Еврогеддонизм. Зачем в передовых странах отменяют народы

Шеф-редактор веб-проекта «Однако». Журналист. Родился в Риге в 1978 году.

Адрес для писем: baltia@yandex.ru

Уважаемые читатели! Передовые страны переживают очередной виток борьбы за сексуальное равенство во всём мире. На минувшей неделе канцлер Германии потребовала от России отменить запрет на пропаганду полноценности нетрадиционных половых отношений. Премьер Британии пообещал надавить на руководство Нигерии, запретившее т. н. однополые браки. В самих передовых странах накал также не ослабевает: европейская журналистика требует от Голливуда, чтобы тот начал снимать фильмы категории А о счастливых ЛГБТ-судьбах. В США Сенат почти созрел, наконец, принять закон о том, чтобы открытых девиантов позитивно квотировали при приёме на работу.

Если вам интересно, какое отношение эти беспощадные войны за терпимость имеют к мировому экономическому кризису — давайте об этом поговорим.

…На самом деле всё просто. Никакой подлой внезапности в происходящем нет. Передовой мир реализует концепцию человека, принятую ещё лет десять назад в руководящих кабинетах международных организаций. И кстати: эту концепцию весь остальной мир, в том числе и наша страна, позволили принять. Ибо в те далёкие годы представители нашей страны меньше всего думали о какой-либо идеологии.

Чем эта новая концепция человека отличается от традиционной — хорошо показывает сопоставление двух определений его «сексуального здоровья», принятых экспертами Всемирной организации здравоохранения с разрывом в 30 лет.

«Сексуальное здоровье — это комплекс соматических, эмоциональных, интеллектуальных и социальных аспектов сексуального бытия человека, который позитивно обогащает и развивает личные качества и способность к общению и любви».

«Сексуальное здоровье— это состояние физического, эмоционального, умственного и социального благополучия, связанного с сексуальностью; это не просто отсутствие заболеваний, физических отклонений или недомогания. Сексуальное здоровье требует позитивного и уважительного отношения к сексуальности и половым отношениям, а также наличие возможности безопасно вести половую жизнь, приносящую удовлетворение, свободную от принуждения, дискриминации и насилия. Достижение и поддержание сексуального здоровья неразрывно связано с уважением, защитой и соблюдением присущих людям сексуальных прав»

Если кто не заметил — из более прогрессивного определения куда-то делись любовь, общение и развитие личности — они заменены на «возможность безопасно вести половую жизнь, приносящую удовлетворение».

То есть, технически говоря, — согласно передовой официальной концепции, один из базовых инстинктов человека более не служит целям социализации и любви. Он теперь сам по себе.

Это — действительно революционное нововведение. А всё последующее — уже его реализация. Вот, например, совместный ВОЗовско-европейский документ под названием «Стандарты сексуального воспитания в Европе», принятый в 2010 году. Согласно ему, сексуальное воспитание европейца должно начинаться с рождения. Отдельно прописано, что человек должен знать в разные возрастные периоды и чему его необходимо научить.

Например: до четырёх лет ребёнка надо «научить выражать потребность в частной жизни» и «развить установку на то, что собственный опыт правильнее». К шести годам ребёнок должен испытывать «уважение к гендерному равенству», «уважать бездетность» и говорить об этом «в правильной терминологии». Шестилетнее дитя уже должно иметь «позитивное отношение к разнообразию, уважение к разным нормам, связанным с сексуальностью» и «установку на то, что у него есть выбор».

К девяти годам европеец должен знать о любви к лицам своего пола, отстаивать свои сексуальные права.

После девяти ребёнку положено знать разницу между полом и гендерной идентичностью, принять разные формы выражения сексуальности и — внимание — знать о последствиях давления на принятие сексуальных решений со стороны культуры и религии, а также обсуждать такое воздействие и давать ему собственную оценку. При этом «принятие разных форм сексуального поведения» почему-то не требует такой оценки — и должно приниматься малюткой некритически.

К 15 годам подростку положено иметь «гибкое» отношение к сексуальности в постоянно меняющемся обществе — и, разумеется, развить «критическое мнение о разных культурных и религиозных нормах, связанных с семьёй». После 15 юноши и девушки должны уметь манифестировать свою сексуальную ориентацию, а среди навыков, которые им необходимо развить, обозначено «изменение возможных негативных чувств, отвращения и ненависти к гомосексуальности на принятие и положительное отношение к сексуальному разнообразию» плюс «открытость в отношении разных видов отношений».

