обречены на провал. Так вышло в Сирии – начать военно-воздушное уничтожение правительственной армии западные стратеги так и не решились. Хотя сделали все для подводки общественного мнения к торжеству диктатуры в Сирии. Диктатуры, которую следует разбомбить вдребезги пополам, а хотя бы и с половиной страны в придачу. Диктатуры, переговоры с которой бессмысленны и вредны, лучше поставлять оружие ее соперникам – даже когда те режут головы врагов перед камерами. Вдруг у палачей ножи затупились, мало ли.

А ведь Сирия не граничит со второй по могуществу термоядерной державой, в ней не сосредоточены значительные интересы российского государства и бизнеса, в ней не проживают миллионы близких и родных для России людей. Военное вмешательство циничных западных миротворцев в украинский кризис абсолютно исключено – а других действенных способов разрешения внутренних конфликтов западная дипломатия не знает.
Отсюда и конвульсии по поводу малозаметных санкций.
Отсюда и анекдотичные угрозы в адрес РФ.
Отсюда и издевательство с выделением кредитных обещаний.
Отсюда и тупик международного сообщества по выводу Украины из водоворота майдановых последствий.

Договариваться следует внутри страны, унитаристам и федералистам, украинцам и украинцам. Ожидать международных посредников как волшебников в голубых вертолетах бессмысленно. Они на своих винтокрылых машинах не эскимо, а снаряды «воздух-земля» транспортируют, целятся умело, стреляют кучно. Договариваться нужно без промедления. Иначе Vae victis скажут про них про всех без исключений.