Если не мы, то кто?

«Если не мы, то кто?»

Траншеи Русской армии пролегали в Первую мировую от Балтики до Дуная. Теперь места былых боев оказались на территории Латвии и Литвы, Белоруссии и Украины, Румынии и Чехии, Венгрии и Молдавии… Но нигде и никто так не сберегает память о воинах «забытой войны», как в Белоруссии. Ну, разве что во Франции еще поминают русских солдат на образцовом военном кладбище в Мурмелоне. Не знаю, найдется ли в России хоть один памятник полководцам Первой мировой и ее героям, а вот в Белоруссии найдется, и не один.

15 декабря 1917 года… Сегодня мало кому что-либо скажет это дата. Но именно в этот день стихли орудия по обе стороны гигантского фронта от моря до моря, от Аландских островов до Карпатских отрогов. В этот день было подписано соглашение о военном перемирии между Россией и Германией. И сделано это было под Брест-Литовском – в селе Скоки, в старинной усадьбе Немцевичей.

Сегодня этот небольшой усадебный дворец снова заполняют люди в мундирах Русской императорской и кайзеровской армий. А в старинном парке немецкие солдаты с пулеметами занимают оборонительные позиции…Съемка художественного фильма? Нет, все гораздо интереснее.

Это белорусские реконструкторы из группы «Рубеж» решили восстановить события той далекой поры в их максимальной исторической точности.

Реконструкторы – это те, кого мы уже привыкли видеть на Бородинском поле в старинных мундирах Русской армии, идущих среди клубов пушечного дыма в атаку на французскую гвардию… Каждый сентябрь посмотреть на это красочное зрелище собирается множество людей из Москвы и других городов.

Но вернемся в Белоруссию, на поля Первой мировой. В Бресте хорошо знают реконструкторские группы «Гарнизон», «Рубеж». Вообще, брестским реконструкторам повезло: у них есть приют под крышей музейной усадьбы Немцевичей в Скоках. Ее директор Сергей Семенюк охотно привечает энтузиастов из группы «Рубеж»: Александра Жаркова, Елену и Андрея Воробей, Сергея Андреюка... Благодаря им старая усадьба обрела новую кипучую жизнь. Время от времени здесь проходят настоящие дворянские балы: сияют старинные люстры, отражаются в зеркалах огоньки свечей, звучат мелодии забытых вальсов и кружатся пары в костюмах, достойных празднества. Стараниям «Рубежа» в музее собрана уникальная экспозиция из военных раритетов Первой мировой войны. Только здесь, в Скоках, можно увидеть подлинную противогазную маску того времени, сделанную из собачьей кожи (она не пористая, и потому не пропускает газ) или траншейный нож – «французский гвоздь»…

Да мало ли еще что найдется в русских и немецких блиндажах, чьи интерьеры с таким тщанием и такой достоверностью воссоздали в Скоках! Здесь же услышишь и вой траншейной сирены, и романсы 1914 года под шипенье граммофонной иглы…

Мемориальный бой провели брестские реконструкторы и под «русским Верденом» - старинным городком Сморгонью, где восемьсот десять дней и ночей шли кровопролитные бои за небольшую железнодорожную станцию, ставшую стратегически важным узлом. Город переходил из рук в руки, пока его надолго не перерезали траншеи с бетонированными огневыми точками. Здесь были испытаны самые современные по тем временам виды оружия, то есть авиация и химические атаки.

Лето 1917 года ознаменовалось для Сморгони мощным наступлением русских войск. Командование Западного фронта выбрало для главного удара участок Сморгонь – Крево, намереваясь решительной атакой прорвать здесь германскую оборону и выйти к Вильно. Руководил операцией с наблюдательного пункта 38-го армейского корпуса командующий Западным фронтом генерал Антон Деникин.

22 июля в 7 часов утра после двухчасового артиллерийского обстрела в атаку поднялась русская пехота. Впереди шли офицеры. Прорыв был настолько стремительный и неожиданный, что противник не успел своевременно открыть заградительный огонь...