…Короче, посыл вполне очевиден. Представляется, что собственно секс-меньшинства тут даже не очень-то и при чём. Они так, повод для внедрения кое-каких сверхценных установок. Ибо по сути — на уроках сексуального воспитания ребёнку, а затем подростку и юноше/девушке настоятельно вдалбливается установка на безвредное одиночество.

Раз какая бы то ни было культурная и религиозная традиция есть «внешнее давление», препятствующее гражданину получать кайф от жизни в положенном объёме — именно так он традицию воспринимать и будет. А раз ему фактически отказано в праве на отвращение к неправильному — он будет бояться и собственного отвращения.

Это безвредное одиночество, отметим, вдалбливается в жителя передовых стран отнюдь не только в семейно-сексуальной сфере. В социально-экономической идеологии картина та же: отстаивание интересов традиционных групп — от семьи и коллектива до народа — вытесняет установка на «отстаивание своего выбора», гармонично сочетающаяся с уважением к частной собственности. Даже если она добыта путём обдирания вашей социальной группы как липки.

В итоге всех этих мозгопромывочных инноваций мы получаем организм, чья способность кооперироваться с другими на основе общих ценностей должна обезвреживаться страхом, что другие будут использовать и подавлять его. А способность отстаивать какие-либо представления о норме и справедливости — не менее надёжно блокироваться запретом на отвращение к ненормальному и догмой о том, что общей нормы нет.

В качестве иллюстрации того, как практически воплощается эта идейная атомизация передовых обществ — может служить, например, свежий призыв той же Меркель к миллионам безработных юных европейцев приобретать географическую мобильность. ««Конечно, несправедливо, когда молодежь расплачивается за то, что не она делала. Но другого выхода нет», — сказала Ангела Меркель, вспомнив, что в дни её молодости безработные немцы часто искали работу в других краях».

Отсутствие возмущения со стороны немецких народных масс на этот призыв, кстати, показательно: канцлер ведь никак не нарушила их прав (в современном понимании). Она просто констатировала, что из-за нюансов управления нескольким миллионам из них придётся собирать вещи и валить гастарбайтерами туда, где на них найдётся спрос.

В среде отечественных патриотов принято думать, что вся эта западная атомизация и превращение народов со своими культурами, верами и традициями в скопище одиночек без внятных принципов — всё это для того, чтобы получившимся стадом дикарей «было легче управлять».

Но на деле — управлять такими аморфными массами не легче, а на порядки труднее, чем цельными и внятными нациями. Когда у народа есть общие ценностные установки и цели — его как раз можно куда-нибудь направить, зацепив за эти ценности. А когда вместо общества какой-то жидкий кефир из меньшинств и боящихся объединяться индивидуумов — его и цеплять-то не за что. Его можно только пугать.

Так что целью является, видимо, вовсе не «управлять» массами, а напротив — сделать их неспособными к использованию. В век небольших профессиональных армий, беспилотников и автоматизированных производств элитам передовых стран вообще не очень-то сильно нужны такие большие народы. И этим народам совершенно не обязательно давать какие бы то ни было сверхличностные ценности и цели — хотя бы потому, что всё, что могла, элита передовых стран уже захапала и сейчас изо всех сил работает на удержание захапанного. На фоне развивающегося, между прочим, мирового кризиса. Управление не нужно — рулить, по сути, никто никуда не собирается. Задача в том, чтобы оставить всё как есть.

Таким образом, по сути вся «революция меньшинств» в западных странах — всего лишь внутренний вариант того, что в экспортном варианте получило название «контролируемого хаоса». Массами не нужно управлять — достаточно, чтобы их было легко подавить и нейтрализовать.

…И в этом контексте, кстати, мы можем по-новому оценить торопливые законы о защите нормы, разработанные не в самых интеллектуальных формах не самыми умными отечественными депутатами.

Эти законы означают, что депутаты справедливо ругаемой отечественной Госдумы — тем не менее не являются в собственных глазах частью мировой элиты. И потому реагируют на её затеи точно так же инстинктивно и автоматически, как любой представитель большинства. То есть интуитивным «да ну, нафиг».

Так что отечественные прозападные комментаторы в принципе правы, говоря, что российская власть таким образом идёт на поводу у «монолитного управляемого большинства».

Это вселяет надежду, что нашему обществу ещё предстоит куда-то вырулить.