Андрей Фурсов: Вирусные элиты и Русская культура

Зачем муж английской королевы мечтает стать смертоносным вирусом?

Какими психическими заболеваниями страдают представители семей, которые правят миром? Почему русские не вписываются в планы мировых элит? Какой народ считается самым пригодным в качестве рабов для “золотого миллиарда”? Почему Россия не может обойтись без коррупции? Чем русские отличаются от бразильцев и индийцев? Почему русские никогда не смирятся с результатами “приватизации” 1990-х годов? Почему самые сильные информационные удары наносятся по русской традиции? Известный российский историк и публицист, действительный член Международной академии наук, Андрей Ильич Фурсов на занятии Школы аналитики делится закрытой информацией.

-У меня есть знакомый – потомственный психиатр,  пятнадцать лет возглавлявший психиатрическую больницу в Петербурге. Он блестящий аналитик, совместивший воедино два рода занятий – политический и клинический анализ. Он занимается психическим здоровьем десяти-двадцати семей, которые правят миром. В шести крупнейших семьях из десяти первых есть большое число людей с психическими отклонениями, которые можно охарактеризовать как социопатию – человеконенавистничество. Они не мизантропы, а именно социопаты, испытывающие чувство активной нелюбви к людям, выливающейся в определенные действия. Выглядит это так. К примеру, Чубайсу говорят, что 30 миллионов умрут. Он в ответ: «Они не вписались в рынок». Такое положение дел  серьезно,  когда есть средства для реализации человеконенавистнических действий. На эти средства Королевский дом Великобритании создал через подставные структуры «Общество защиты дикой природы», провозгласившее девиз «Земля устала от людей». Все это курирует муж королевы Елизаветы, отец Чарльза. Герцог заявил, что «хотел бы вернуться на Землю смертоносным вирусом, чтобы раз и навсегда избавить ее от лишнего числа едоков».

Мне как раз сегодня пришлось отвечать на портале «Око планеты» на поступивший от людей вопрос, есть ли у мировой элиты какая-то идеология или религия. Я ответил, что да: есть такая квазиидеология, квазирелигия – экологизм сатанинского образца. «Экологизм» заключается в попытке освободить Землю от лишнего населения. У нас, кажется, Чубайс сказал, что к концу ХХI века на планете должно остаться 2 миллиарда человек. В отличие от  «теории золотого миллиарда» (вообще), Чубайс  «расщедрился» на 2 миллиарда.  Просочились закрытые сведения о том,  кого необходимо оставить в качестве второго миллиарда для обслуги. Кто бы это мог быть?

   Китайцы? Они трудолюбивы, но, если у них появится лидер, который скажет: «Бей!», они пойдут за ним. Арабы? Нет! Работать не могут. Их используют сейчас, чтобы создать «бузу», а потом загнать фактически в гетто, отсечь от энергии – и все.

   Индийцы! Они идеальны, потому что «незыблемость»  существования кастовой  системы «въелась» в их сознание.  На востоке только в Индии прижилась парламентская демократия, так как кастовая система заранее предопределила выполнение всей «черной работы». Представьте себе съезд  Компартии Индии (у нее  три  части,  организованных по кастовому принципу –  верхняя, средняя и нижняя). Собравшись, члены Компартии  обличают кастовую систему. Во время перерыва на обед они выходят через четыре разных выхода и едят в разных местах. С другой стороны, если сейчас в Индии отменить кастовую систему, у них начнется резня – кастовая система  «держит» Индию. Такое, когда некое зло выполняет «позитивную» функцию,  часто случается. К примеру, наши лидеры говорят не стесняясь: «У нас коррупция – системообразующий  элемент общества» (слова Медведева). Если это так, тогда, во-первых, коррупция уже не является  коррупцией, а представляет собой нечто  другое. Во-вторых, получается, что если убрать коррупцию, то разрушится страна. 

