Тихий переворот: нет, не в Египте. Здесь, в США. (“The Huffington Post”, США)

Джон Тирман

исполнительный директор Центра международных исследований Массачусетского технологического института

Когда переворот является переворотом? Глупая дискуссия о полном уничтожении египетскими военными государства (президентства, конституции и т.д.) привлекает некоторое внимание, главным образом потому, что те, кто приветствуют захват власти военными, не хотят назвать это по имени. Но тем не менее это интересный вопрос. И он имеет значение не только на беспокойном Ближнем Востоке. Это, к сожалению, крайне актуально и для нашей собственной разрушенной республики.  

Разоблачения о шпионаже Агентства национальной безопасности (АНБ) за американскими гражданами, иностранными правительствами и чуть ли не за всем остальным миром уместно называют скандальными, хотя объекты для издевательств в связи с этим различаются. Эдвард Сноуден, разоблачитель или предатель - в зависимости от ваших пристрастий - и Глен Гринвальд, обозреватель "Гардиан", которому Сноуден раскрыл большую часть своей информации, встряхнули самодовольный статус кво в Вашингтоне, раскрыв масштабные, долголетние программы по сбору данных во имя национальной безопасности.

Очень сомнительно, что такой шпионаж необходим для защиты безопасности США, но это тема для другого раза. Как и внимание СМИ к действиям Сноудена и Гринвальда (которые, как я считаю, являются смелыми и необходимыми).

Что намного важнее, так это то, как проводится и обосновывается этот шпионаж. Он представляет собой ни много, ни мало государственный переворот. 

Это не тот вид переворота, к которому мы привыкли, когда ЦРУ инструктирует головорезов убить демократически избранного президента (Чили, 1973 г.) или свергнуть демократически избранного премьер-министра за то, что он бросил вызов нефтяным интересам (Иран, 1953 г.) или другим интересам американских корпораций (Гватемала, 1954 г.), или же "дает добро" военным по причинам безопасности (Турция, 1980 г.; Египет, 2013 г.?). Генералы не маршируют в президентский дворец; у президента нет самолета, ждущего его, чтобы вывезти его в изгнание на юг Франции. Нет, этот переворот был совершен постепенным увеличением власти, без контроля со стороны каких-либо институтов, облеченных полномочиями Конституцией. Это не просто coup d'etat ("удар по государству"), но удар по традиции и власти конституционного правительства, sine qua non (обязательное требование - прим. перев.) американского политического опыта. 

Почему? Потому что разоблачения и последующие сообщения, которые критик прессы Джей Роузен называет "эффектом Сноудена", обнажают параллельное государство, занимающееся масштабной слежкой и тайными операциями, а неприкосновенная судебная система санкционирует этот шпионаж. Активированный Законом о борьбе с терроризмом, который был продавлен президентом Джорджем У. Бушем через Конгресс в тени терактов 11/09, суд по надзору за иностранными разведками действует по своим правилам и процедурам, которые не подчиняются ничему, что напоминало бы соответствие конституции. Верховный суд, четвертая поправка, петиции граждан - ничто из того, что мы считали само собой разумеющимся и составляющим правовое, национальное государство, не имеет полномочий остановить это.

Разоблачения Сноудена и других не должны быть совершенно неожиданными, учитывая работу Дэны Прист и Уильяма Аркина в их книге 2011 года "Совершенно секретная Америка". Многие из наиболее шокирующих отрывков из нее были опубликованы в "Вашингтон Пост", где Прист работает журналистом. Они обнаружили громадную, непрозрачную бюрократию в сфере безопасности, крайне неэффективную, но агрессивно навязчивую. "Партнерство федерального государства и корпораций создало огромный разведывательный аппарат внутри страны, который собирает, хранит и анализирует информацию о десятках тысяч американских граждан и постоянно проживающих в стране, многие из которых не были обвинены ни в каких правонарушениях", - написали они. В этом участвовали, подсчитали они, почти 4000 организаций в Соединенных Штатах, "каждая со своей собственной сферой ответственности для борьбы с терроризмом и своей юрисдикцией".    

То есть у нас по крайней мере в течение дюжины лет происходит рост паралелльного государства, которое действует по своим собственным правилам, тайно и способами, которые считались бы неконституционными. (Я знаю, что нашим читателям не нужно напоминать, что именно гарантирует четвертая поправка, но просто чтобы освежить вашу память: "Право народа на охрану личности, жилища, бумаг и имущества от необоснованных обысков и арестов, не должно нарушаться, и ни один ордер не должен выдаваться иначе, как при наличии достаточного основания, подтвержденного присягой или торжественным заявлением; при этом ордер должен содержать подробное описание места, подлежащего обыску, лиц или предметов, подлежащих аресту.") И опять, здесь важна не просто частота нарушения правительством конституции, но создание, поощрение, защита и быстрый рост структур, которые организационно оформляют альтернативную правомочность, систему правил и допустимые действия.

Когда много лет назад я работал над книгой о Турции, которая тогда находилась под властью армии, наблюдатели часто мрачно говорили о "глубинном государстве" - этих скрытых, могущественных, внеправовых организациях и кадрах, которые действовали самостоятельно. В других странах они тоже существовали, обычно при поддержке полицейских ведомств или разведывательных служб. Диссиденты, неуправляемые редакторы газет, священники и монахини, говорившие правду властям, организаторы профсоюзов - такого рода люди подвергались проверке и часто жесткой расправе со стороны глубинного государства.   

Теперь мы знаем: Соединенными Штатами Америки частично правит глубинное государство, недемократическое, тайное и связанное с разведывательными службами, шпионя за друзьями и противниками, противозаконное почти во всех отношениях.  

Если это не является переворотом, то трудно представить, что тогда можно им назвать. Люди, о которых мы едва знаем - директор АНБ, одиннадцать судей суда США по делам о надзоре за иностранными разведками (FISC) и кто знает, кто еще - управляют глубинным государством. Сегодняшнего президента, судя по всему, устраивает все, что делает это глубинное государство, или же он настолько малодушен, что не считает нужным положить этому конец. Я не уверен, что здесь хуже.  

Мы знали много лет, что корпоративные деньги в политике по сути купили Конгресс за счет среднего класса, окружающей среды и других широко известных идей. Израильское лобби владеет американской политикой на Ближнем Востоке. Другие лоббисты - Большая Фарма (крупнейшие фармацевтические компании - прим. перев.), военные подрядчики, агробизнес - подкупают политиков ради наживы посредством расходов на предвыборные кампании и других старых трюков вашингтонской торговли. Но глубинное государство - это иное явление, оно меньше связано с деньгами или корпоративными привилегиями и намного больше - с патологией обеспечения безопасности, которая стала встроенной, управомоченной и неконтролируемой, - и плевать на конституционное правление. Совращение высокопоставленных политиков корпоративными деньгами - это печально. Но бесноватое параллельное государство является ужасающим.