Приднестровье и внешний фактор для Украины: «явная угроза» или «новая надежда»?

Есть основания ожидать ужесточения режима пересечения украинской границы для любых жителей Приднестровья

Ситуация на Украине развивается весьма динамично. Противостояние сместилось из Киева в регионы, а политические силы, пришедшие к фактической власти, вполне предсказуемо пытаются обеспечить территориальное единство Украины. При этом те же самые действия, которые предпринимаются в некоторых регионах юго-востока Украины и за которые осуществляется уголовное преследование, в западных регионах становились образцом «гражданского мужества» и «патриотической позиции».

Как следствие, внутриполитическая и социально-экономическая ситуация на территории Украины пока далека от стабильности. Резкое ослабление национальной валюты, кризис платежей внутри государства и заморозка государственных расходов по ряду направлений, фрагментация отношений внутри Украины и ослабление влияния центра – эти экономические, социальные, политические и иные вызовы становятся испытанием на прочность для фактической власти в Украине.

Эти вызовы в значительной мере дополняются тем, что новая украинская исполнительная власть формировалась (за редким исключением) на основе отнюдь не профессиональных качеств, а политической лояльности и верности «революционным идеям». В итоге значительную часть руководящих должностей получили лица, так или иначе связанные с событиями в центре Киева и «евромайданами» в украинских городах, но не имеющие опыта управления во вверенных им сферах на серьезном уровне.

Недостаточный уровень профессионализма многих украинских чиновников требует компенсации или, по крайней мере, объяснений тех причин, вследствие которых происходят разного рода проблемы. И пока внешняя поддержка носит декларативный характер, в качестве главного мобилизующего фактора на первый план выходит «внешняя угроза», реальность которой нередко дополняется предположениями, подозрениями и разного рода допущениями.

Предсказуемо, что ключевая «внешняя угроза» определена для нынешней Украины с российской стороны. Официальные интернет-ресурсы государственных структур используют термин «агрессия», «агрессор» и т.п. Усилен пограничный контроль за российско-украинской границей, за перемещением через украинские пункты пропуска граждан, которых подозревают в возможном участии в акциях гражданского неповиновения и пр.

С 8 марта с.г. ситуация вновь изменилась. Государственная пограничная служба Украины заявила о начале специальной операции на приднестровском сегменте границы, значительно усилив войсковую составляющую охраны госграницы. Заявлено о введении дополнительных патрулей и нарядов, о создании новых контрольных постов и т.п. По-видимому, есть основания ожидать ужесточения режима пересечения украинской границы для любых жителей Приднестровья, которых могут заподозрить в тех или иных намерениях.

Данные решения украинской стороны мотивируются тем, что российские войска, находящиеся в Приднестровье, якобы занимаются вербовкой на территории Приднестровья лиц для участия в «дестабилизации ситуации в Одесской области». Днем ранее со схожим заявлением выступил от имени МИД Украины в ходе брифинга представитель украинского внешнеполитического ведомства.

В связи с этим обращают на себя внимание ряд аспектов.

Во-первых, решение Госпогранслужбы Украины принято со ссылкой на заявление Постоянного представителя МИД Украины при ООН, а также на мнение «ряда государств-членов ООН». Речь, скорее всего, идет о представителях Молдовы, которые рассчитывают использовать складывающуюся ситуацию для нагнетания напряженности в приднестровско-украинских отношениях – особенно учитывая царящую в Киеве нервозность и обостренность в восприятии всего, что так или иначе связано с Россией.

Таким образом, может сложиться ситуация, когда фактические власти Украины будут реализовывать не собственные национальные интересы, а следовать в фарватере действий и заявлений других региональных игроков, которые в иной обстановке вряд ли бы стали диктовать Киеву свою волю. Похоже, что украинскую сторону в очередной раз втягивают в конфронтационный сценарий, который по своим последствиям может выйти гораздо дальше за рамки аналогии с 2006 годом.

Во-вторых, заслуживает особого внимания то обстоятельство, что к охране госграницы украинская сторона привлекает Вооруженные силы Украины, лояльные фактической власти. По общему правилу, Вооруженные силы применяются лишь для защиты от внешней агрессии; соответственно, четко дается понять, какие ожидания есть у Киева в связи с этим. Очевидно, что российский контингент в Приднестровье вряд ли может представлять какую-либо опасность для Одесского региона; не так много оснований полагать, что «завербованные» приднестровцы будут пересекать границу вне установленных пунктов пропуска. Соответственно речь идет о показательной акции, направленной даже не на предупреждение, а на устрашение и на демонстрацию военной силы в регионе, который вдали от основного «театра», но где такая демонстрация не останется незамеченной всеми заинтересованными субъектами.

В-третьих, украинская сторона проигнорировала миролюбивый «месседж» руководства Приднестровской Молдавской Республики, которое на протяжении всего периода кризиса на Украине занимало выжидательную позицию, никак не комментируя украинские события. В Киеве решили перейти к жесткой риторике и шагам, и вряд ли это останется незамеченным в Тирасполе.

Негласный статус-кво, сохранявшийся благодаря нейтралитету приднестровской стороны и нарушенный резкими шагами украинской стороны, вряд ли теперь будет восстановлен в ближайшей перспективе. Приднестровское руководство получает все основания для жестких заявлений относительно возможных попыток блокирования передвижения граждан различных государств, проживающих в Приднестровье, в т.ч. для прямых обращений к России с просьбой о более действенной защите приднестровских соотечественников.

Более того, приднестровская сторона получает основания увязать двустороннюю напряженность с переговорным процессом в целом, обратив внимание на комплексный характер проблемы передвижения людей в регионе, выходящий за рамки молдо-приднестровского урегулирования. Поэтому нельзя исключать, что в ближайшее время рамки данной проблемы будут расширены, и приднестровская сторона сможет ставить вопрос о гарантиях беспрепятственного передвижения лиц, грузов и автотранспорта в широком региональном контексте, с требованием соответствующих письменных обязательств и гарантий от всех участников переговоров.

Вполне может быть задействован и целый ряд других нюансов, связанных с данной ситуацией и с теми вопросами к легитимности украинской фактической украинской власти, которые сохраняются у некоторых участников различных переговорных форматов. В условиях всё более реального кризисного сценария данный фактор вполне может быть использован на предстоящих раундах консультаций.

Украинская сторона тем самым своими собственными действиями обеспечила возможную «увязку» переговорного процесса с перспективами разрешения своего внутриполитического кризиса.