Война не любезность, а самое гадкое дело в жизни

В плане промежуточного подбития итогов вчершанего дня, ставшего пожалуй самым кровопропролитным днем гражданской войны на Украине.

1. Одесса дала наибольшую кровавую жатву — около 50 погибших и сотни раненых. Причем характер массовои бойни, окончательно уничтожил даже намек на разные "переговоры", "конституции" и "федерализации", Легализованное убийство окончательно обеспечило неудержимый характер дальнейшего насилия, где градус будет только повышаться. Одесская Хатынь это не конец, это начало. Если кто-то думает, что это пройдет без последствий, он прискорбным образом заблуждаются, память об этом переживет даже нынешнюю гражданскую войну. Те кто поддерживал евромайдан в России и пытался оправдать фашистский переворот, теперь оказались замазаны с головой в крови заживо сгоравших и убиваемых погромщиками людей. Про украинских фашистов и говорить нечего, с ними будут уже разбираться по законам военного времени.

2. В Славянске хунта вчера в целом потерпела неудачу. Заняв ряд блокпостов, часть из которых уже была оставлена ополченцами, хунта заплатила за это потерей 3-х ударных вертолетов и серьезными повреждениями 1-го Ми-8. Так же повреждения получили 3 БТРа. Потери в пехоте на данный момент не известны. Ополченцы потеряли до 10 человек, причем часть из них — мирные жители.
Хунта захватила стратегическую позицию на горе Карачун, где находилась телевышка и развернула там артиллерию. Ночью небольшие группы пехоты орудовали на окраинах города, но до штурма так и не дошло — основные силы ополченцев Славянска во вчерашних боях не пострадали, а наличие противотанковых и зенитных средств, делало ночную операцию в городе весьма проблематичной, даже без учета трудностей связанных с ночным боем в городе. Поэтому хунта заняв предполье Славянска, в сам город продвинуться не смогла. Сегодня последует продолжение.

3. В Краматорске, основные события развернулись под вечер, когда на людей не пропускавших военные колонны в городу, было совершенно нападение фашистскими боевиками, после чего к массовому убийству подключилась и армия. В результате беспорядочной стрельбы по гражданским, убито несколько десятков человек, очень много раненных. По неподтвержденным данным, в окрестностях Краматорска даже работала артиллерия. После устроенной бойни, войска хунты в течение часа-полутора пытались продвинутья к центру Краматорска, но так туда и не дошли. Здесь так же следует ожидать продолжения.

4. Тягостное молчание Москвы на фоне пустопорожней болтовни в СБ ООН, куда как лучше движений войск 24 апреля говорило о том, что в Москве всерьез размышляют о том, вводить ли войска, ибо около сотни убитых за день, это был уже Повод. Вчера войска так и не вошли.
Проблема Кремля в том, что он изыскивает такой вариант, когда можно было бы избежать прямых обвинений в агрессии (по образцу с 888), что противник понимает и поэтому действует так, чтобы ввод российских войск был представлен как агрессия.
Но и не вводить войска, будет затруднительно, ибо и на Юго-Востоке, да и в самой России будет нарастать простой вопрос — почему не защитили своих, причем по мере усиления кровопролития, вопрос будет звучать все громче. Инерция событий будет толкать РФ к введению войск, так как иных способов прекратить убийства русских на Украине уже не остается.

5. Позиция США и ЕС, фактически дала хунте картбланш на кровавое подавление инакомыслия на Юго-Востоке.Массовые убийства будут оплачены кредитом МВФ, который как раз под организацию десятков и сотен трупов и выдан. Совершенно очевидно, что гражданская война развязана усилиями США, которые купируют последствия государственного переворота приведшего к развалу Украины. Чтобы ускорить ее институциализацию, был выдан кредит на поддержку хунты, а так же произошла замена Авакова на Наливайченко.

В целом, надо понимать, что вчерашняя кровавая каша, это не нечто из-ряда вон, а обычная рутина гражданской войны, когда таких дней будет еще немало причем среди них будут и куда как более страшные.

Всем родственникам и близким погибших в Одессе, Краматорске и Славянске мои искренние соболезнования. Нельзя спокойно смотреть, когда вот так убивают людей.
Живым же только один совет — если в вас еще сидит толстовство и вас направляет инерция мирного времени, то гоните все это прочь. Идет война и вам предстоит воевать за свою свободу и свою жизнь, а так же жизнь и свободу своих близких.
Тут как раз самого Толстого и уместно будет помянуть:

"– Не брать пленных, – продолжал князь Андрей. – Это одно изменило бы всю войну и сделало бы ее менее жестокой. А то мы играли в войну – вот что скверно, мы великодушничаем и тому подобное. Это великодушничанье и чувствительность – вроде великодушия и чувствительности барыни, с которой делается дурнота, когда она видит убиваемого теленка; она так добра, что не может видеть кровь, но она с аппетитом кушает этого теленка под соусом. Нам толкуют о правах войны, о рыцарстве, о парламентерстве, щадить несчастных и так далее. Все вздор. Я видел в 1805 году рыцарство, парламентерство: нас надули, мы надули. Грабят чужие дома, пускают фальшивые ассигнации, да хуже всего – убивают моих детей, моего отца и говорят о правилах войны и великодушии к врагам. Не брать пленных, а убивать и идти на смерть! Кто дошел до этого так, как я, теми же страданиями…
Князь Андрей, думавший, что ему было все равно, возьмут ли или не возьмут Москву так, как взяли Смоленск, внезапно остановился в своей речи от неожиданной судороги, схватившей его за горло. Он прошелся несколько раз молча, но тлаза его лихорадочно блестели, и губа дрожала, когда он опять стал говорить:
– Ежели бы не было великодушничанья на войне, то мы шли бы только тогда, когда стоит того идти на верную смерть, как теперь. Тогда не было бы войны за то, что Павел Иваныч обидел Михаила Иваныча. А ежели война как теперь, так война. И тогда интенсивность войск была бы не та, как теперь. Тогда бы все эти вестфальцы и гессенцы, которых ведет Наполеон, не пошли бы за ним в Россию, и мы бы не ходили драться в Австрию и в Пруссию, сами не зная зачем. Война не любезность, а самое гадкое дело в жизни, и надо понимать это и не играть в войну. Надо принимать строго и серьезно эту страшную необходимость.

Colonel Cassad.