4 декабря в местечке Солы по настоянию большевиков представители 2-й, 3-й и 10-й армий Западного фронта подписали перемирие с немцами. О Сморгони больше не упоминали в боевых сводках. А 18 февраля 1918 года в 12 часов дня, когда истек срок заключенного перемирия, германские войска по всему фронту перешли в наступление. Сопротивление остававшихся русских частей было сломлено. Взяв Сморгонь, немцы пошли на Минск. Погибших в тот день, но не бросивших фронт русских солдат и офицеров похоронили уже спустя несколько месяцев вернувшиеся в город жители.

Несмотря на то, что под Сморгонью воевали будущие писатели Валентин Катаев и Константин Паустовский, дочь Льва Толстого и Михаил Зощенко, боевая слава этого города пребывает в забвении.

И активисты «Рубежа» делают все для того, чтобы привлечь внимание общественности к проблеме создания здесь мемориально-исторической зоны.

С этой целью был предпринят автопробег Брест-Сморгонь, участником которого стал и автор этих строк. Кроме того, в августе с.г. под Сморгонью состоится большой сбор военно-исторических клубов Белоруссии. Именно здесь 2 августа 2014 года намечено открытие мемориального комплекса, возложение венков к памятнику, прохождение торжественным маршем, проведение панихиды по воинам, павшим в Первой мировой войне, военно-историческая реконструкция, посещение захоронений русских и немецких солдат.

А таких военных кладбищ в округе немало. Мы останавливаемся у символических ворот воинского некрополя 2-й армии, чьи корпуса и дивизии защищали гродненскую землю. Скромные холмики солдатских могил заботливо восстановлены энтузиастами и местными жителями. На табличках выбиты имена и звания погибших, а где не удалось этого сделать, там стоят поклонные кресты.

Кстати сказать, Народный союз Германии по уходу за военными могилами восстановил в Белоруссии порядка 30 военных кладбищ.

Белорусский фотограф и исследователь Владимир Богданов издал к грядущему столетию уникальный фотоальбом «По следам Первой мировой войны в Беларуси. Сморгонский район».

«В планах сделать такую книгу по всей Беларуси, – рассказывает он. – Начал со Сморгони, потому что она стала в той войне апогеем противостояния… Известно, например, что линия фронта проходила вдоль реки Щары. Вот я и ездил вдоль Щары. Или приезжаешь в деревню возле Сморгони, говоришь: «Ребята, там у вас в поле дот стоит. Есть здесь еще где-нибудь такие?». И слышишь в ответ: «Куда ни пойдешь - везде доты!». Ведут, показывают. Очень помогают местные краеведы и просто старожилы, которые знают нужные места… На севере Гродно помогли разыскать ряд братских могил русских солдат. Сегодня захоронения заросшие, заброшенные… А люди еще помнят. В одной деревне меня повела в поле местная бабушка. Вспомнила, где стоял деревянный крест. И мы нашли в траве этот полусгнивший, почти столетний крест! Оказалось, что там похоронены сотни людей…

По счастью, многие кладбища сохранились, они пережили 90 лет, но в наши дни пришла другая беда - «черные копатели», мародеры, которые раскапывают могилы и целые кладбища. Им все равно, кого грабить - немецких, российских солдат… В Воложинском районе я нашел в лесу российское кладбище. Через год решил заехать еще раз, и прямо на Радоницу кладбище раскопали! Надгробия, кости, черепа валялись повсюду… Я обратился в милицию. Злодеев нашли, оказалось, это сделали местные парни, чтобы найти военные трофеи: пряжки, кокарды…».

По грустной иронии судьбы, многие могилы российских солдат приводят в порядок… немцы!

