МИД РФ обеспокоен «военной био-активностью США» у наших границ

МИД РФ обеспокоен «военной био-активностью США» у наших границ

Российский МИД выразил обеспокоенность активной военной биологической деятельностью американцев у наших границ. Как сообщили РИА «Новости» в департаменте информации и печати ведомства, США не предоставляют никаких документальных подтверждений того, что «все объекты, находящиеся под юрисдикцией или контролем США, ранее участвовавшие в военных биологических программах, уничтожены или перепрофилированы на мирные цели в соответствии со статьёй II КБТО».

Помимо этого, в МИДе заявили, что сомнения в соблюдении Россией обязательств по «Конвенции о запрещении биологического и токсинного оружия» (КБТО) совершенно беспочвенны. При этом подчеркивается, что создание верификационного механизма в рамках КБТО позволило бы снять многие вопросы, имеющиеся и к самим США в связи с вовлечённостью ряда американских организаций в масштабную биологическую деятельность двойного применения.

В этой связи хочется вспомнить комментарии, которые давал главный санитарный врач России Геннадий Онищенко в связи с эпидемией африканской чумы свиней, которая не так давно охватывала Юг страны:

— АЧС пришла к нам из Грузии. Сначала в Осетию, потом в Краснодарский и Ставропольский края. Есть признаки, что это искусственно привнесённая ситуация. Это экономическая диверсия, три года Краснодарский край не может выйти из этого. Сейчас нас беспокоит, почему в Грузии находятся военные лаборатории Соединённых Штатов на базе наших бывших медицинских учреждений. 

Фигура Онищенко, конечно, достаточно одиозна, но, как говорится, «нет дыма без огня». Действительно, в прессе появлялись сведения о том, что грузино-американская лаборатория в Алексеевке существует на самом деле, руководит ею бывший глава службы разведки Грузии А. Жвания, а работу курирует советник министра обороны США по ядерным, химическим и оборонным программам Э. Вебер. О том, чем конкретно занимается данная лаборатория, — неизвестно. Также в зарубежных изданиях периодически проскальзывала информация о появлении таких лабораторий в Баку, Симферополе и в Казахстанском научном центре карантинных и зоонозных инфекций им. М. Айкимбаева в Алма-Ате.

Отметим, что Россия, которая соблюдает все пункты КБТО, считает необходимым также принимать меры биологической и химической безопасности. Так, согласно федеральной целевой программе «Национальная система химической и биологической безопасности Российской Федерации (2009–2014 годы)» общий объём финансирования этих мер составляет 36062,133 млн рублей, в том числе:

— за счёт средств федерального бюджета — 31203,314 млн рублей,

из них:

— научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы — 6917,861 млн. рублей;

— капитальные вложения — 17558,463 млн рублей;

— прочие нужды — 6726,99 млн рублей;

— за счёт средств бюджетов субъектов РФ — 4786,03 млн рублей;

— за счёт средств внебюджетных источников — 72,789 млн рублей.

Своим мнением с «Однако» поделился специалист по проблемам биологической безопасности, микробиолог, кандидат биологических наук, полковник запаса Михаил Супотницкий. Он полагает, что биологическая военная активность США никогда не притормаживалась, продолжается по сей день, и никакие Конвенции американцам в этом не указ:

— Биологическая военная активность США никогда и не прекращалась. Они последовательно создавали себе преимущества в бесконтрольном осуществлении военно-биологических программ. Например, ими в июне 2001 года был полностью заблокирован документ, называемый специалистами «Протокол». Он представлял собой дополнение к «Конвенции о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и их уничтожении», подписанной ведущими государствами в 1972 году. Конвенция 1972 года — это одна страничка текста, она не содержала чётких механизмов контроля за её соблюдением.

Целью разработки «Протокола» как раз и было создание этого механизма. Инициатором его разработки была Россия. Подписавшие «Протокол» стороны обязывались ставить друг друга в известность о предприятиях по производству вакцин; о наиболее крупных объектах биологической защиты; об объектах, проводящих генноинженерные исследования и осуществляющих изучение аэрозолей биологических агентов, которые с наибольшей вероятностью могут использоваться в качестве агентов биологического оружия. Работа экспертов шла в Женеве почти 6 лет. Документ получился обстоятельный, его русский перевод насчитывал 280 страниц. Но когда документ был окончательно готов, США вдруг очень удивились, что он подразумевает взаимный контроль, а инспекции подлежат объекты, расположенные как на территории самих США, так и на их «заморских территориях». Они же хотели проверять только российские объекты, открывая пинком ворота в любое наше учреждение, тыкая пальцем в любую склянку и гневно требуя ответа на вопрос: что это? Дело их инспекторам привычное.

Они даже определение биологического оружия придумали под свои инспекции. Биологическим оружием ими называлась любая микробная культура. Нет, не боеприпас, не авиационный диспергирующий прибор и средства их доставки, а просто любой микроорганизм в склянке. Это означало, что любую бактериологическую лабораторию при инфекционной больнице можно было обвинить в создании биологического оружия, затем страну причислить к странам-изгоям, ввести санкции, начать бомбить под предлогом наличия у неё неконвенционного оружия. Так они делали в Ираке, так они хотели сделать в России. Вот только в России власть к этому времени уже сменилась. Номер не прошёл. Но из режима контроля над биологическим оружием США летом 2001 года вышли, послав «прогрессивную общественность» мягко говоря «лесом». История на этом не закончилась. 

Далее произошло то, что до сих пор требует официального объяснения. Многие ещё помнят события осени 2001 года, когда в США рассылались письма с так называемым «белым порошком». Расследование показало, что этот террористический акт организован лицами, связанными с военно-биологическими центрами в США. Очень любопытный факт открылся, когда этот «порошок» подвергся исследованию в специализированных лабораториях. Оказалось, что он представляет собой смесь из лиофильно высушенных спор возбудителя сибирской язвы и специального наполнителя, который эксперты скромно назвали какой-то двуокисью кремния. Самая крупная частица, включающая споры в составе этого «белого порошка», не превышала размера 3 микрона, а частицы «двуокиси кремния», игравшие роль наполнителя, были вообще субмикронных размеров. Штамм возбудителя сибирской язвы оказался тоже им известным, так как это был их же штамм Ames, способный преодолевать защитное действие коммерческих вакцин и устойчивый к лечению антибиотиками, используемыми в России для лечения сибирской язвы. Белый порошок оказался специальной рецептурой, предназначенной для снаряжения кассетных боеприпасов и при применении способной проникать в глубокие отделы лёгких и вызывать заболевание у человека. Но по условиям Конвенции 1972 года таких рецептур и боеприпасов в США быть не должно. Так стало понятно, почему им мешал «Протокол».