Когда в начале этого года Джон Керри выступал с прощальной речью в сенате и принимал присягу в качестве нового госсекретаря, эксперты уверяли, что это будет самый либеральный хозяин Госдепа за всю американскую историю. Однако традиции политической системы США оказались сильнее пацифистских убеждений Керри, человека, который долгое время находился во власти вьетнамского синдрома.
«Это разбойник и убийца, который совершил немыслимые преступления и должен понести наказание», — так американский госсекретарь охарактеризовал Башара Асада, выступая на слушаниях в сенате и пытаясь обосновать необходимость военных ударов по Сирии. Однако можно вспомнить фотографию 2009 года, на которой сенатор Керри ужинает с этим разбойником и убийцей в старом Дамаске: политики и их супруги явно очарованы друг другом, ведут дружескую беседу, шутят, улыбаются. После ужина Керри назвал Асада «щедрым человеком», «добрым другом» и одним из немногих арабских правителей, стремящихся к переменам. Более того, будущий госсекретарь настаивал на том, чтобы Израиль вернул Сирии Голанские высоты, уверяя, что это стало бы «важным шагом в ближневосточном урегулировании». Консервативные СМИ в Соединённых Штатах потешались над «особыми отношениями» Керри и Асада, называя их «братской любовью». Теперь же американский госсекретарь сравнивает своего «названного брата» с Адольфом Гитлером и Саддамом Хусейном.
«Керри — один из наиболее ярких представителей американского истеблишмента, — сказал в интервью «Однако» политолог Сергей Михеев, — а этот истеблишмент, как известно, занимает весьма циничную позицию. Те принципы и идеалы, о которых говорят американцы, в реальной политике в общем-то ничего не стоят. Если сегодня с каким-то правителем выгодно договариваться, сукин сын он, с их точки зрения, или нет, они будут с ним договариваться. Если же он начал им мешать, занял самостоятельную позицию, они не вспомнят о его прошлых заслугах и без зазрения совести предадут его».
Сейчас госсекретарь США отрекается от своего «доброго друга», заявляя, что американцам не о чем разговаривать с правящим сирийским режимом. А ведь в 2008 году он вместе с нынешним главой Пентагона Чаком Хейгелом опубликовал в Wall Street Journal статью с характерным названием «Пришло время говорить с Сирией», в которой утверждалось, что «с помощью интенсивной дипломатии можно решить самую сложную проблему».
Надо сказать, что этот тезис Керри отстаивал на протяжении всей своей политической карьеры. «Даже с самыми одиозными людоедскими режимами можно вести переговоры», — уверял он в середине 80-х годов после встречи с президентом Никарагуа Даниэлем Ортегой, который считался ставленником СССР и Кубы. Репутацию пацифиста нынешний госсекретарь заработал еще в конце 60-х годов. Вернувшись из Вьетнама, где он руководил экипажем небольшого катера и получил три ранения, Керри стал одним из лидеров антивоенного движения. Он произносил пламенные речи, опубликовал книгу, на обложке которой был изображён перевернутый американский флаг и даже бросил на землю свои награды, заявив, что «делает это не сгоряча, а на трезвую голову, являясь убеждённым сторонником мира на земле».
Керри называли самым либеральным сенатором на Капитолийском холме, и когда речь зашла о том, что он станет новым госсекретарём, ястребы забили тревогу. «Это первый хиппи в Госдепартаменте, — отмечал журнал Esquire, — представитель «вьетнамского поколения», который принимал непосредственное участие в антивоенном движении, распевал песню Джона Леннона Imagine и искренне верил в возможность вечного мира на земле». Вывод делался однозначный. «Фирменным стилем Керри, — предрекал неоконсерватор Фуад Аджами, — станет беззубая рефлексивная дипломатия. Вместо того чтобы заниматься реальными проблемами, он будет бороться с глобальным потеплением и на каждом шагу извиняться за Соединённые Штаты».
