С возможным заключением масштабного Соглашения об ассоциации между ЕС и Украиной в ближайшем будущем появится шанс глубоких политических перемен в северной части Евразии. Успешная «европеизация» Украины может не только сама по себе стать самым значительным успехом в истории продвижения демократии ЕС. «Европеизированная» Украина дала бы импульс к постепенному внедрению европейских ценностей и в другие постсоветские страны, вплоть до азиатской части бывшего Советского Союза. Однако, без официально объявленной возможности будущего вступления Украины в ЕС, пусть и с жесткими условиями и только в долгосрочной перспективе, самый крупный демократизационный проект Брюсселя пока представляет собой лишь некий эксперимент, который может завершиться неудачей. Кроме предоставления официальной перспективы членства, Брюссель и страны-члены ЕС должны заявить о возможном применении санкций против Москвы в случае эскалации в российско-украинских торговых отношениях. ЕС должен сделать все возможное в своих силах, чтобы предотвратить губительные последствия, которые будет иметь серьезное политическое и экономическое противостояние двух «братских народов».

Летом 2012 года Украина и Европейский Союз парафировали самое крупное Соглашение об ассоциации в истории ЕС с момента введения этого интеграционного инструмента Брюсселя в 1960 году. Хотя этот беспримерный договор не содержит эксплицитной целью вступление Украины в ЕС, его успешное воплощение должно будет иметь следствием глубокую интеграцию Украины в европейское экономическое, ценностное и правовое пространство. В первой половине 2013 года была завершена техническая подготовительная работа для подписания Соглашения, его перевод на языки ЕС, а также публикация текста договора для широкой общественности. Таким образом, это значимое как для Украины, так и для ЕС Соглашение готово к подписанию.

Значение Соглашения об ассоциации

Украинцы, после длящегося столетиями поиска национальной идентичности и международной позиции, находятся теперь на распутье: является ли Украина частью проникнутой западными идеями и общечеловеческими ценностями Европы или же сегментом коллективистско-авторитарной «евразийской» цивилизации, в которой доминирующую роль играет Россия? С этим судьбоносным вопросом, правда, украинцы сталкивались в своей истории уже неоднократно. Новым моментом, однако, является то, что сегодня перед Киевом на выбор лежат четко сформулированные и опубликованные тексты двух готовых к непосредственному подписанию договоров: Ассоциации с ЕС или Таможенного союза с Россией. Более того, успешная имплементация Соглашения об Ассоциации Украины с ЕС в дальнейшем может привести к кандидатуре и вступлению Украины в Европейский Союз.

Для ЕС, в свою очередь, удачное подписание, ратифицирование и воплощение этого огромного и пока уникального договора стали бы самым большим успехом в его истории продвижения демократии в отдельно взятой стране. Станет ли в скором времени самое территориально крупное европейское государство с его 45 миллионами жителей частью европейского интеграционного процесса или же судьба Украины как государства и нации и впредь останется неопределенной?

Примечательным здесь является то, что эта судьбоносная ситуация дополнительно акцентируется геополитическим положением и историческими связями Украины. Успех в сближении ЕС и Украины не только расширит сферу влияния европейских послевоенных ценностей и институтов на сотни километров на восток. Украина находится в тесных отношениях с Россией и Белоруссией, а также имеет периоды общей истории с южно-кавказскими и центрально-азиатскими странами во времена царской и советской империй. Таким образом, постепенная «европеизация», т.е. пошаговое внедрение политических, правовых, экономических и др. стандартов ЕС в Украине, найдет отклик и за пределами восточных границ этой бывшей колонии Москвы.

С все большим приобщением Украины к ЕС Россия будет вынуждена окончательно распрощаться с ее все еще (волнующими многие политические умы) неоимперскими замыслами. Кроме того, существует множество разнообразных личных, политических, культурных, экономических и научных контактов между жителями Украины и других бывших советских республик. Успехи Украины в вопросах демократизации, построения правового государства, либерализации, общественной модернизации и т.д. будут замечены прежде всего в России и Белоруссии, но также и на Кавказе и в Центральной Азии. Украинская «европеизация» может тем самым выполнить функцию модели для других постсоветских государств. Таким образом, Украина представляет значение для ЕС не только как отдельное государство. В категориях мировой политики Украина может выполнить для Запада роль первой ласточки в пошаговой демократизации всей огромной, когда-то советской, территории Евразии.

Провал же украинской «европеизации» будет означать не только потерю Европейским Союзом этих важных побочных эффектов возможного украинского прогресса. Украинское национальное государство еще не консолидировано; скорее наоборот: за прошедшие месяцы в Украине возросли центробежные тенденции, что приблизило возможность повтора кошмаров югославского сценария девяностых в этой культурно и географически разделенной странe. Жаркие споры о роли русского языка, интерпретации сталинского периода в истории Советского Союза или же деятельности Организации украинских националистов во Второй мировой войне усилили поляризацию между украино- и русофобами в Украине. Цель будущего вступления Украины в ЕС – одна из немногих политических идей, в отношении которых большая часть украинской элиты приходит к полному консенсусу. Даже у значительной части населения традиционно пророссийских южных и восточных областей страны цель украинского членства в Европейском Союзе, в отличие от идеи вступления Украины в НАТО, вызывает симпатию или, по крайней мере, доброжелательный нейтралитет.

