Что обещает новая позиция России по Сирии

Россия заметно изменила свою внешнеполитическую позицию и взвинтила активность в секторе Ближнего Востока. Кроме того, можно сказать, что Россия изменила свою внешнеполитическую позицию по отношению и к политике США. Если не так давно во время президентства Медведева Россия фактически поддержала агрессию США и НАТО против Ливии и ее законной власти, что завершилось ее свержением и хаотизацией страны, то в случае Сирии ситуация изменилась.

Президент Путин, выдержавший паузу, на Саммите-20 в С.-Петербурге активно и даже резко определился: США — совершает агрессию, их действия незаконны, они соучаствуют в провокациях, поддерживают мятежников, мир должен этому воспрепятствовать и Россия готова возглавить это противодействие. Россия готова взять на себя обязательства по контролю и уничтожению химоружия в Сирии.

Позиция явно и существенно отличается от позиции России в случае Ливии. Этот поворот для патриотичного и настоящего россиянина вызвал прилив гордости за свою страну и своего президента, одобрения и поддержки, надежды, что отход от вторичной полусуверенной либерально-космополитической проамериканской позиции осознанный и бесповоротный. Вместе с тем, появилось и ощущение, что все это не поворот, не решение, а пиар трюки. Что так? Что тут не так? Вопросы требуют и уместны для анализа.

Итак, российское руководство очевидно приняло определенные решения. Вопрос о методологии и методике их принятия, о реальном механизме принятия и эффективности решений является чувствительным и ответственным. Чтобы системно построить методику оценки решений и их последствий, отойти от эмоциональных компонентов и прийти к некоему устойчивому алгоритму стоит рассмотреть один из подходов такого рода.

Решение в сложных политических задачах принимается при множественности ценностных критериев, целей и релевантных проблем. Единовременно, но во множестве системы целей. Нужно видеть и следствия принимаемых решений, которые также многовекторны.

Как свести анализ во множестве обстоятельств к единственному критерию, который формулируется на языке упрощенном просто: решение правильно или решение неправильно. Возможность упорядочить этот процесс имеется. Посмотрим на табличное отображение предлагаемого подхода.

В таблице встроены много вопросов и ответов на них, и отметим, что она только отражает объемный процесс анализа.

Поле принятия и оценки внешнеполитического решения России по сирийскому кризису

Легенда: "0" — существенных перемен для страны нет; "+" улучшение ситуации для страны; "-" ухудшение ситуации для страны

В этом анализе еще не введены веса значимости для каждой целевой номинации (вызов, проблема, цель, ценность, цель). Пока они все были равны единице. Поэтому подсчет плюсов и минусов проводится в упрощенном виде. Не учитывается нюанс значимости. Однако, от введения весов итог подсчета может измениться.

Назначение веса значимости цели есть исключительно волевое политическое решение. Оно может основываться на разных основаниях и, вообще говоря, если является эмоциональным, избыточно персонифицированным или попросту "от балды", по принципу "я начальник — ты дурак" — то это полностью перечеркивает весь последующий анализ. Так бывает.

В начале 90-х, когда резали по живому СССР, как единую территорию, экономику, гуманитарное человеческое пространство был такой эпизод. Я излагаю его из первых рук. Ельцин имел разговор с одним из своих первых приближенных. Тот по вопросу Крыма активно убеждал Ельцина, что Крым выводить из состава РСФСР нельзя ни по каким соображениям. Годы показали, что это было совершенно обоснованно. Ельцин на это заявил буквально следующее: "Иди делай, что царь сказал". Происходит ли сегодня подобное? Хочется надеяться, что нет.

Разумеется, личное решение первого руководителя мы не отменяем. Оно особенно актуально в условиях крайней неопределенности или острого кризиса, нехватки времени, и возлагает полную ответственность на лицо, принимающее решение. Оно апеллирует к тому обстоятельству, что первое лицо должно было не случайно стать первым, к его опыту, таланту, интуиции. Вместе с тем, мобилизации не одной, а более числом головы, при наличии времени на выработку решения есть иной подход. Он с большой вероятностью более ответственен и помогает принять более успешные решения.

Был такой классический случай. Когда-то в СССР собирались высадить лунный модуль на поверхность Луны, а достаточных сведений о состоянии поверхности на Луне не было. То ли твердь, то ли многие метры пыли, в которой модуль просто бы утонул. Нужно было принимать решение. С.П.Королев подошел к листу проекта и написал на нем, поставив свою подпись, "Луна твердая". Проект высадки модуля был успешным. Правда пример не для всех: для этого надо быть Королевым.

Подход, который помогает объективно преодолеть волюнтаризм решений, заключается в принципиальном сочетании, во-первых, тактических и стратегических целей. Это проблема временного сочетания.

Во-вторых, необходимо учитывать, что цели, имеющие локальный характер в каком-то одном поле ответственности государства, существуют наряду с тем, что у государства одновременно актуальны многие другие поля ответственности. Это проблема "пространственного" целевого сочетания. Речь идет о т.н. многопараметрическом управлении, что является неотъемлемым для профессионального и грамотного государственного управления. Это только гайдаровщина и последователи могли десятки лет один единственный параметр объявлять актуальным, а именно, инфляцию и финансовую стабилизацию. В то время как население вымирало, экономика уродовалась, развитие тормозилось, а страна деградировала по всем направлениям (что, впрочем, происходит до сего дня).

