Концепция внешней политики Казахстана — соперничество России и Китая

Концепция внешней политики Казахстана — соперничество России и Китая

На минувшей неделе, 29 января 2014 года президент республики Казахстан Нурсултан Назарбаев утвердил своим указом Концепцию внешней политики республики на 2014-2020 годы. Это, без преувеличения, знаковый и беспрецедентный для Казахстана документ, поскольку ранее республика еще никогда не собирала в едином циркуляре все принципы формирования собственной внешней политики. Некоторая часть из внешнеполитических приоритетов публиковалась в ежегодных посланиях президента страны, другая часть — озвучивалась обычно перед подписанием каких-либо важных документов, имеющих статус межгосударственных. Обозреватели Восточного бюро ИА REGNUM изучили документ и пришли к выводу, что первую Концепцию внешней политики республики пока еще трудно назвать фундаментальным документом.

Собственно, сам факт появления Конценпции, фактически, получил, что называется, «хорошую прессу»: в формулировании принципов внешней политики аналитики, журналисты и даже государственные ведомства, в общем, все, кто так или иначе соприкасался с тем, что принято величать межгосударственными интересами Казахстана. Еще важнее, что принципы формирования внешней политики сталкивались с важным бюрократическим моментом: всю полноту принятия решений по этому направлению нес только президент, расставлявший приоритеты в отрасли буквально в «ручном режиме», посредством ресурса администрации президента.

Можно только предполагать, почему документ был опубликован именно сейчас, уже после того, как президентом были сформулированы основные положения казахстанской политики в ежегодном послании к народу Казахстана. К слову, в отличие от предыдущих лет, именно в нынешнем послании, от 17 января 2014 года, глава государства впервые за много лет не детализировал внешнюю политику, полагая, по всей видимости, что основные приоритеты будут обозначены в Концепции. Но по какой причине документ стал достоянием публики в самом начале года? Связан ли он с проблемой вывода войск коалиции стран НАТО из Афганистана или же казахстанские власти решили подстраховаться перед формированием в 2015 году Единого экономического союза России, Казахстана и Белоруссии? Ответа на этот вопрос в публичном поле нет, да и источники ИА REGNUM в администрации президента Казахстана затруднились дать внятный и обоснованный ответ на этот вопрос.

На первый взгляд Концепция внешней политики Казахстана, расписанная на ближайшие шесть лет, оставляет впечатление описи внешнеполитических сношений республики. Очень важно, что в списке стратегических партнеров Российская Федерация фигурирует традиционно на первом месте: с Москвой Астана рассчитывает работать «во всех сферах политического, торгово-экономического и культурно-гуманитарного сотрудничества на основе Договора о добрососедстве и союзничестве в XXI веке». Однако этим моментом хорошие новости для Кремля заканчиваются. Вторым по очередности (и этот момент был обозначен сразу в нескольких посланиях президента разных лет), но отнюдь не по степени влиятельности внешнеполитическим партнером Казахстан видит своего восточного соседа — Китай, и этот момент разом актуализирует подавляющее большинство опасений элиты в отношении Поднебесной. Не добавляет оптимизма и тот факт, что сотрудничество с Пекином Астана планирует гораздо более широкое, нежели с Москвой. Этот момент ясно фиксируется в документе: «Республика Казахстан будет углублять всестороннее стратегическое сотрудничество с Китайской Народной Республикой в рамках политического диалога на высшем и высоком уровнях, развивать энергетическое, инвестиционно-технологическое, торгово-экономическое и культурно-гуманитарное сотрудничество, взаимодействие в транзитно-транспортной сфере, аграрном секторе, в области совместного использования водных ресурсов трансграничных рек и экологии».

Для всех сомневающихся отметим, что именно Казахстан является основным в Средней Азии потребителем китайских кредитов, кроме того, в ходе прошлогоднего визита председателя КНР Си Цзиньпина в Астану сторонами было подписано порядка 30 межгосударственных соглашений на общую сумму в 22 миллиарда долларов. Среди них, к слову, были и такие документы, как «Соглашение между Правительством РК и Правительством КНР о сотрудничестве в области исследования и использования космического пространства в мирных целях». Не лишним будет вспомнить, что именно сотрудничество с Российской Федерацией в сфере «мирного освоения космоса» активно торпедировалось представителями национальной элиты в ушедшем году. Также республика Казахстан намеревается углубить сотрудничество с КНР в сфере использования мирного атома — правда, в отличие от космической отрасли, о монопольном присутствии России в ядерной энергетике Казахстана говорить не приходится, но и эра доминирования, похоже, также подходит к своему логическому завершению.

Еще интереснее, что и Пекин (аналитики Восточного бюро ИА REGNUM писали об этом) видит в Астане крайне серьезного партнера: в частности, именно в столице Казахстана глава КНР впервые после «смены поколений» китайской власти сформулировал основные принципы политики Срединной империи в Средней Азии. И они крайне интересны.

