Межминистерская комиссия по законодательству утвердила законопроект, предусматривающий усиление еврейского воспитания в израильской системе просвещения. Утвердила не без труда, настолько не без труда, что министры от партии «Еш атид» проголосовали против законопроекта, одним из авторов которого является депутат от партии «Еш атид» Пнина Тамано-Шата. Кто сказал, что в партии Лапида нет демократии?

Как бы то ни было, комиссия утвердила законопроект, что для человека мало знакомого с законотворчеством выглядит как серьезный шаг вперед (или назад, в зависимости от точки зрения). На самом же деле, это утверждение означает лишь возможность вынести законопроект на рассмотрение правительства. Только, если случится крайне маловероятное, и он будет представлен кабинету, а там случится еще менее вероятное и он будет утвержден, представителям правительства придется голосовать за него в Кнессете. До этого, я вас уверяю, дело не дойдет, и столь явно предопределенное будущее этой законодательной инициативы дает возможность рассматривать ее в качестве иллюстрации наиболее кардинального противостояния в израильском обществе.

На протяжении 65 лет Израиль величает себя «еврейским и демократическим государством». Разбудите среднестатистического израильтянина посреди ночи, и он вам выдаст эту формулу быстрее, чем Каспаров вариант зашиты Грюнфельда. Это стало настолько естественной составляющей коллективного сознания израильтян, что они перестали задумываться (если вообще задумывались)  над тем, что содержит эта магическая формула. И как в таких случаях бывает часто, каждый считал, что понимает правильно только он.

Эта формула может означать, что Израиль – это государство еврейского народа, в котором гражданам, относящимся к национальным меньшинствам, гарантируется личное равноправие, но отсутствие коллективной автономии. А может она означать и то, что это государство, где большинство составляют евреи, но всем национальным гарантировано равноправие и национальное самоопределение. А может быть еще десяток формул. На сегодняшний день нет закона, регулирующего статус государства.

Отсутствие точных определений и ясных характеристик дает не только право на свободу интерпретации, но и на борьбу за гегемонию этой интерпретации. Эта борьба была менее очевидна в первые годы существования государства, заряженные сионистскими идеалами и борьбой за выживание. Сейчас, на 65 году жизни, страна вошла в период, когда одним сионизмом сыт не будешь, да и экзистенциональные угрозы, если верить Шимону Пересу, поутихли. И возникла дискуссия о характере государства, о том кто мы, куда движемся и главное, зачем.

Эта борьба находит свое отражение во всех сферах нашей общественной жизни. От время от времени возникающего вопроса о необходимости (допустимости?) смены государственных символов – флага, гимна, герба на что-то боле универсальное, через попытку, предпринятую покойной Шуламит Алони в бытность ее министром просвещения прекратить поездки школьников в Польшу, откуда они, по словам Алони, возвращаются радикальными националистами и до дискуссии о взаимоотношениях с арабским национальным меньшинством в Израиле.

Примеров может быть еще много и вопрос о самой сути нашего государственного образования находит свое преломление почти во всех общественных дискуссиях. И даже всем набивший спор о будущем Иудеи и Самарии – это только часть большой полемики по вопросу о том, в каком государстве мы на самом деле живем.

Этот спор мог бы быт  бесконечным, и питать множество симпозиумов, несметное число текстов, тонны книг и многие часы теледебатов. Но у людей, имеющих хотя бы каплю ответственности за судьбу нашего 65-летенго проекта, постепенно зреет осознание того, что бесконечно долго оставаться между небом и землей нельзя. И сколько бы красивых слов мы ни говорили о важности общественной дискуссии, решения принимаются в мире политики. Так уж оно устроено, это демократическое (упс..) общество, что вопросы в нем решаются большинством голосов делегированных туда людей. Написал и засмеялся.

Если бы сегодня в Кнессете провели тайное голосование по поводу законопроекта о признании Израиля национальным государством еврейского народа, то он был бы утвержден подавляющим большинством голосов. И, тем не менее, не только этот закон, но и его самый осторожный и минимизированный вариант, о котором мы говорим сейчас, не может получить большинства в парламенте при голосовании открытом. Более того, его шансы добраться до этапа обсуждения Кнессетом,  мягко говоря, невелики.

Против этого закона выступает большая часть культурной интеллектуальной, академической элиты нашего общества, все более тяготеющей к пост сионистским тенденциям, и как огня опасающейся усиления еврейских мотивов в нашей общественной жизни вообще и в системе просвещения, в особенности. Влияние этих кругов на общественное мнение, а значит и на политическую власть и ее решения гораздо большее, чем  кажется на первый взгляд.

История, не имеющая отношения к обсуждаемой теме, может проиллюстрировать это влияние как нельзя лучше. В период пребывания Яакова Неэмана на посту министра юстиции все ждали от него глубоких реформ юридической системы. Неэман же оказался министром весьма «покладистым», старавшимся систему не раздражать. «Почему он не проводит реформы, которые считает необходимыми?» - поинтересовался один наивный журналист у приближенного министра. «Против этих реформ выступает глава Верховного суда. Неэман является владельцем адвокатской конторы с десятками адвокатов, регулярно выступающих в Верховном суде. Ты действительно думаешь, что он будет рыть себе яму?» - ответил приближенный.

Таких примеров множество, и во многом именно они объясняют отсутствие твердого политического решения, которое должно раз и навсегда констатировать – Израиль – государство еврейского народа. Здесь могут и должны быть обеспечены личные права всех граждан, но права национального коллектива здесь имеют и должны иметь только евреи. За кулисами израильской политической сцены говорят о том, что подготовка к утверждению такого закона идет, но целью остается добиться консенсуса в его формулировке.

При всем уважении к национальному согласию, судя по всему, речь идет об утопии. Такие решения контроверсальны сами по себе и поэтому не могут нравиться всем. Поэтому правительство должно взять инициативу в свои руки и добиваться утверждения закона о еврейском характере государства Израиль. Или, по меньшей мере, о еврейском духе, в котором воспитывают наших детей.

Рано или поздно к власти придет другое правительство, исповедующее иные ценности и преследующее другие цели. К этому моменту, вопрос о том еврейское мы, в первую очередь, государство или демократическое должен быть решен и решен законодательным путем.