Государственное решение должно одновременно достигать в рамках возможного все цели. Т.е. государственное решение в обычных условиях выбирается во всем пространстве временных и пространственных измерений проблемно-целевого поля государственного управления.

В данном случае, по вопросу о действиях России в условиях сирийского кризиса, веса значимости можно изменить от равного единичного распределения. Например, сделать самым важным, с весом положим 2, предотвращение американского удара в краткосрочной перспективе (как бы "забыв" на время, что он все-равно последует чуть позже). Тогда итог оценки будет иной. Для США+Израиля успех вырастет до 7+. У России "выгода" не изменяется и остается 4-, Сирия вместо 4- получает 3-.

Если в четыре раза увеличить значимость ситуативного отказа США от удара (что в принципе за пределом сбалансированности решений), то результаты будут следующими. США+Израиль увеличивает выгоду до 10+. Для России ситуация не меняется. Сирия выигрывает и вместо 4- получает 0.

Веса устанавливать можно с помощью коллегиального экспертного взвешивания. Приведенный пример показывает, что простое эмоциональное оценивание сложной ситуации может не приводить к оптимальному решению, а "восторги" по поводу броска Заварзина в Приштину в Югославии, или сегодняшних решений России могут относиться только к пиар-эффектам, но не к существу дела. Эмоции для сплочения нации очень важны, но нужно еще и думать об успешном управлении и стратегии. А то ведь "отдать Москву, чтобы сохранить Россию" легко превращается в "потерять и Москву, и Россию". 22 года либерально-космополитического эксперимента в России этот вызов иллюстрирует весьма богато.

Количество вызовов можно нарастить и дать по ним соответствующий анализ. По каждому вызову можно сделать множественную экспертную оценку с привлечением разных экспертов. Предложенный метод взвешивания ситуации и решений помогает уйти от эмоций, восторгов и наивного патриотизма в оценках, который нас только ослабляет. Подход помогает декомпозировать сложные проблемы при анализе ситуации, при прогнозе развития и оценки последствий собственных решений. Такой анализ нужно выполнять до принятия резонансных решений.

Противоречащая неизменной пока что финансово-экономической модели российской политики либерального полусуверенного типа попытка самостоятельного влияния России в мире неподготовлена и ресурсно не обеспечена. Скорее есть элемент имиджевой импульсивной (волевой) попытки. Такие уже были, например, упомянутый марш бросок в Приштину в воюющей Югославии. Имиджевой радости было много, на процесс же никак не повлияло. Югославию расчленили, Косово от Сербии оторвали, Милошевича по всей видимости убили в тюрьме во время суда над ним и т.п.

Неожиданный и поначалу обескураживший США и их альянс демарш России относительно Сирии (после относительной пассивности) перестал быть неожиданностью. Больше подобного эффекта не будет. Мяч отпасован на сторону России с новыми условиями в ее адрес. Заявлено и обоснованно, что Россия и конкретно Путин поставили свою репутацию на кон. Конечно, бесспорно, что спасти жизни сирийцев, отложив американский удар — это очень значимо. Но цели и методы США не поменялись. Угроза Асаду и Сирии изменилась только в части сроков внешнего удара. Возможностей для провокации у США стало больше, поскольку, кроме применения химоружия, новыми условиями стало и еще и исполнение обязательств Россией и дополнительных обязательств Асада по уничтожению и контролю международных сил над химоружием. Провоцировать в этой новой ситуации для США стало, пожалуй, еще легче.

Таким образом, разнонаправленный анализ показывает, что эйфория и восторги по поводу правильных и мощных решений политического руководства могут быть спровоцированы специальными пиар-эффектами. А истинное развитие событий может показать, что Россия столкнется с новыми проблемами.

Вполне диагностировано, что российская политика скорее импульсивна и персонифицирована, чем стратегически сбалансирована. В этом не столько приобретение потенциала для страны, сколько угроза неустойчивости, нестратегичности и ограниченности ее внешнеполитического государственно-управленческого потенциала.

И еще одно. Новый облик России, явный поворот в позиции ее лидера дают надежду на начало отхода от 20-летней модели страны, а именно, либерально-космополитической доктрины вторичности и утраты суверенитета, цивилизационной идентичности и растраты ресурсных потенциалов, непригодной экономической и финансовой политики, надежду на шаг к восстановлению собственной ценностной платформы, возвращению к обретению собственной идеологии. Без подобного поворота рассчитывать на пролонгированный имиджевый и лидерский политический эффект в мире для России является необоснованным.

Перед Путиным стоит вызов: быть в повороте страны последовательным. Ранее в ответе на подобный вызов он свой шанс не реализовал: тогда он проявил себя государственником относительно подавления национального сепаратизма, но мало что поменял и на самом деле развил за 13 лет уродливую либерально-космополитическую модель асоциальной, сырьевой, коррумпированной, демонетизированной, экспортной несуверенной экономики.

Это главный вызов России. Надо бы участвовать в ответе на него, но как? Там, наверху, наши советы и мозги попросту не нужны. Как достучаться? Честно, не знаю.

Держитесь правды.