Вызовы после заключения Соглашения

Значительные геополитические последствия, а также импликации для безопасности Европы в зависимости от успеха или провала европейской интеграции Украины означают, что ЕС и Россия сегодня тоже находятся на поворотном пункте развития своих отношений. Растущая нервозность Кремля в связи с предстоящим украинским присоединением к проекту европейской интеграции наглядно демонстрировалась в течение последних недель. Московская политическая элита, видимо, отлично понимает исторический характер предстоящего украинского решения. Напротив, в большинстве западноевропейских столиц отношения ЕС и Украины по-прежнему являются второстепенной, если не третьестепенной темой. В результате этого невнимания хромает и ЕСовское планирование в отношении будущих вызовов и путей ассоциационного процесса с Украиной.

Ясен пока только краткосрочный план действий: в конце ноября на саммите Восточного партнерства ЕС в Вильнюсе или же не позднее 2014 года должно быть, наконец, подписано Соглашение об ассоциации с Украиной и парафированы аналогичные договора с Грузией, Молдавией, и, возможно, Арменией. Но какую именно политику будет проводить Брюссель после подписания Соглашения для обеспечения успеха этого масштабного проекта, остается в потемках.

Хотя бы в отношении условий для подписания Соглашения с Украиной, ЕС внес ясность в конце 2012 года. Это уже большой прогресс по сравнению с недавним прошлым, когда, например, Евросоюз недостаточно решительно отреагировал на узурпацию власти Януковичем, и когда весной 2010 года сомнительная миссия Европарламента даже одобрила парламентские манипуляции («тушки») новоизбранного украинского президента. Не в последнюю очередь благодаря активным усилиям чешского Еврокомиссара по расширению и политике соседства, Штефана Фюле, диалог Брюсселя и Киева за последнее время стал более интенсивным и брюссельские сигналы Киеву стали понятней.

Важнейшим условием для подписания Соглашения об ассоциации, которое необходимо выполнить Украине, является освобождение несправедливо заключенного лидера украинской оппозиции – Юлии Тимошенко. Множатся признаки того, что значение этого фактора и неизбежность выполнения этого условия для подписания договора стали очевидными и для Януковича, и что в ближайшем времени бывшая премьер-министр Украины будет отправлена в Германию на лечение. Этим предстоящим решением украинского руководства, а также принятием некоторых важных законов о реформах судебной, госуправленческой и избирательной систем в Украине все формальные условия для подписания Соглашения можно будет считать выполненными.

Остается неясным, однако, что произойдет впоследствии, так как ЕС пока недостаточно подготовлен ни к резкой российской реакции на евроинтеграцию Украины, которая заявляет о себе уже сейчас, ни к значительным трудностям в эффективном воплощении Соглашения об ассоциации, которые будут создавать своеобразные механизмы функционирования экономики, судов и госуправления постсоветской Украины. ЕС, правда, уже выяснил размер временного применения большей части пунктов Соглашения до его ратификации странами ЕС. Но главы государств и правительств стран-членов ЕС продолжают избегать самого решительного и весомого шага для обеспечения скорейшей «европеизации» Украины, а именно – предоставить Украине долгосрочную и обусловленную, но все же ясную перспективу членства в ЕС.

Вопрос о перспективе членства Украины в ЕС

Без предоставления Украине возможности в будущем стать кандидатом и, в конечном счете, членом Евросоюза весь ассоциационный процесс будет носить характер некоего эксперимента. Политологические исследования Центрально-Восточной Европы в последние годы не раз указывали на важное, если не решающее, для глубокой «европеизации» посткоммунистической страны, значение предоставления ей обусловленной выполнением четких предпосылок перспективы принятия в состав ЕС. Без этого «пряника» и соответствующего «кнута» в виде угрозы отсрочки или лишения возможности вступления в ЕС вся ассоциационная политика Брюсселя может обернуться провалом – с печальными последствиями не только для украинцев, но и для дискредитировавшего себя, таким образом, Евросоюза.

Непонятно, почему ЕС так сложно согласиться на условную перспективу членства, ведь кандидатура Украины не станет актуальной еще, как минимум, в следующие 10 лет. Более того, приобретение статуса кандидата – это еще не гарантия быстрого принятия страны в состав ЕС. Как иллюстрируют примеры сегодняшних Турции или Сербии, даже после того, как государство объявлено официальным кандидатом на вступление, ЕС оставляет за собой свободу действий в отношении такой страны. ЕС может приостановить или отклонить присоединение, сославшись на недостаточную подготовку страны-претендента, а также отложить его, мотивируя это собственной неготовностью к принятию новых членов в Союз на данный момент. Все это указано в т.н. Копенгагенских критериях, сформулированных ЕС еще в 1993 году, для потенциальных новых членов. Пример Турции является наиболее характерным: вопрос, вступит ли она вообще когда-нибудь в ЕС по-прежнему остается открытым – хотя Анкара имеет официальную перспективу членства уже ровно 50 лет.

