Республике Узбекистан грозят большие перемены. Основа стабильности, гарант того самого негласного соглашения — Ислам Каримов — стар и неизбежно покинет свой пост. Явного преемника он всё ещё не назначил, а потому начало открытой схватки за власть между кланами — лишь дело времени. Попробуем её предсказать.

Ключевые субъекты грядущей междоусобицы

В основе разделения Узбекистана на кланы лежит территориальный признак, а затем уже национальный. Это позволяет кланам быть достаточно гибкими и при необходимости принимать в свои ряды представителей других национальностей, при условии если вновь принятые разделяют ценности и цели клана.

Всего в Узбекистане на обломках Кокандского, Хивинского и Бухарского ханств возникли, по разным оценкам, от пяти до десяти кланов. Наиболее сильные — ташкентский и самаркандский кланы, представители которых занимают ключевые посты в республике. Слабее выглядят позиции джизакцев, бухарцев, хорезмцев, кашкадарьинцев, сурхандарьинцев и каракалпаков. Слабые кланы утратили свою самостоятельность и обслуживают интересы более крупных. Но даже крупные кланы неоднородны, так как состоят из различных групп.

Отдельно следует сказать о ферганском клане. Он  ведёт своё начало от потомков правителей Кокандского ханства, а потому его представители весьма амбициозны и представляли собой наиболее непримиримых противников Ислама Каримова. Андижанские беспорядки 2005 года были поддержаны не только западными эмиссарами из НКО, но и ферганскими элитами, за что им пришлось дорого заплатить. Сейчас ферганский клан повержен и разделён между ташкентцами и самаркандцами, но после ухода Каримова вполне может попытаться восстановить самостоятельность.

Ташкентский и самаркандский кланы вели долгую войну друг против друга за право оказывать исключительное влияние на президента. Однозначного победителя в результате войны не выявилось. Впрочем, учитывая стартовые позиции сторон, ташкентцы скорее выиграли. С другой стороны, наученный горьким опытом, Каримов уже не позволит слишком уменьшить влияние самаркандского клана, к которому формально принадлежит и сам.

Основа благополучия самаркандского клана — сельское хозяйство Узбекистана, стабильно генерирующее экспортную выручку. Поговаривают, что хозяином Ферганской долины является родственник Ислама Каримова — Акбар Абдуллаев, контролирующий порядка 70% экономики Ферганской области Узбекистана.

Представители же ташкентского клана постепенно упрочили свое положение в правительстве и финансовом секторе страны. Так, Рустам Азимов в начале 90-х стал председателем вновь созданного Узбекского инновационного банка «Ипак Йули». В данный момент Азимов является вице-премьером, но продолжает сохранять контроль над банком через своего человека — Рустамбека Рахимбекова.

В Узбекистане Рустама Азимова, окончившего магистратуру в Оксфорде, позиционируют как прозападного политика, обладающего солидными связями с банками Запада и Азии. Его же называют наиболее приемлемым для США кандидатом в президенты Узбекистана.

Свою политику в Узбекистане стараются проводить МВД и СНБ, обладающие солидными ресурсами, а главное — репрессивными полномочиями. Впрочем, силовики связаны с кланами и неизбежно участвуют в защите их интересов. Традиционно самаркандский клан имел влияние на МВД, ташкентский — на СНБ.

Таким образом, за годы независимости произошло фактически вынужденное объединение ташкентцев и самаркандцев в единую «партию власти». Однако это единство держится на крайне непрочном основании: понимании, что пока Каримов при власти, худой мир лучше доброй ссоры.

В свою очередь, Каримов, несмотря на своё могущество, вынужден быть арбитром не только между кланами, но и регулярно проводить кадровые перемещения среди представителей своего (самаркандского) клана. Дабы не давать возможности для усиления конкурентов, желающих отстранить Ислама Абдуганиевича от власти.

Претенденты на престол

Таким образом, ключевыми претендентами на обретение власти в республике являются ташкентский и самаркандский кланы, поделившие между собой поверженных представителей Ферганской долины.

Ташкентцами являются нынешний премьер-министр Узбекистана Шавкат Мирзияев и вице-премьер Рустам Азимов. Несмотря на принадлежность к одному клану, Мирзияев и Азимов конкурируют между собой. Однако в прессе кандидатом в преемники  Каримова чаще всего упоминается Рустам Азимов.

Наследников у Каримова нет, зато есть две дочери: Гульнара и Лола. Лола, младшая дочь в семействе, амбициями не обладает, а потому в разделе власти, скорее всего, участия принимать не будет. А сконцентрируется на защите интересов своего мужа — олигарха Тимура Тилляева.

Иначе себя ведёт Гульнара. Первая проблема Гульнары, препятствующая её избранию в качестве главы государства, — пол. Вторая — оторванность от узбекских реалий: ведь Каримова большую часть своей жизни провела в разъездах по странам зарубежья. Третья — крайне вздорный характер, что не способствует повышению её рейтинга среди населения. Однако ключевым препятствием для Гульнары  на пути к президентскому креслу является отсутствие союзников среди крупных чиновников.

В последнее время Каримова-старшая очень часто критикует прозападного Азимова, впрочем, достаётся и самой Гульнаре, не так давно лишённой дипломатической неприкосновенности и вынужденной оправдываться по фактам коррупции.

Впрочем, сам Каримов отнюдь не спешит называть конкретные персоналии, что и понятно: избрав преемника, глава республики в разы ускорит течение политических процессов в Узбекистане и создаст дополнительные угрозы для своего клана.

Выводы

Ближайшие годы станут ключевыми для Узбекистана. Будущее республики будет зависеть от способности кланов вновь договориться между собой: сохранив систему сдержек и противовесов, созданную Каримовым, или создав новую.

Маловероятно, что Гульнара Каримова сможет получить бразды правления в свои руки: уж слишком она некомпетентна в вопросах государственного управления, хотя и наиболее приемлема для отца.

Действующий премьер республики Шавкат Мирзияев имеет высокие шансы занять кресло Каримова, однако по сравнению с Рустамом Азимовым его позиции выглядят слабее.

Сохраняется интрига в отношении узбекских силовиков: предпочтут ли они выступить на стороне кланов или попробуют совместно диктовать кланам свои условия? Борьба МВД и СНБ за влияние на Каримова во многом повторяла борьбу узбекских кланов. Однако, учитывая некоторые моменты противостояния силовиков, полностью этот вариант отбросить нельзя.

Самым негативным вариантом развития клановой вражды является «афганизация» Узбекистана, впрочем, вероятность этого пока низка. Прозападной оппозиции в Узбекистане нет, изгнанные в страны зарубежья оппозиционные политики не имеют поддержки среди населения, а также финансовых ресурсов для борьбы за власть. А потому не представляют серьёзной угрозы.

Полагаю, что в следующем году ключевыми событиями, от которых будет зависеть будущее Средней Азии, станет вывод контингента НАТО из Афганистана и смена правящих элит в Узбекистане. И если уход НАТО неминуемо спровоцирует рост нестабильности, то итог кланового противостояния спрогнозировать крайне сложно.