   Другой пример. У меня есть знакомые из МВД,  специализирующиеся на постоянных контактах с лидерами криминальных группировок, так как криминал так же является неким способом управления обществом. Знакомые говорили, что в середине  90-х годов лидеры криминальных группировок всерьез были обеспокоены возможным распадом России. Исходившие  из своих экономических интересов, идеологически они получались патриотами своей страны. Самым главным для них было недопущение иностранного капитала.

      Вернемся к кастовой системе. Индийцы представляются идеальными рабами-работниками, так как у них не сформировано в сознании понятие такой ценности, как социальная справедливость. Это психологически крайне  депрессивная страна: индийцы принимают социальную несправедливость как должное,  кастово  предопределенное.  Бразильцы (да и все латиноамериканцы), кстати, воспринимают социальную несправедливость как индивидуальную, личную неудачу, из которой твои дети могут «выскочить». Потому в Латинской Америке бедность очень веселая.   Об Индии же не следует судить  по их фильмам. Лица индийских актеров в основном белого цвета, потому что этой уважаемой в Индии профессией занимаются люди высшей касты – брахманы. Семья  Капуров  принадлежит касте  немного  ниже, чем брахманы. Известный  актер  Баччан – из высшей касты. Кино для индийцев значит намного больше Голливуда.  Несмотря на то, в каких условиях, в каких  сараях в Мумбаи они снимают свои фильмы, тем не менее, они полностью контролируют свой кинорынок. Кино в Индии – средство управления социальными процессами:  оно замещает индийцам реальность и снимает социальное напряжение. Мне рассказывали индийские социологи и политологи, что фильм «Миллионер из трущоб»,   появившийся во время роста социального напряжения, помог «рассосаться» этому напряжению. Кино сильно действует на народ  с примитивной, полуинфантильной психологией. 

   В чем принципиальное  отличие русских, скажем, от бразильцев и индийцев?  Поскольку у русских есть такая ценность, как социальная справедливость,  русские никогда не примут  в качестве  социально приемлемой  акцию тех людей, которые «нахапали» в 90-ые годы. Они останутся для людей ворами и кровососами. Для бразильцев же человек, который украл и стал бизнесменом, – молодец, удачливый человек. По этой причине по русской традиции наносятся удары, которые должны сломать русские архетипы. Возьмем, к примеру, передачи ЦТ. Сначала идет передача «Давай поженимся», где сидят странные люди, три женщины, две из которых не вполне адекватные. Передача создает некий фон. Затем идет передача Малахова, который «вытаскивает» экстремальные случаи и выдает их за норму: мол, смотрите, вы – уроды. Затем следуют «Новости» и фильм про «ментов» с бандитами и проститутками. Я выхожу на улицу и вижу вокруг себя нормальных людей: они живут совсем-совсем другим. 

   Если нет нездоровой атмосферы, значит, ее нужно создавать, что, видимо, не очень получается – никак не возникает у людей  комплекса неполноценности, ущербности. Но работа в этом русле целенаправленно ведется. Самое главное – ломается архетип социальной справедливости. Помните, лет восемь назад по телевизору шла абсолютно подлая передача  «Слабое звено»,  суть которой – «вырубить» самого сильного. Мне однажды эти вещи объяснял один ЦРУ-шник, когда я в последний раз преподавал в Штатах.  Он представлялся юристом, имел юридическую фирму, работавшую в России и Америке. Был человеком умным, очень информированным – у него «торчали ЦРУ-шные  уши». Он особо и не скрывал, что является специфическим юристом. Американец  утверждал, что приемы манипулирования людьми, отработанные на западном материале, начиная от компьютерных «стрелялок» и заканчивая сериалами, не срабатывают в России, потому что специфическая  смеховая культура России сильно мешает воздействию западной пропаганды (считаю, что он это очень верно эмпирически вывел самостоятельно, а не по работам культурологов).  На Западе если страшно, то не смешно, если смешно, то не страшно.  По русской традиции  (Гоголь, русские народные сказки)  может быть смешно и страшно одновременно: у нас все «выворачивается», во всем появляется что-то смешное. Даже в русской порнографии,  в отличие, скажем,  от немецкой,  присутствует юмористический момент. 

