ОКО ПЛАНЕТЫ > Статьи о политике / Изучаем историю > Иван Александрович Ильин: Русская революция была безумием
Иван Александрович Ильин: Русская революция была безумием15-10-2009, 23:48. Разместил: Редакция ОКО ПЛАНЕТЫ |
|
Она была безумием, и притом разрушительным безумием. Достаточно установить, что она сделала с русской религиозностью всех исповеданий, в особенности с православной церковью; что она учинила с русским образованием, в особенности с высшим и средним образованием, с русской семьею, с чувством чести и собственного достоинства, с русской добротой и с патриотизмом... Она была безумием со стороны самых умеренно-революционных и полуреволюционных партий, кои вскоре были уничтожены со всеми их планами, программами, кадрами, газетами и традициями. Но она же обнаружила и безумную беспечность и близорукость правых - охранительных партий, которые не имели ни творческих идей, ни социальных программ, ни верных кадров в стране. Их хватило только на то, чтобы затруднить великую реформу Столыпина... А "крайне-правые" только и умели обманно уверять Государя в "многомиллионности" своего "союза" и в его "верноподданничестве", с тем чтобы в грозный час опасности предать Царя и его семью на арест, увоз и убиение... Революция была безумием и для русского крестьянства. Русское крестьянство стояло перед исполнением всех своих желаний; оно нуждалось только в лояльности и терпении. Равноправие и полноправие давалось ему от Государственной Думы (законопроект, выработанный В. А. Маклаковым). Земля переходила в его руки столь стремительно, что по подсчету экономистов к 1932 году в России не осталось бы ни одного помещика: все было бы продано и куплено по закону и нотариально закреплено. Земля отдавалась ему в частную собственность (реформа П. А. Столыпина, 1906). К началу этой реформы Россия насчитывала 12 миллионов крестьянских дворов. Из них 4 миллиона дворов уже владело землею на праве частной собственности; а 8 миллионов числилось в общинном владении. За 10 лет (1906-1916) на выдел из общины записалось 6 миллионов дворов из восьми. Реформа шла полным ходом в связи с прекрасно организованным переселением; она была бы закончена к 1924 году. Но революционные партии позвали к "черному переделу", осуществление которого было сущим безумием: ибо только "тело земли" переходило к захватчикам, а "право на землю" становилось спорным, шатким, непрочным и прекарным (т. е. срочным до востребования); оно обеспечивалось лишь обманно - будущими экспроприаторами, коммунистами. Итак, историческая эволюция давала крестьянам землю, право на нее, мирный порядок, культуру хозяйства и духа, свободу и богатство; революция лишила их всего. Подготовительный нажим большевиков начался немедленно вслед за "черным переделом" и длился 12 лет. Вслед за тем (1929-1935) коммунисты приступили к коллективизации и, погубив казнями и ссылками не менее 600000 дворов и семей, ограбили и пролетаризировали крестьян и ввели государственное крепостное право. Революция была безумием и для русского промышленного пролетариата. Война 1914-1917 г. поставила его непосредственно перед легализацией свободных рабочих союзов. Революция дала ему - гибель его лучших технически обученных кадров; долгие годы безработицы, голода и холода; порабощение в тоталитарных тред-юнионах; снижение уровня жизни на целые поколения; падение реальной зарплаты; государственную "потогонную систему" (стахановщина); систему взаимного политического сыска, доносительства и концлагеря. Революция была проявлением безумия и со стороны русского промышленно-торгового класса, который в лице Саввы Морозова, Ивана Сытина и других финансировал революционеров до тех пор, пока не был истреблен ими. А когда гибель стояла уже у порога, этот же самый класс не захотел или не сумел своевременно изыскать средства для борьбы с большевиками. Во время гражданской войны на юге, когда города переходили из рук в руки, - промышленники по уходе белых считали свои "убытки" и "протори" и роптали, а по уходе красных - подсчитывали свои "остатки" и благодарили судьбу за спасение. Но наибольшим безумием революция была для русской интеллигенции, уверовавшей в пригодность и даже спасительность западноевропейских государственных форм для России и не сумевшей выдвинуть и провести необходимую новую русскую форму участия народа в осуществлении государственной власти. Русские интеллигенты мыслили "отвлеченно", формально, уравнительно; идеализировали чужое, не понимая его; "мечтали" вместо того, чтобы изучать жизнь и характер своего народа, наблюдать трезво и держаться за реальное; предавались политическому и хозяйственному "максимализму", требуя во всем немедленно наилучшего и наибольшего; и все хотели политически сравняться с Европой или прямо превзойти ее. И теперь еще люди этого сентиментально-мечтательного поколения покидают земную жизнь, не передумав и вменяя себе это самодовольное упрямство в заслугу "стойкости" и "верности"... Они так и не поймут, что глупо глотать все лекарства, полезные другим; что пальмы и баобабы не всюду растут на воле; что страусы не могут жить в тундре; что республика и федерация требуют особого правосознания, которого многие народы не имеют и коего нет и в России. Не поймут, что народы, веками проходившие через культуру римского права, средневекового города, цеха и через школу римско-католического террора (инквизиция! религиозные войны! крестовые походы против еретиков! грозная исповедальня!) - нам не указ и не образец. Ибо мы, волею судьбы, проходили совсем другую школу - сурового климата, татарского ига, вечных оборонительных войн и сословно-крепостного строя. Что "немцу здорово", то русского может погубить... Так безумие русской революции возникло не просто из военных неудач и брожения, но из отсутствия политического опыта, чувства реальности, чувства меры, патриотизма и чувства чести у народных масс и у революционеров. Люди утратили органическую национальную традицию и социально-политическое трезвение. В труднейший час исторической войны, когда монарх и указанный им наследник двукратным отречением погасили в народе присягу на верность, - все это вызвало развал правосознания, безумную толкотню и давку из-за эфемерного полно-равно-правия и столь же мнимого обогащения захватом. Все это брожение возникло отнюдь не из "нищеты", "гнета" или "разрухи". Брожение шло от нежелания отстаивать Россию и держать фронт и от жажды революционного грабежа. По прозорливому слову Достоевского - русский простой народ понял революционные призывы (Приказ номер 1) и освобождение от присяги - как данное ему "право на бесчестие", и поспешил бесчестно развалить фронт, удовлетвориться "похабным миром" и приступить к бесчестному имущественному переделу. Это бесчестие выдвинуло наверх демагогов-интернационалистов. Русские летописи пишут о Смуте, что она была послана нам за грехи, - "безумного молчания нашего ради", т. е. за отсутствие гражданского мужества, за малодушное "хоронячество" и непротивление злодеям. Несомненно, что эти слабости и недостатки сыграли свою роль и в нынешней революции. Но были и иные грехи, важнейшие: утрата русских органических и священных традиций, шаткость нравственного характера, безмерное политическое дерзание и отсутствие творческих идей. Иван Александрович Ильин Статья была опубликована в журнале "Наши задачи" в 1949 г Ильин Иван Александрович (1883 - 1954) Выдающийся русский публицист, историк и философ. Будучи ученым с мировым именем, приват-доцентом Московского Университета и профессором философии Московского Университета, он был изгнан из России в 1922г. на знаменитом "философском пароходе" по распоряжению В.И.Ульянова (Ленина). В изгнании с успехом преподавал в Европе, но в 1934 г. отказался сотрудничать с нацистами и в 1938 г. был изгнан в Швейцарию. Автор книг "Проблема современного правосознания", "Яд большевизма", "Путь духовного обновления", и др. Был организатором зарубежных русских изданий "Русский колокол" и "Наши задачи". Вернуться назад |