Беженцы с Украины помогут восстановить межнациональный баланс на юге России

Поток беженцев с Украины растет. На сегодняшний день на российско-украинской границе действует около 300 пунктов временного размещения, в которых находится порядка 19 тыс. человек. Здесь беженцы живут только три дня, в течение которых они регистрируются и распределяются по территории страны: в дома к сердобольным россиянам, в санатории и базы отдыха, а также в другие регионы России. В сложившейся ситуации логичным кажется предложение "убить двух зайцев", направив поток спасающихся от войны беженцев в Сибирь и на Дальний Восток, чтобы заодно покрыть там дефицит рабочих кадров. К такой мысли уже пришли в Общественной палате РФ. Но есть другой выход. Как рассказал в интервью Накануне.RU ведущий эксперт "Российского института стратегичеcких исследований" (РИСИ), редактор портала demographia.net Игорь Белобородов, беженцы с Украины помогут восстановить межнациональный баланс на юге страны - в том числе на Ставрополье и Кубани, что тоже очень важно.

Вопрос: Что Вы думаете об идее направить поток беженцев в Сибирь и на Дальний Восток, и таким образом покрыть дефицит рабочей силы в этих регионах?

Игорь Белобородов: Двоякое у меня к этому отношение. Я понимаю такой государственный взгляд на вещи, когда при достижении критической массы беженцев, определенные населенные пункты в Центральном федеральном округе начинают захлебываться, инфраструктура не выдерживает, и власти на региональном уровне, а возможно и на федеральном, начинают беспокоиться за сохранение пускай невысоких, но все-таки неплохих стандартов жизни по меркам СНГ. Чтобы равномерно распределить доступ к социальным и прочим благам, есть такой соблазн - распределить население по всему периметру страны. Подход понятен, он не заслуживает осуждения, сразу его критически отметать нельзя, но есть и второй взгляд на вещи, я даже больше тяготею к нему.

Вопрос: В чем он состоит?

Игорь Белобородов: Те земли, куда сейчас активно приезжают беженцы с юго-востока, это территория Воронежской, Ростовской и Волгоградской области, очень схожи с условиями проживания в месте исхода. Это практически одна климатическая зона, там схожа ментальность жителей, это приблизительно те же традиции и так далее. В этом контексте важно еще учитывать родственные связи, которые сохраняются на Украине, а также то, что на территории Украины остались могилы погибших в конфликтах родственников беженцев. Если мы увеличим это расстояние, то, конечно, посещать своих родственников и живых, и уже почивших, будет сложно.

Поэтому здесь надо полагаться на желание и готовность самих жителей. Кто-то поедет туда добровольно, но я полагаю, что ту массу беженцев, которую мы получили, для нее более естественным и более правильным будет расселиться в Южном и Центральном федеральных округах.

Кстати, если перенаправить поток в Южный федеральный округ, то есть демографически усилить Ставропольский и Краснодарский край, то здесь мы добьемся еще одной важной цели – восстановления межнационального, межконфессионального баланса. Известно, что из некоторых населенных пунктов постепенно выезжают славяне, и на эти земли постепенно заселяются люди с Северного Кавказа, Закавказья и даже Средней Азии. В данном случае это, конечно, исторический шанс, когда беженцы могут уравновесить этот баланс. Я думаю, его надо обязательно использовать. Это, фактически, такой подарок, который, к сожалению, отягощен трагическими обстоятельствами.

Вопрос: В таком случае, у беженцев, действительно, очень важная роль…

Игорь Белобородов: Я еще раз подчеркну: в моем понимании, беженцы ценны для нас просто как люди близкой культуры, как братья и сестры, как пострадавший народ от киевской хунты. Коль скоро так сложилось, то мы должны распорядиться их судьбами, которые они нам доверяют, очень грамотно, с соблюдением государственных национальных интересов России. Чтобы наши потомки были нам за это благодарны, в том числе, потомки этих самых беженцев.

Вопрос: Как лучше организовать их расселение, чтобы эти люди не остались без работы?

Игорь Белобородов: Стоит рассматривать только сельскую местность. Речь идет о широкой совокупности людей, это многочисленный поток. Конечно, среди них есть и доктора наук, инженеры, и так далее, их интеграцию в города стоит рассматривать. Но в целом сегодня, с точки зрения обеспечения этих людей жильем и наделения их самодостаточным ресурсом для жизни – это, конечно, расселение в сельской местности, учитывая время года и количество вымерших, обезлюдевших деревень, где сохраняются плодородная земля, инфраструктура и все условия для жизни. Я полагаю, что поток беженцев нужно совместить с возрождением сельского хозяйства и загородного образа жизни. Я полагаю, что это основной резерв, который мы можем использовать сразу, практически безболезненно с минимальными затратами, с прицелом на жизненный комфорт, пусть не сразу, но в перспективе для этих людей.

