Financial Times: Почему Европа не может мыслить стратегически

Действительно ли ЕС виновен в бедствиях, которые посыпались на Украину? Теперь этот вопрос задают всё чаще благодаря политику из Великобритании Найджелу Фараджу, который заявил, что у Европы «кровь на руках». Очевидно, это утверждается потому что европейцы бездумно поощряли стремление Украину «войти в Европу», совсем не думая о собственной реакции на возможную агрессию России. Мнение Фараджа резко критикуется, однако о вине ЕС говорит не он один. Эту же позицию занимают многие азиатские и американские политики.

Действительно ли виноват ЕС? Видимо, всё же нет. Те отморозки, которые расстреливали протестующих в Киеве, действовали отнюдь не по указке Брюсселя. Глупо предполагать, что Европа должна была предвидеть эту бойню. Всё происходящее явило собой цепь непредвиденных событий, которые застали врасплох всех: русских, американцев, европейцев. Кроме того, сложно было представить, что через несколько часов после заключения договорённостей с тремя министрами иностранных дел ЕС Янукович позволит своим людям умирать, а затем сбежит из страны.

Следует признать тот факт, что у Европейского Союза в отношении Украины общей стратегии никогда и не было. У ЕС не вышло разработать какую-либо приемлимую политику по отношению к Украине с учётом имеющихся рисков и ресурсов. Вместо этого ЕС видел свою политику в отношении Украины как дело узкопрофильное. По мнению ЕС переговоры с Украиной должны были включать лишь обсуждение торговли. Но пока ЕС видел свои отношения с Украиной как «упражнения для технократов», подгоняя страну под собственные требования и стандарты, Россия различила в этом признаки государственной стратегии. Как результат — ЕС оказался вовлечён в масштабное геополитическое противостояние с Россией, не зная, как реагировать на её действия.

Почему же ЕС работает технократически, а не стратегически? Частично потому, что ЕС фокусируется на экономике и бюрократии, охлаждая горячие политические головы. Европейцы сегодня любят шутить, что раньше они стреляли друг в друга, а теперь спорят о рыбных квотах. Технократические институты лежали в основе проекта ЕС. Развитие внешнеполитических и оборонных стратегий возникло позже и до сих пор оформилось лишь формально.

Когда дело коснулось Украины, проблемы ЕС во внешней политике обострились и усугубились тем, что между странами, входящими с ЕС возникли существенные разногласия. Выяснилось, что у многих стран цели очень разнятся. Например, Польша и Прибалтика всегда поддерживали Украину на пути в ЕС. А некоторые западноевропейские страны — например, Франция, скептически оценивали возможность присоединения Украины к ЕС.

И вот, из-за возникших разногласий оказалось, что лучше бы отказаться от выработки стратегической линии в отношении Украины и вместо этого сосредоточиться на том, что ЕС умеет делать лучше всего, — на технократическом подходе.

Возможно, многие сочтут, что текущий кризис заставит европейцев к разработке стратегического подхода к Украине. Но я сомневаюсь в этом. Как показало обсуждение санкций, ЕС всё ещё разделён. Поляки и прибалты всё ещё настроены жёстко, британцы отделались раговорами, причём пока неясно, с каким ущербом они готовы смириться. Мнения немцев разделились: канцлер Ангела Меркель выступает за жестокие меры, а некоторые члены СДПГ рассчитывают на сближение с Россией. Наиболее пророссийским по-прежнему выглядит юго-восток Евросоюза — Греция, Болгария, Словакия, Венгрия.

Наступившие международные кризисы пробуждают надежду, что на этот раз Европейский Союз, наконец-то, будет вынужден повзрослеть и приступить к разработке своей реальной внешнеполитической стратегии. Но это всего лишь надежда, и я не думаю, что на этот раз что-то изменится.

/blogs.ft.com