Более того, в статье 49 Договора о ЕС, подписанном в 2007 годy в Лиссабоне, было заново подтверждено, что каждая европейская страна, которая уважает принципы ЕС, имеет право подать заявление на принятие в Союз. Рано или поздно, Украина подаст такое заявление, т.е. Союзу в определенный момент в любом случае придется сформулировать свои условия для приглашения Украины к членству. Таким образом, с одной стороны, ЕС мало чем рискует, предоставив официальную перспективу членства Украине. С другой стороны, ЕС сейчас рискует многим, не предоставляя такую перспективу и не используя надлежащим образом один из самых важных инструментов воплощения своей политики демократизации. Можно только надеяться, что лидеры европейских стран поймут и учтут эти простые расчеты, пока еще не поздно.

Новые осложнения в отношениях Россия-Украина-ЕС

Кроме того, ЕС до недавнего времени, видимо, упустил из внимания тот факт, что украинская евроинтеграция повлечет за собой негативную реакцию Москвы. Наивность Брюсселя напоминает близорукость части немецкой элиты относительно мотивов осуществления пресловутых российских газотранспортных проектов Северного и Южного потоков. Немецкие социал-демократы, кажется, до сих пор не поняли, что дорогостоящие подводные газопроводы нужны России в первую очередь для того, чтобы стать более независимой от украинской ГТС. Москва хотела бы получить и в значительной мере уже получила возможность более свободно маневрировать в отношениях со своими «братскими народами», т.е. украинцами и белорусами, так как уже нет угрозы полного прекращения российских поставок газа в ЕС.

Брюссельское игнорирование интенсивности российских претензий к Украине напоминает берлинское пренебрежение в отношении истинных мотивов построения дорогих подводных газопроводов. Несмотря на то, что в прошлом со стороны Москвы уже было принято множество торговых санкций в отношении стран-членов Восточного партнерства, ЕС был заметно удивлен, когда в августе 2013 года Путин попытался воздействовать на Украину с помощью завуалированного пятидневного эмбарго на весь украинский импорт и принудить ее, таким образом, отказаться от курса евроинтеграции.

На этом фоне, для стран ЕС – и не в последнюю очередь для Германии – имело бы смысл изложить публично или же по дипломатическим каналам некий перечень возможных санкций в отношении Москвы в случае торговой войны России против Украины. В печальном случае возникновения необходимости их реализации, подобные европейские контрмеры могут, конечно, привести к значительным финансовым убыткам и для экономики ЕС – не в последнюю очередь и для некоторых немецких предприятий, тесно связанных с российской экономикой. Но, с другой стороны, возможные издержки от дезинтеграции Украины в результате российского удушения украинской экономики, в конечном счете, обойдутся для налогоплательщиков ЕС значительно дороже, чем изъяны от временных ограничений в торговле ЕС с Россией.

Как показали действия российского руководства в отношении Грузии в августе 2008 года, нельзя недооценивать готовность Кремля идти на конфликты для проведения своих интересов на постсоветском пространстве. Власть предержащим в Москве необходимо дать понять, что новое эмбарго Украине может привести к общеевропейскому торговому бойкотированию России – в том числе и к существенному сокращению сотрудничества в энергетической сфере. Понесенные в результате подобного противостояния убытки российских предприятий и госбюджета рано или поздно привели бы к социальным колебаниям, которые, в свою очередь, означали бы внутриполитические риски для Кремля. Возможность потери власти в результате сокращения российского экспорта сырья в ЕС, соответствующих бюджетных проблем и последующих социальных вспышек вынудит Путина избрать политику, которая будет отличаться от той, которую он годами проводил в отношении Грузии или Молдовы, а недавно начал более решительно воплощать и в отношении Украины и Армении. Первая реакция из Брюсселя касательно российского давления на Киев и Ереван указывает на то, что, по меньшей мере, в органах ЕС распознали взрывоопасность возникшей ситуации. Остается надеяться, что также и в Берлине, Париже, Лондоне, Риме и т.д. также обсуждаются опасные сценарии развития российско-украинских отношений и в ближайшем времени последуют однозначные сигналы и из столиц государств ЕС в Москву.

ЕС и ее государства в будущем не смогут избежать более интенсивного взаимодействия с Украиной и будут вынуждены более внимательно интересоваться спецификой ее внутренних и внешнеполитических проблем. Слишком уж велики риски и шансы, которые стоят за дальнейшим развитием территориально самой крупной европейской страны. Не в последнюю очередь Германии – хотя бы в силу исторических причин – не должно недоставать решительности, принципиальности и проницательности в ее восточной политике.