Вопрос: А согласятся ли они сменить привычный городской стиль жизни на деревню?

Игорь Белобородов: Согласятся, видимо даже с большой благодарностью. Я слышал от своих близких людей, как беженцы из Луганска, в халатах и тапочках, с маленькими детьми, даже без документов ночью бежали в один из населенных пунктов Воронежской области. Для этих людей сейчас главная задача выжить, отойти от стресса, не сойти с ума от пережитого и выжить. Те условия, которые я предлагаю, вполне для этого подходят. Более того – это привилегированные условия. У нас фактически вся Москва с весны сокращается в двое, как минимум, потому что все уезжают на дачи. А мы людям предлагаем круглый год жить в этих условиях. Естественно, это должно быть сопряжено с обновлением ветхой инфраструктуры, где она есть, с каким-никаким финансированием. В данном случае целесообразно репатриацию, вынужденное переселение соотечественников, интегрировать в один из проектов по развитию сельского хозяйства, в котором уже заложен немалый бюджет.

Мы можем стать второй Белоруссией! Там никаких чудес нет. Просто нашлись люди в государственном руководстве, которые предложили грамотный менеджмент. Теперь вся Россия и Украина завалена белорусской продукцией. Мы можем сделать то же самое, для этого есть все предпосылки, а теперь еще и новые, близкие нам люди.

Вопрос: То есть поток беженцев вызовет положительный экономический эффект?

Игорь Белобородов: Эффект в любом случае положительный, конечно. И нужно им распорядиться не одним способом, который я предлагаю. Я допускаю, что у кого-то есть другие способы и они очень правильные. Но мне видится, что сейчас грамотнее всего поступить именно таким образом. Но то, что это, однозначно, не обуза для российского общества, а именно резерв, своего рода подарок, я глубоко убежден. Потому что вымирающие государства, когда получают сотни тысяч неконфликтных, а комплиментарных мигрантов, оно от этого только выигрывает при любом раскладе.

Вопрос: На Ваш взгляд, работает ли на практике закон об упрощенном гражданстве, о носителях языка, который с 1 июля вступил в силу?

Игорь Белобородов: Не знаю, насколько сейчас работает этот закон, но могу сказать одно – судя по тому, какая позиция у президента и высших должностных лиц России, в том числе УФМС, у этих людей не должно быть проблем с гражданством. Я думаю, что это будет наиболее льготная категория при попытках получения гражданства. Я думаю, что им будут идти навстречу. Конечно, везде есть человеческий фактор, и, возможно, на региональном уровне кто-то попробует саботировать. Но я не завидую этим чиновникам, потому что те, кто не в состоянии прочувствовать человеческое горе и пойдет на какие-то препоны, я думаю, получит достойный ответ от начальства и от всего общества.

Вопрос: Сейчас поступает информация их разных регионов России о том, что беженцам трудно получить гражданство, что все документы нужно переводить с украинского на русский, а это требует немалых расходов. А в некоторых регионах закончились квоты на временное проживание. Получается, наша страна еще не совсем готова принять украинских беженцев?

Игорь Белобородов: Мы говорим о ситуации, которая только-только вчера назрела. К этой ситуации не были готовы ни беженцы, ни Россия. Это еще раз, кстати, опровергает убеждения наших политических оппонентов, наших заокеанских "друзей", которые утверждают, что, якобы, Россия изначально готовилась, якобы, Россия – агрессор. Ни к чему мы не готовились, мы были готовы только к мирному развитию событий, иначе мы бы продумали проблему беженцев, или, может быть, совсем бы их сюда не допустили. Для нас это внезапно, спонтанно, но по тому, что я вижу сейчас, по тем инструкциям на сайтах УФМС, по тем заявлениям, по мгновенному размещению беженцев в объектах социальной инфраструктуры, в санаториях, детских домах, школах, по поведению ведомств, у меня нет никаких сомнений. Давайте немножко подождем, не будем нагнетать. Естественно, сложности будут.

Давайте учитывать еще одно обстоятельство: в этих потоках, которые исчисляются уже десятками тысяч беженцев, среди них ведь, теоретически, могут быть и диверсанты, могут быть и террористы, могут быть и те люди, которые захотят дестабилизировать обстановку в самой России. Вспомните заявления нацистских негодяев, которые обещали устроить второй Майдан в Москве, обещали "вернуть" в состав Украины Воронежскую, Белгородскую, Ростовскую области. Когда враг движим идеологией ненависти ко всему русскому, нам надо очень пристально присматриваться, в том числе к беженцам, чтобы исключить, для их благополучия и безопасности всех жителей России, возможность появления таких нехороших людей.