   Смеховая культура блокирует «стрелялки» и то, что показывает Малахов. Но работа в этом направлении ведется непрерывно – например, когда мне показывают женщину, у которой сгорели дети, и пытаются сказать, что это норма, это деклассированные, десоциализованные люди. На кого это действует?  В первую очередь, на нашу либеральную интеллигенцию, которая в это хочет  верить. По многим своим знакомым я вижу одну из специфических черт нашей либеральной интеллигенции –  нелюбовь к русской жизни, боязнь ее как некой  иррациональности.  Часто это идет с детства: вышел из дома на улицу с бутербродом – «получил в ухо» – и на всю жизнь невзлюбил улицу. Я сознательно низвожу все до примитивного уровня, но могу утверждать, что в основе неприятия советского общества нашей либеральной интеллигенцией, насколько я помню по разговорам с нашими  полудиссидентами,  лежало неприятие русского стиля, русского образа жизни. У меня есть знакомая,  эдакая проНАТОвка, которой хочется, чтобы у нас было как в Америке. Но 90% общества не желает так жить. Она относит себя к оставшимся 10-ти. Я бы ей рекомендовал ехать туда и жить там.

   Вопрос из зала:  не Новодворская ли это. Ответ Фурсова: нет, это более значительный человек, а потому и более вредный по своей деятельности. Новодворская, по сути, безобидная  женщина,  компроментирующая  то, что сама говорит. Есть люди более серьезные. Рекомендую прочесть на сайте «Фонд стратегической культуры» статью профессора МГИМО Елены Пономаревой  «Как готовят агентов влияния», где она всех называет пофамильно, несмотря на возникающие у  нее проблемы в связи с этим. Там же есть хорошие статьи Ольги Четвериковой, написавшей книгу «Измена в Ватикане». В ней повествуется о сущности Ватикана как финансово-разведывательной корпорации. И у  Пономаревой скоро выходит книга, обещающая стать политическим триллером, – «Косово, НАТО и мафия». Также есть на том сайте одна  из  ее последних статей, посвященная  З.Бжезинскому. В ней Пономарева оттолкнулась от интервью Бжезинского,  данное   им  Константину  Эггерту.  

   Эггерт – это мой младший коллега по институту стран Азии и Африки (ИСАА  МГУ),  враг России, работал на BBC, имеет британские ордена и принципиально не принимает нашу жизнь. Он не понимает, что у нас не может быть как на Западе, потому что здесь все другое.  И у китайцев, и у индийцев не будет по-западному, ибо, как  утверждал покойный А.А. Зиновьев, «эволюция сложных социальных систем необратима». Система может сломаться. Обратите внимание,  каким способным к сопротивлению оказалось то, что было создано в советское время. Я активно занимаюсь проблемой образования. За последние десять  лет его просто уничтожают. До конца уничтожить еще не получилось, хотя разницу я вижу. 

   С 1972 года я преподаю в Московском университете. В течение десяти лет после 1991-го года это была еще советская школа. Где-то с 2005-2006-х годов произошел перелом – это видно во всех сферах. Четвертого ноября этого года диктор 1 канала телевидения говорит: «400 лет назад ополчение Минина и Пожарского пришло в Москву и свергло  Лжедмитрия I. На самом деле, к 1612 году и Лжедмитрий I,  и Лжедмитрий II были уже  мертвы.  Об этом ни диктор, ни тот, кто писал ему  этот текст, не знают. Таковы плоды «ЕГЭ-изированного» образования. Я предпочитаю иметь дела с интернет-журналистами – там продвинутые ребята. А с теле- и радиожурналистами я практически перестал  вести  дела. Журналисты на радио – еще ничего. Молодые ребята (25-26 лет) сами говорят, что многого не знают, в школе не изучали.  Но в целом система еще не сломана, оказалась прочной, и мы до сих пор живем за ее счет. Когда бывший президент Медведев выступал в свое время с критикой сталинизма, ему в голову не приходило, что достижения сталинизма – атомная бомба, ядерное оружие – это как раз то, почему с ним за один стол садятся. Иначе разговор был бы совсем другим – как с М.Каддафи,  как с С.Милошевичем.