Пресс-конференция Президента России по итогам рабочего заседания глав государств и правительств стран – участниц Форума стран – экспортёров газа

В.ПУТИН: Добрый день, уважаемые дамы и господа!

Только что завершился Второй саммит Форума стран – экспортёров газа. Повестка заседания была весьма насыщенной. В открытой, доверительной атмосфере мы обсудили текущее состояние и перспективы газового рынка, газовой отрасли в мире, наметили планы по дальнейшей координации совместных действий в интересах обеспечения глобальной энергетической безопасности, устойчивого и предсказуемого развития глобальной газовой индустрии и крупнейших региональных рынков.

Участники саммита были едины в оценках: вес и авторитет нашего Форума растёт. Он уже состоялся как полноценная международная организация, активно влияет на полноту и стабильность предложений важнейшего стратегического ресурса – природного газа. Мы считаем крайне важным, чтобы на этом чувствительном рынке были установлены предсказуемые и понятные «правила игры», которые гарантированно не будут меняться длительный период. Во всяком случае, не будут меняться в одностороннем порядке и не будут зависеть от разного рода конъюнктурных веяний, в том числе и прежде всего политического характера.

И у производителей, и у потребителей должна быть уверенность в завтрашнем дне, возможность заблаговременно выстраивать свои инвестиционные планы, гарантировать окупаемость своих вложений. Тем самым гарантировать надёжность энергетической базы глобальной экономики и социального развития на долгосрочную перспективу.

К сожалению, эти очевидные вещи далеко не у всех находят понимание. Сохраняется иллюзия простых решений, желание добиваться преимуществ за счёт односторонних шагов, причём сиюминутных, не учитывающих отдалённую перспективу.

Так, некоторые страны – участницы Форума, включая Россию, уже столкнулись с несправедливым регуляторным решением и регуляторными ограничениями, из-за которых в первую очередь страдают сами потребители. Пример тому, вы знаете нашу позицию, – это «третий энергетический пакет» Евросоюза.

Считаю, что мы должны выработать соответствующие совместные механизмы превентивной защиты от подобного рода шагов. И Форум – хорошая площадка для такого диалога и поиска общих подходов. Мы не собираемся оказывать давление на потребителей – это контрпродуктивно и несправедливо. Мы хотим, чтобы нашу точку зрения слышали и нашу позицию учитывали.

Необходимо создавать условия для выстраивания равноправных партнёрских отношений между странами-производителями и странами-потребителями энергоресурсов, в данном случае газа, как на глобальном, так и на региональном уровнях.

Конечно, мы обсудили и такую приоритетную для всех нас тему, как цены на природный газ. Хотел бы отметить, что то, что приемлемо в сфере нефтеторговли с её развитым глобальным рынком и устоявшимися инструментами регулирования, далеко не всегда применимо для рынка газа. Мы также считаем, что контрактная цена газа должна определяться на основе стоимости нефти и нефтепродуктов как рыночного ценового индикатора.

Кроме того, заключение долгосрочных контрактов позволяет сбалансировано разделять риски продавцов и покупателей природного газа, а значит, создавать условия для привлечения масштабных инвестиций в развитие отрасли, её инфраструктуры и технологической базы, в освоение перспективных месторождений, в том числе в удалённых районах и на шельфе.

Собственно, мы предлагаем простую и понятную взаимообязывающую формулу глобальной энергетической безопасности: страны-производители гарантируют рост предложения сырья на долгосрочную перспективу; в свою очередь, страны-потребители вносят вклад в глобальную энергетическую безопасность за счёт обеспечения долгосрочного спроса.

Мы также подробно говорили и о расширении сфер применения газового сырья: это и газомоторное топливо, и газохимия с глубокой переработкой. Здесь у наших стран есть хорошие наработки. И было бы правильно вести речь о формировании технологических, кооперационных альянсов, о совместных научных исследованиях, в том числе в сфере обеспечения высоких экологических стандартов использования этого вида топлива, современных технологий производства и транспортировки газа, а также промышленной разработке нетрадиционных газовых запасов.

Ещё одним важным направлением работы Форума является собственная экспертная и прогнозная деятельность по всестороннему изучению глобального рынка газа и конкурирующих энергоносителей. Сейчас такая совместная работа активно набирает темпы, и мы это приветствуем. Планируем, что следующей вехой станет создание глобальной газовой модели, которая позволит участникам Форума представлять мировой общественности собственные прогнозы развития мировых газовых рынков.

Итогом работы саммита стала Московская декларация. С удовлетворением хочу отметить, что наши позиции по ключевым вопросам развития газового рынка, обеспечения энергетической безопасности совпадают. Убеждён, что вместе мы сможем сформировать эффективно работающие механизмы защиты интересов газодобывающих стран на основе разумных, понятных рыночных подходов.