Ведь в Первую мировую солдат хоронили вместе. Тогда отношение к врагу было уважительное. После боя с одной из сторон выходила санитарная бригада, собирала и захоранивала на ближайшем кладбище всех погибших – и своих, и чужих.

Причем, как правило, каждого солдата в отдельную могилу! На это время стрельба прекращалась.

Потом передавали друг другу документы: «Мы похоронили столько-то ваших солдат»… Поэтому сейчас немцы, восстанавливая кладбища, зачастую пишут: «Здесь похоронены солдаты - жертвы Первой мировой войны».

В Сморгони мне удалось купить редчайшую книгу. Ее написал, точнее, собрал по архивным крупицам бывший офицер-пограничник Владимир Лигута: «У Сморгони под знаком Святого Георгия». Сотни героев, удостоенных в боях под Сморгонью почетнейшей воинской награды, увековечены на страницах этой книги памяти. Здесь и описание боевых эпизодов, и множество документов, и уникальная портретная галерея.

Таких энтузиастов, как Владимир Богданов или Владимир Лигута, людей совестливого патриотизма, в Белоруссии, слава Богу, немало. С одним из них, народным художником Беларуси Борисом Борисовичем Цитовичем меня познакомили «рубежане» Александр Жарков и Елена Воробей.

Этот немолодой человек - настоящий подвижник родной истории. По своим эскизам он построил часовню в память русских солдат, погибших в Первую мировую войну на белорусской земле. Его трудами восстановлены пять воинских кладбищ, свыше трехсот имен появилось на надгробных плитах благодаря его стараниям. Он же создал в деревне Забродье Вилейского района пока что единственный в республике частный сельский музей Первой мировой войны с уникальными экспонатами.

Борис Борисович ратует за создание Культурно-просветительского центра, который бы занимался сохранением и увековечиванием памяти о Первой мировой войне, курировал бы всю общественную деятельность, связанную с этой трагедией.

А пока что Цитович возглавляет созданный им Благотворительный культурно-исторический фонд "Кроки", который пользуется поддержкой заместителя премьер-министра Беларуси Анатолия Тозика.

Настоящей сенсацией стала находка на дне озера Нарочь в Минской области. Во время очистки водоема от мусора, дайверы обнаружили корпус небольшого корабля, который предположительно затонул во времена Первой мировой войны.

Руководитель дайвинг-клуба “Морской пегас” Андрей Лихачев сообщил, что затонувшее судно удалось снять на фотокамеру. Сам корабль длиной в 10 метров и шириной около 2-х метров находится в 800 метрах от берега и лежит килем кверху. Скорее всего, это один из боевых катеров, который был доставлен сюда с Балтики в годы Первой мировой войны.

Данные о том, что на озере когда-то действовали моряки Российского императорского флота, недавно нашел в архивах краевед из города Мядель Геннадий Малышев. Он предполагает, что затонувший корабль мог принадлежать отряду катеров № 3 морской бригады особого назначения.

«Пока остается загадкой история гибели судна, – рассказывает Геннадий Малышев. – В 1916 году в этих местах произошла знаменитая Нарочанская битва. Линия фронта проходила прямо по берегам озера. Не исключено, что корабль пошел на дно во время тех событий. Если так, то он лежит там уже около ста лет.

Дайверы попробуют выяснить название затонувшего судна, что поможет узнать его историю. Для этого они планируют проникнуть внутрь корабля, а впоследствии сделать в нем подводный музей.

Недавно группа реконструкторов из «Рубежа» ездила в Пинск, где в деревне Мокрый Бор совершила свой подвиг героиня Перовой мировой сестра милосердия Римма Иванова. 9 сентября 1915 года во время боя ставропольская казачка Римма Иванова оказывала под огнем помощь раненым. Когда погибли все офицеры роты, она подняла бойцов в атаку и повела их на вражеские окопы. Позиция была взята, но сама героиня получила смертельное ранение разрывной пулей в бедро. Ей едва исполнился 21 год. На следующий день ее отпевали в храме села Доброславка. Потом отправили тело на родину – в Ставрополь. В своем прощальном слове протоиерей Симеон Никольский сказал про нее: «Франция имела Орлеанскую деву — Жанну д’Арк. Россия имеет Ставропольскую деву — Римму Иванову. И имя ее отныне будет вечно жить в царствах мира».