Не тут-то было. Керри даже с большим энтузиазмом, чем его предшественница на посту госсекретаря Хилари Клинтон, начал добиваться военного вмешательства в Сирии. Оппоненты окрестили его «поджигателем войны и «хладнокровным ящером» (когда Керри убеждал сенаторов в необходимости нанести авиаудары по Дамаску, он постоянно облизывал пересохшие губы, и на антивоенных интернет-ресурсах кадры выступления госсекретаря чередовали с изображением варана, то и дело высовывающего язык). «Напрашивается аналогия с действиями Колина Пауэлла, который доказывал в ООН, что режим Саддама Хусейна обладает оружием массового уничтожения, — сказал «Однако» ведущий научный сотрудник Института США и Канады Сергей Самуйлов. — Через год, когда стало ясно, что оружия в Ираке нет, и Пауэлл начал публично извиняться. Каялся он и в своих мемуарах. Керри, думаю, также напишет со временем воспоминания, в которых изольёт душу и объяснит, что вынужден был подчиниться государственной машине США».
Вспомним, что в 2003 году Керри делал всё возможное, чтобы удержать Джорджа Буша от иракской авантюры. «Мы не должны развязывать войну в Ираке до тех пор, пока не будут исчерпаны все дипломатические возможности решения конфликта, — говорил он. — Выиграть войну несложно, сложно добиться мира». Через год после начала иракской операции Керри иронизировал: «Да, Хусейн был жестоким диктатором и заслужил своё место в аду. Но, развязав войну, вместо диктатора мы получили хаос».
На критике войны в Ираке Керри строил свою президентскую кампанию 2004 года, но проиграл выборы Джорджу Бушу. Именно тогда, наверное, сенатор пересмотрел свои взгляды на проблему военного вмешательства. Уже в 2011 году на пару с известным республиканским ястребом Джоном Маккейном он внёс в сенат резолюцию о введении бесполётной зоны над Ливией. И хотя президент Обама относился к ливийским повстанцам скептически, Керри настаивал, что «режим Каддафи представляет угрозу национальной безопасности США».
Возглавив Госдепартамент, Керри окончательно отказался от прежних идеалов и, по словам журнала Nation, «из голубя на глазах стал превращаться в убеждённого ястреба». Он стал обвинять Асада в использовании химического оружия и даже пытался убедить конгресс в том, что сирийские повстанцы практически не связаны с «Аль-Каидой». «Мне было не очень приятно это видеть. Врёт и знает, что врёт, — прокомментировал заявление американского госсекретаря Владимир Путин, — ведь основное боевое звено там — «Аль-Нусра», которая является подразделением «Аль-Каиды».
Согласившись на российскую инициативу по Сирии, Керри сделал это с большими оговорками. «Если за обещаниями сократить химическое вооружение, — заявил он на недавней встрече с министром иностранных дел России Сергеем Лавровым, — не последуют действия или эти действия будут недостаточно быстрыми, я, как представитель Соединённых Штатов Америки, настаиваю на нашем праве нанести удар».
Похожая ситуация и на иранском направлении. Казалось бы, Керри был одним из самых горячих сторонников диалога с Исламской Республикой Иран. Он осуждал Клинтон, которая не стеснялась лишний раз напомнить иранцам, что «Соединённые Штаты легко могут стереть их с лица земли». Он уверял, что «у Вашингтона и Тегерана много общих интересов — от уничтожения «Талибана» до борьбы с наркотрафиком». И вот теперь, когда новый иранский президент Хасан Роухани начал наводить мосты с США, Керри не спешит праздновать победу, заявляя, что, если что-то вдруг пойдёт не так, Америка оставляет за собой право нанести авиаудары. Как говорится, почувствуйте разницу.
Стоит упомянуть, что Керри принадлежит к высшему слою американской элиты. Он является наследником семьи Форбс, учился в престижном Йельском университете. Его вторая жена Тереза Хайнц — владелица кулинарной империи, состояние которой превышает 3 млрд долларов.
Критики называют Керри политическим хамелеоном, который всегда знает, откуда дует ветер. «Он прирождённый миссионер, — сказал South China Morning Post один из высокопоставленных восточноазиатских чиновников, — но когда он читает вам нотации, складывается ощущение, что содержание речей волнует его намного меньше, чем тембр голоса». И наверное, не стоит удивляться, когда бывший лидер антивоенного движения призывает начать боевые действия и требует возмездия для человека, которого всего несколько лет назад называл своим добрым другом.