Благодарю вас за внимание.

ВОПРОС: Владимир Владимирович, Россия стояла у истоков, у основания газового саммита. Были поставлены какие-то цели при формировании этого механизма. Какие цели достигнуты, какие всё-таки являются приоритетными? Например, то, что Вы говорите о солидарном противодействии попыткам давления с помощью «третьего энергопакета». Вы наверняка как-то поднимали эту тему в ходе общения. Встретила ли эта идея поддержку, обсуждалась ли она?

В.ПУТИН: Что касается «третьего энергопакета» Евросоюза, так я уже об этом сказал. Не только Россия столкнулась с угрозой в обременении, но и другие страны – экспортёры газа, и об этом не только Россия сегодня говорила. Но для нас самое главное заключается в том, чтобы не было решений, которым придаётся обратная сила.

Понятно, о чём речь. Мы инвестировали в инфраструктуру, развивали трубопроводный транспорт, вкладывали миллиарды и миллиарды долларов в эти проекты на основе действовавших тогда правил. Потом принимается решение – «третий энергопакет», и он распространяется на всё, что было сделано до сих пор.

Но мы считаем, что это абсолютно не цивилизованный способ общения с партнёрами, мы прямо об этом и постоянно говорим нашим европейским друзьям. Надеемся, что это будет услышано, что мы выработаем единые подходы к таким сферам регулирования. Они крайне важны не только для России, но и для потребителей, прежде всего для них.

Как производители будут вкладывать деньги, миллиарды и миллиарды, если не знают, что будет завтра? Это будет сдерживать развитие энергетики во всём мире. И надеюсь, наши партнёры услышат нас и поймут.

ВОПРОС: Владимир Владимирович, насколько актуально сравнение Форума стран – экспортёров газа и газового ОПЕК? И в условиях ужесточающейся конъюнктуры на рынке газа не пора ли сделать из ФСЭГ картель?

В.ПУТИН: У нас нет цели создавать картель и вступать в какие-то картельные сговоры. Форум стран – экспортёров газа создавался исключительно как экспертная площадка для обмена информацией, для выработки единых принципов и подходов.

Чем отличается деятельность ОПЕК (а генеральный директор сегодня был на нашем Форуме и выступал) от Форума стран – экспортёров газа? Принципиальное отличие заключается в том, что ОПЕК определяет квоты на добычу нефти стран-участниц и, таким образом, ОПЕК влияет на формирование цены на международных площадках.

А у такого энергоносителя, как газ, нет глобальных энергетических газовых площадок, и поэтому мы, даже если бы захотели, не смогли бы влиять на биржевую торговлю газом таким образом. Таких бирж нет. Это первое.

Второе. Мы ни разу не говорили между собой о возможности каких-то квотовых ограничений между странами – членами этой организации, и не потому, что не хотим, а потому что это невозможно.

Возможно, правда, другое. Возможно договариваться о начале либо приостановлении тех или иных проектов по началу добычи. Это возможно, но такая перспектива взаимодействия между странами – экспортёрами газа не обсуждается.

ВОПРОС: Вы сегодня обсуждали вопрос о сланцевом газе. Так называемая «сланцевая революция» помогла Соединённым Штатам выйти на первое место по производству, по добыче газа в Соединённых Штатах, и они сейчас на первом месте, в связи с чем Россия заморозила разработку Штокмановского месторождения, которое было предназначено изначально для экспорта в Соединённые Штаты.

Сейчас сообщается, что Соединённые Штаты в ближайшие годы начнут экспорт своего газа в виде СПГ в Европу. Как это может сказаться на доходах России, которые сейчас в большей степени формируются за счёт продаж энергоносителей за рубеж?

Если позволите, Владимир Владимирович, ещё один вопрос, актуально политический. Сейчас много говорится о скандале: стали известны факты прослушивания американскими службами европейских представительств в Соединённых Штатах.

В.ПУТИН: При чём здесь газ?

ВОПРОС: Это второй вопрос. И в связи с этим любопытно, что ничего не говорится о фактах прослушивания американскими службами российских диппредставительств. Интересно, кстати, как в России поставлена эта работа, как обстоит дело с прослушиванием чужих представительств?

В.ПУТИН: Давайте всё-таки с газа начнём.

По поводу сланцевого газа. Действительно, в США активно развивается добыча газа из сланцев, возможно, и другие технологии: использование попутного газа, использование газа, добываемого из угля, и так далее.

Обращаю ваше внимание, что в позапрошлом году рост добычи сланцевого газа в США был где-то на уровне 84 процентов, а в прошлом году – только девять. Это ведь тоже, наверное, о чём-то говорит.

Может быть, я сейчас не утверждаю, но, может быть, наши американские партнеры вышли на определенную «полку», как говорят нефтяники. И что будет с этим дальше, пока непонятно. Это первая проблема.