Сестра милосердия Римма Михайловна Иванова — единственная в России женщина, награжденная военным орденом Святого Георгия 4-й степени. О ней помнят в Ставрополе и на брестской земле.

На храме, где отпевали Римму, белорусы открыли мемориальную доску, а в деревне Мокрый Бор поставили памятник. На церемонии открытия выступил консул России в Бресте Никита Матковский. Он же и открывал доску. Присутствие «рубежанки» Елены Воробей в доподлинном платье русской сестры милосердия, а также ее коллег в форме русских солдат, создавали особенно волнующую атмосферу.

Итак, реконструкторы – белорусские, российские, украинские… Кто они такие?

Сегодня из увлечения одиночек и небольших групп любителей-знатоков военной истории реконструкторство превратилось в мощное народное и даже международное движение. Сотни, а порой тысячи людей, одетых в военную форму, съезжаются со всей России, из ближнего и даже дальнего зарубежья, чтобы разыграть на исторической местности то или иное сражение.

Что заставляет всех этих, порой не молодых уже людей натягивать на себя гимнастерки и сапоги, затягиваться в ремни портупей и походного снаряжения, надевать фуражки, кивера, пилотки, каски и выходить на поля былых сражений, ехать за тридевять земель в мороз и зной из Челябинска в Брест, или из Севастополя на Карельский перешеек?

Что заставляет их шить за немалые деньги мундиры и шинели, кители и френчи? К слову сказать, комплект обмундирования красноармейца образца 1941 года стоит ныне подороже костюма от Версаче. Что заставляет их рыскать по «блошиным рынкам» в поисках подлинной пуговички к вороту гимнастерки или довоенной эмблемы танковых войск – «левостороннего» танка, бегать по антикварным лавкам, музеям, обзванивать военно-исторические клубы, выменивать что-то у коллекционеров?

Что заставляет их переносить реальные походные тяготы: шагать с полной выкладкой, рыть окопы, жить в палатках?

Желание примерить историю на себя, почувствовать себя в другом времени? Испытать то, что не почувствуешь ни в каком «кино про войну»? Понюхать реального пороха? Возможно, и то, и другое, и третье… Возможно, наберется еще с дюжины причин не сидеть дома перед телевизором, не копать дачные грядки или не балдеть на стадионах.

Историю можно постигать по-разному: в залах библиотек, в университетской аудитории, на сайтах в интернете, в музеях, архивах…

Но ни один сайт, ни одна энциклопедия не передадут тебе, как поет горн «Побудку» на рассвете или какие звуки издают скрещивающиеся сабли… Все это ретрозвуки. Они давно уже исчезли из нашей жизни. Но их можно услышать там, где «воюют» реконструкторы.

Реконструкция – это еще и способ изучения истории. Ведь сколько надо перелистать, перечитать книг, документов, альбомов прежде, чем создать предельно точный образ воина той или иной эпохи! А еще надо пройти пристрастные обсуждения коллег и экспертов. Нужны знания не только в области униформистики, фалеристики, холодного оружия, необходимо досконально изучить боевой путь выбранного полка. Только тогда можно говорить о реконструкции исторического факта, о живом воскрешении истории. Добросовестный «рекон» даст фору любому киношному или театральному костюмеру в точности воспроизведения одежды, оружия, орденов, обстановки. На экране или на сцене – чтобы было похоже. Здесь – чтобы было, как было. Два разных подхода. Вот почему фотографии, сделанные на реконструкторских «боях и походах» (особенно те, к которым приложил руку настоящий фотохудожник Виктор Перякин) можно рекомендовать, как иллюстративный материал для школьных уроков истории или литературы: все достоверно, зримо, волнующе, красочно… Есть просто шедевры, которые просятся в тематические альбомы.

