М.Ремизов: «Идет операция по принуждению Киева к реализму»

Михаил Ремизов

Захватившие власть политики крайне слабы, но при этом крайне радикальны

В минувшую субботу президент России Владимир Путин принял решение, которого от него так ждала Украина – где с надеждой, а где со страхом. Президент попросил Совет Федерации разрешить ему как Верховному главнокомандующему ввести ограниченный миротворческий контингент на территорию Крыма. Если понадобится.

Российские и мировые либеральные СМИ немедленно объявили о том, что Россия фактически напала на маленькое, но очень гордое суверенное государство, что фактически это начало войны.

А войска введены не были. Это была всего лишь просьба разрешить их ввести. Приказа не было.

Даст Бог, и не понадобится.

О подоплеке и последствиях решения российского президента ввести в случае надобности войска в Крым рассказывает политолог, президент Института национальной стратегии Михаил Ремизов:

– Это решение было призвано гарантировать жителей Крыма от войсковых карательных экспедиций со стороны Киева и других регионов Украины. И эта задача была выполнена, потому что даже по реакции украинских политиков мы видим, что сигнал от России они услышали и не готовы оказывать силовое давление на Крым, хотя еще недавно признаки решимости «наказать сепаратистов» были очень явными. То, что сегодня обстановка в Крыму достаточно спокойная, более спокойная, чем в других регионах Украины (о чем я говорю сейчас, находясь в Симферополе), – заслуга во многом именно этого решения.

Отрицание необходимости федерализации Украины показывает неадекватность сегодняшней киевской элиты

Понятно, что оно создало повышенную зону риска для самой России. Я тут имею в виду и обострение отношений с западными странами, и то, что, по сути, приняв на себя часть ответственности за ход развития событий, Москва теперь должна так или иначе выступить с определенным сценарием по Украине, которого пока очень сильно не хватает всем сторонам. Впрочем, в общих чертах наша позиция по Крыму ясна и предполагает формирование в Крыму самостоятельной государственности, которая при этом спокойно может оставаться частью Украины на основе договоров и соглашений.

А что касается позиции самой Украины, то здесь остаются вопросы. Заявленная Москвой позиция о необходимости сторонам вернуться к соглашению от 21 февраля – это, скорее, позиция для ООН, для официальной риторики, нежели для реального политического сценария. Стратегически нам следует ориентироваться на некую форму принуждения Киева к реализму, что подразумевает признание регионального разнообразия Украины и, как следствие, заключение некоторого договора о федерализации республики. В самом Киеве слово «федерализация» является словом ругательным, что, кстати, выражает всю неадекватность сегодняшней киевской элиты.

Вообще главный парадокс киевской власти состоит в том, что она одновременно крайне слаба, так как объективно не имеет реальных инструментов административного и силового контроля над страной, но, с другой стороны, она при этом крайне радикальна. И пока это противоречие не будет разрешено, хороших сценариев для Киева не предложит никто – ни Москва, ни Брюссель, ни Вашингтон.

Внешние центры силы не могут устроить нашу жизнь за нас самих

В ситуации нынешней объективной слабости новой революционной власти единственное, что может ей помочь, – решение наконец договориться с собственными регионами. Но пока что Киев предлагает следовать по пути апелляции к внешнему центру силы, к внешнему арбитру, хотя опыт нам показывает, что внешние центры силы не могут устроить нашу жизнь за нас самих. Если Киев хочет сохранить территориальную целостность Украины, ему придется договариваться с Симферополем о новых условиях автономии.

Напоследок хотелось бы высказаться о России. Ситуация, когда наши элиты охотно и напоказ демонстрировали великодержавные рефлексы, при этом держа деньги и за границей, подходит к концу. Страна должна соответствовать той геополитической заявке, которую она сделала, – заявке на статус великой державы, которая не бросает своих соотечественников и не спрашивает при этом у Запада ни советов, ни разрешения.