Вторая заключается в том, что добыча сланцевого газа раз в пять – себестоимость добычи сланцевого газа – раз в пять выше, чем добычи обычного газа.

В-третьих, у России достаточно возможностей и для развития сланцевого газа, и для добычи его обычным способом. Наша страна по запасам, наверное, первая в мире, вы это знаете. У нас там триллионы [тонн] запасов. Мы обеспечим и себя на долгосрочную, длительную перспективу, даже с учетом роста экономики, и всех наших партнеров. Поэтому для нас сегодня это просто не актуально. Если будут улучшаться технологии, то мы для себя не исключаем этой возможности.

Могут ли Соединенные Штаты выйти на мировые рынки со своим сланцевым газом? Может быть, а может быть, и нет. А если выйдут, то, скорее всего, с очень небольшим объемом, который на глобальный рынок не повлияет. Поэтому нас это не беспокоит. А если и беспокоит, только по соображениям защиты окружающей среды, потому что добыча сланцевого газа – это очень варварский способ добычи  минеральных ресурсов. И сегодняшние технологии в европейских странах, даже в России, несмотря на наши огромные пространства, считаю недопустимыми. Во всяком случае, по таким технологиям эта работа недопустима.

Второй вопрос – это с подслушками различными. То, что союзники друг друга подслушивают, это не наше дело. Пускай они занимаются тем, чем они хотят. Эта информация от господина Сноудена, насколько я понимаю. В этой информации ничего о попытках прослушивания российских официальных представительств нет, но я не исключаю, что это возможно. И такие доказательства у нас у самих раньше были, мне бы не хотелось сейчас углубляться в это. Это дело для оценки на профессиональном уровне. Но вообще, кто у них там кого подслушивал, на каких основаниях, мы достоверно не знаем.

Спецслужбы Соединенных Штатов носят глобальный характер и работают глобально. У них есть и свои какие-то ведомственные интересы. У юристов есть такое понятие, как эксцесс исполнителя: поручаешь кому-то подсматривать, а они подслушивают; пошлешь подслушивать – они подглядывают. Поэтому пусть коллеги между собой сами разберутся, кто из них прав, кто виноват, и как с этим бороться.

ВОПРОС: Владимир Владимирович, скажите, пожалуйста, Вы говорили о том, что обсуждали вопросы ценообразования. Насколько оправдана и почему привязка цен на газ с ценами на нефть? И рассматриваете ли Вы возможность в дальнейшем изменить формулу ценообразования?

В.ПУТИН: Что будет в дальнейшем, трудно сказать. Я уже говорил, и хочу еще раз подчеркнуть, если такой товар, как нефть торгуется на биржах, и это глобальный рынок со своими инструментами и с огромным объемом, то сегодняшний газовый рынок не носит такого глобального характера. Газовый рынок сегодня – это совокупность региональных рынков. В США один рынок, в Европе – другой, в азиатских странах – третий. Вот мы говорили о том, проспал или нет Газпром сланцевую революцию. Вы знаете, ведь если сравнить с первым кварталом прошлого года, на 10 процентов увеличили поставки Газпрома в Европу. Почему? А потому что значительный объем СПГ ушел в азиатские страны.

По мере роста торговли сжиженным природным газом будет меняться ситуация на газовом рынке, он будет таким же глобальным, как и торговля нефтью. Ведь сегодня заключили контракт на поставку нефти, а танкеры уже стоят в порту, и раз – сразу пошла поставка. В газовой отрасли это невозможно, это другой товар. Но когда будет большое количество этих газовозов, и они будут по всему миру двигаться, стоять и ждать своей очереди, тогда появятся какие-то черты этого рынка, напоминающие нефтяной. И тогда, наверное, можно думать уже о каких-то других формулах ценообразования. Но на сегодняшний день привязка цены газа к цене на нефть и нефтепродукты является самой справедливой и самой рыночной, потому что она определяется на биржах и на рынке. Собственно говоря, практически все другие энергоносители так или иначе привязаны к цене на нефть. Почему? Потому что все же определяется в гигакалориях. Сколько получается эффект при сжигании от одного вида топлива, другого, третьего. Всё сравнивается по формуле определенной и получается цена, которая является справедливой на сегодняшний день.

ВОПРОС: Я продолжу тему ценообразования. Вы уже сказали об аргументах России по поводу цен на газ по долгосрочным контрактам, тем не менее европейские потребители настаивают на пересмотре этих цен. Аргументацию Вы тоже частично уже сказали, это и турбуленция мировой экономики, и новые технологии, это и повышение конкуренции. Вот готова ли Россия в таких условиях все же пойти на уступки европейским коллегам? И другие участники сегодняшнего Форума, например, готовы ли поддержать Россию в ценах на газ по долгосрочным контрактам или они готовы все же уступить?