Историю можно хранить по-разному: в музеях, на архивных полках, в монументах… А можно и так – вживую, в действе, в лицах, неотличимых от лиц предков: ведь лица повторяются через поколения с почти портретной точностью. А можно оживить, например, старый самолет да еще поднять его в воздух, как это делают энтузиасты проекта «Крылатая память Победы».

Кто из нас слышал, как рокочет мотор знаменитого истребителя И-16 или Ла-5? Приезжайте на аэродром под Москвой – услышите, и увидите в небе силуэты легендарных самолетов. А ведь это тоже – реконструкция, если реставрация уже бессильна.

Движение реконструкторов набирает размах по всей стране. Наверное, можно говорить о реконструкторах, как о некой субкультуре, и это будет правильно. Клуб по интересам? Вне всякого сомнения. И какой Клуб! С воинской дисциплиной, со строевыми смотрами, походами, дискуссиями, консультациями, обсуждением военно-исторических проблем.

Прежде, чем выбрать себе тот или иной мундир, надо найти свое время, влюбиться в эпоху, вникнуть в события…

Философия дела: воскрешать исторические события там, где они творились, в их реальном историческом пространстве, будь это Брестская крепость, Ораниенбаумский плацдарм или крымский Перекоп.

Корявое слово «реконструкторы» укоротили до жаргонного «реконы». Приживется ли это искусственное словцо – неизвестно. Обозначить этот непростой феномен одним точным кратким словом пока никому не удалось, поскольку не было еще в жизни такого явления. Правда, в старину, во многих «благородных домах» ставили «живые картины», своего рода застывшие сцены из исторических или библейских событий. Возможно, именно отсюда идут корни движения «реконов». Копнешь поглубже, и, как всегда, окажется, что Петр Великий – родоначальник всех наших новаций. Его потешные полки – Преображенский, Измайловский, Семеновский – не что иное, как реконструкция «армии правильного строя», и потешные битвы этих полков так напоминают сегодня баталии «реконструкторов».

Мало кому известен тот факт, что первая реконструкция Бородинского сражения была проведена в 1839 году по инициативе императора Николая I.

Первые советские реконструкции появились ещё в 70-х годах ХХ века под эгидой ВЛКСМ, который объединял деятельность военно-исторических клубов. Осенью 1989 года впервые был проведен военно-исторический фестиваль «День Бородино», ставший потом ежегодным. Традиционно он проходит на Бородинском поле и объединяет реконструкторов «наполеоновских войн» из многих стран, привлекая внимание тысяч зрителей. В том же году советская команда впервые приняла участие в XIII международном рыцарском турнире в Польше, в городе Голюб-Доржине, и заняла там третье место среди пеших команд. С той поры реконструкторы России и СНГ начали регулярно контактировать со своими западными коллегами, принимать участие во многих международных фестивалях. Очень быстро появились и клубы, посвященные другим историческим эпохам: Средневековью, Гражданской войне, Первой и Второй мировым войнам…

Сила реконструкторского движения в том, что оно не спущено сверху, а родилось в недрах народа, не придумано, а востребовано самой жизнью. Это живая и весьма патриотичная форма увековечивания исторической памяти народа.

По самому большому счету – это коллективное творчество, которое создает образы исторических событий.

И, как всякое творчество, оно достойно внимания и уважения. Святое дело – возвращать павшим за Родину их имена. Нелегкий труд – чтить, хранить и помнить.

А у брестских «рубежан» новая забота – нашли под Барановичами заброшенное кладбище русских солдат Первой мировой. Надо призывать людей на помощь, искать силы и средства.

«Разве наши воины не достойны лежать в обозначенных могилах? – вопрошает Елена Воробей. – И если не мы, то кто это сделает?»…