В частности, только внимательные к любым появлениям китайской политики специалисты отмечали, что Китай относится к «западной окраине» Поднебесной с изрядной долей прагматизма. В программном, без преувеличения заявлении китайского лидера можно проследить такие формулировки, как необходимость «применения новых моделей сотрудничества», или «формирование «экономической полосы» Великого шелкового пути». Также глава Компартии Китая предложил «ликвидировать все барьеры» для того, чтобы усилить торговые связи, но главное — китайскими усилиями будет создана транспортная инфраструктура «от Балтийского моря до Тихого океана». Последним пунктом выступления китайского лидера стало гуманитарное сотрудничество — и здесь Пекин тоже идет, согласно укоренившейся политической традиции последних 50 лет, своим, особым путем. Например, китайский лидер предложил порядка 30 тысяч грантов для обучения в КНР студентов из стран-участниц Шанхайской организации сотрудничества.

Надо признать, что все эти моменты развития казахстанско-китайских отношений не стоили бы и выеденного яйца, если бы только Астана не подводила под сотрудничество с Китаем документальную базу — и одной из них справедливо стала Концепция внешней политики. Очень интересно заметить, например, внешнеполитические устремления республики на примере очередности сотрудничества с международными организациями и объединениями. На первом месте — ожидаемо находится ООН, что вполне логично, учитывая светский характер власти в Казахстане и признание существования послевоенного (имеется в виду Великая Отечественная война) мира. На втором месте — СНГ, так Казахстан подчеркивает свое родство с бывшими братскими республиками и свое геополитическое происхождение. Далее следует СВМДА — региональный аналог ОБСЕ, который был придуман и введен в работу Казахстаном. Это, так сказать, международные амбиции страны. После — Казахстан готов работать в рамках ОДКБ, военно-политического блока, который пока еще не показал себя надежным и крепким тылом. После геополитики и военной политики республика ожидаемо переходит к торговым организациям — и здесь уже на первом месте именно ШОС.

Справедливости ради отметим, что внешнеполитические приоритеты Казахстана сначала сфокусированы на безопасности Центральной Азии, а затем, на втором месте, фигурирует именно евразийская интеграция. Но здесь Казахстан декларирует свою политику предельно осторожно, поскольку, в редакции «Ак Орды» «в рамках этого процесса будут соблюдаться такие основополагающие принципы, как: незыблемость политического суверенитета, экономическая обоснованность принимаемых решений, поэтапность, прагматизм и взаимная выгода, равное представительство сторон во всех органах интеграции и консенсус на всех уровнях интеграционного взаимодействия». Не менее интересно, что в списке страновых приоритетов — республики Центральной Азии находятся на третьем, после России и Китая, месте. Следом — мы видим США, страны Европы и отдельно — Европейский союз, то есть Казахстан отдает предпочтение двусторонним отношениям с государствами этого региона, что на фоне очевидного кризиса европейской интеграции выглядит вполне разумным шагом.

Очень интересно видеть в документе Турцию и Иран на фактически, равных правах — отличие, разве что, в определении правового статуса Каспийского моря, что традиционно относится к политике Тегерана. А интересно — поскольку по количеству инвестиций Персия еще долго будет догонять Анкару, то есть, вроде как, налицо диспропорция в подходах. Однако тут важно заметить, что ИРИ за последний год стала занимать очень важные позиции во внешней политике страны — причем, можно отметить, что речь идет не только о проведенных в Алма-Ате переговорах в формате «5+1″ по иранской ядерной проблематике. Казахстан и Иран очень активно и внимательно обсуждают вариации двустороннего экономического сотрудничества. И в этом видится настоящий прорыв: еще несколько лет назад Исламская республика Иран фигурировала разве что в списке покупателей зерна из Казахстана. Теперь же — в сторону Персидского залива очень активно пробивается железнодорожная ветка.

В целом, надо отметить, что документ получился у составителей довольно здравый, если рассуждать с точки зрения обеспечения национальных интересов страны. Казахстан, в общем-то, заинтересован и в региональной безопасности, и готов действовать в рамках стратегического сотрудничества в рамках двух крупных мировых лидеров — России и Китая. Надо сказать, что в списке страновых приоритетов фигурирует даже Афганистан, что определенным образом характеризует понятийный аппарат аналитиков «Ак Орды». Не очень, правда, понятен тезис о «всесторонних усилиях для обеспечения региональной стабильности и безопасности, противодействия новым вызовам и угрозам, в том числе исходящим из сопредельных территорий», но тут надо отметить, что абсолютно все предыдущие внешнеполитические высказывания содержали подобные формулировки на грани угроз. Зато важно, что из документа полностью исключено понятие «многовекторности», неологизма, которым официальная Астана закрывала все внешнеполитические дыры в течение последних двадцати лет — причем, обосновывалась этим понятием решительно любая проблема. И уже одно это — довольно неплохой признак. Он может означать, что республика хотя бы в базовых понятиях определилась, наконец, со своим внешнеполитическим будущим. Хотя бы на ближайшие шесть лет.

ИА REGNUM