Спасибо.

В.ПУТИН: Во-первых, все страны-экспортеры и производители газа, конечно, заинтересованы в привязке к ценам на нефть. Те, кто все больше и больше торгует сжиженным природным газом, повторяю, там могут быть какие-то другие подходы. На сегодняшний день все-таки привязка к нефти является самой актуальной и рыночной. Поэтому в основном нас все поддерживают, я не знаю, кто против из наших партнеров, все – за.

Что касается того, что потребитель настаивает на снижении цены, а производитель (продавец) настаивает на том, чтобы цены соответствовали экономической целесообразности, то это естественное дело. Все, кто продают – хотят продать подороже, кто покупают – хотят купить подешевле. Что здесь необычного?

Но даже мировой экономический кризис не повод для того, чтобы действовать не рыночным способом. Почему? Потому что можно получить какой-то выигрыш даже для мировой экономики на каком-то маленьком отрезке движения в развитии, а потом все может вернуться в гораздо более худшем варианте. И понятно, почему: если сегодня занизить цены на энергоносители, в том числе на газ, то это значит ограничить производителей в инвестициях в будущее, в новые проекты. Если сегодня они этого [инвестиции] не сделают, то завтра это будет причиной для ограничения роста мировой экономики. Этого нельзя допустить, это должны все понять, мы к этому и призываем наших партнеров.

ВОПРОС: Владимир Владимирович, но тем не менее возможно ли, с Вашей точки зрения, установление каких-то более гибких контрактов со стороны России, когда дело касается поставок газа по трубам в Европу, например, более короткие контракты, более гибкая цена?

В.ПУТИН: Вы знаете, ведь все разговоры начинаются тогда, когда спотовая цена оказывается ниже цен по долгосрочным контрактам. В первом квартале этого года спотовая цена стала выше, чем по долгосрочным контрактам, и сразу все разговоры о необходимости изменения принципов ценообразования ушли. Всё возможно, надо просто чувствовать интересы друг друга и уметь договариваться. Мы готовы к этим переговорам, мы не готовы только к тому, чтобы какие-то решения принимались в одностороннем порядке.

ВОПРОС: Не думаете ли Вы, что господин Сноуден улетит с кем-то из делегатов сегодняшней встречи?

В.ПУТИН: Это Вы у делегатов спросите, я не знаю. Господин Сноуден, я хочу подчеркнуть это (мы никак не можем от этой темы уйти в сторонку) не является нашим агентом, никогда им не был и на сегодняшний день таковым не является. Наши специальные службы с ним не работали никогда и не работают. И он сам себя ощущает уже не бывшим сотрудником спецслужб, а борцом за права человека и в известной степени таким новым диссидентом, что-то наподобие академику Сахарову. В другом масштабе, но тем не менее по сути своей он борец за права человека, за демократию.

Вы знаете, наши правозащитные организации на этот счет выступали и считают, что нельзя выдавать его в страну, где возможна смертная казнь. Но это все отдельная тема, я думаю, что прежде всего мы должны оставить это профессионалам. Я по поводу возможного отъезда господина Сноудена с какой-то делегацией ничего не знаю.

ВОПРОС: Я бы хотела продолжить тоже тему Сноудена.

Вы упомянули о том, что Сноуден человек свободный, но при этом казус в том, что документов у него нет…

В.ПУТИН: Я не проверял.

ВОПРОС: …которые позволяют ему свободно перемещаться. На каких условиях, что должно произойти, чтобы Россия выдала Сноудена Соединенным Штатам?

В.ПУТИН: Россия никогда никого никуда не выдает, и выдавать не собирается. Нам никто никого никогда не выдавал. Наверное, Вы тоже об этом хорошо знаете. В лучшем случае, мы обменивали наших сотрудников внешней разведки на тех, кто был задержан, арестован и приговорен судом в Российской Федерации.

Что касается господина Сноудена, то повторяю еще раз, он не является ни нашим агентом, ни сотрудничает с нами (я ответственно вам заявляю, он с нами не сотрудничает и сегодня, и мы с ним не работаем), а считает себя правозащитником. В этой связи он человек свободный.

Если он захочет куда-то уехать, и кто-то его примет, пожалуйста. Если он захочет остаться здесь, есть одно условие: он должен прекратить свою работу, направленную на то, чтобы наносить ущерб нашим американским партнерам, как это ни странно прозвучит из моих уст. Но именно в силу того, что он чувствует себя правозащитником и борцом за права человека, он такую работу, судя по всему, прекращать не намерен. Так что он должен выбрать для себя страну пребывания и туда перебраться. Когда это произойдет – я, к сожалению, не знаю. Если бы знал, сказал бы вам сейчас обязательно.

Спасибо.