ЯО Пакистана и террористическая угроза

На фото: Автор: Игорь Игоревич Хохлов посещает штаб-квартиру МАГАТЭ в Вене, Австрия в марте 2013 года

Возможные способы приобретения террористами ядерных материалов, устройств или их компонентов через существующие слабые места в пакистанской ядерной программе.

Наш ресурс публикует третью часть новейшего исследования российского политолога Игоря Игоревича Хохлова, эксперта по проблеме ядерного оружия Пакистана. Это новое исследование на основе материалов 2013 года, предыдущие части исследования с данными за 2011 год были опубликованы на нашем ресурсе два года тому назад.

В период наиболее интенсивного строительства ядерной инфраструктуры Пакистана в 1970-е и 1980-е годы, основные опасения Исламабада главным образом были связаны с возможным нападением Индии. Катализатором ядерной программы стало вмешательство Индии во внутренний конфликт в Восточном Пакистане, последовавшее за этим поражение в индо-пакистанской войне 1971 года и образование независимого государства Бангладеш. Основные опасения Исламабада в период после войны 1971 года вызывала угроза внезапного нападения со стороны Индии: индийские вооруженные силы, имеющие на вооружении большое количество бронетанковой техники, вполне могли захватить ядерные объекты Пакистана в ходе стремительного броска, если бы те были расположены недалеко от протяженной индо-пакистанской границы.

Учитывая эту угрозу, большая часть ядерных объектов была возведена на севере и западе страны вокруг Исламабада и Равалпинди, в районах Вах, Фатехджанг, Голра Шариф, Кахута, Шилаха, Иса Кель Чарма, Торванах и Тахила , что снизило опасность внезапного уничтожения или захвата ядерного арсенала, а также дало дополнительное время для нанесения удара возмездия в случае неожиданной атаки. Единственным исключением из этого правила является склад баллистических ракет и, возможно, боеголовок к ним, на западе Пакистана в Саргоде к западу от Лахора. Саргода находится на танкоопасном направлении в 160 километрах от границы с Индией, эта территория, представляющая собой каменистые равнины, является идеальным полем действия для наступающих индийских бронетанковых соединений.

В течение последних сорока лет подобное расположение объектов ядерной инфраструктуры обеспечивало максимальную безопасность ядерного арсенала, компонентов оружия, делящихся материалов, носителей и мест сборки готовых устройств: даже в случае неожиданного нападения Индии у вооруженных сил Пакистана оставалось достаточно времени, чтобы доставить компоненты ядерных устройств на места сборки, затем установить их на носители и применить.

Однако, за последнее десятилетие ситуация существенно ухудшилась: администрация Буша, всецело занятая подготовкой вторжения в Ирак, сильно недооценила как рекрутинговую базу движения "Талибан" и организационные способности лидеров "Аль-Каиды", так и желание Мушараффа помогать США в борьбе с исламистами.

С одной стороны, США не смогли и, возможно, в преддверии войны против Саддама Хусейна, не захотели тратить ресурсы на полное уничтожение талибов и сторонников "Аль-Каиды": по сути их просто выдавили в Пуштунистан, позволив в течение пяти лет (с 2002 по 2007 годы) беспрепятственно заниматься восстановлением своей инфраструктуры, вербовкой новых членов и пропагандой на территории, как южного Афганистана, так и северного Пакистана. За это время выделилось пакистанское крыло движения "Талибан", целью которого является свержение любого режима, сотрудничающего с США: сначала они боролись против режима Мушаррафа, теперь против "демократического" правительства Азифа Али Зардари.

С другой стороны, и Межведомственная разведка (Directorate for Inter-Services Intelligence – ISI) и пакистанские военные всегда рассматривали радикальных исламистов как неисчерпаемый мобилизационный ресурс для войны против Индии в Кашмире, и совсем не хотели лишаться опытных закаленных бойцов, многие из которых прошли и Кашмир и Афганистан. В период самой активной фазы операции "Несокрушимая свобода – Афганистан" (Operation Enduring Freedom — Afghanistan; OEF-A) ISI сделала все возможное, чтобы эвакуировать окруженных боевиков воздушным транспортом, а прорвавшихся в Пуштунистан – на территорию Пакистана.

Сочетание этих двух факторов позволило талибам и боевикам "Аль-Каиды" настолько быстро восстановить силы после поражения осенью-зимой 2001 года, что уже в марте 2002 года они смогли оказать ожесточенное сопротивление войскам международной коалиции (International Security Assistance Force – ISAF). В ходе операции "Анаконда" (1-19 марта 2002 года) коалиционные силы планировали запереть в долине Шахи-кот (провинция Пактия, Афганистан) отступивших туда боевиков Аль-Каиды и Талибана. Фактически же начало операции было сорвано, американские войска понесли серьезные потери в людях и технике, и только дополнительные силы авиации, сыгравшие решающую роль, позволили завершить боевые действия в долине к 19 марта, гораздо позже первоначально намеченного срока. К этому времени большинство террористов успело благополучно выйти из окружения и перейти на территорию Пакистана.

Именно на севере Пакистана "Аль-Каида" и талибы сумели в период с 2002 по 2007 год восстановить свои силы и начать операции не только в Афганистане, но и в самом Пакистане. Именно в этих северных районах страны и находится вся построенная в 1970-е-1980-е годы атомная инфраструктура: по сути говоря, практически все ядерное оружие Пакистана, компоненты для его производства, гражданские и военные объекты на которых производятся, собираются и хранятся ядерные устройства находятся в зоне перманентной партизанской войны. Именно в этих регионах, расположенных к западу и северо-западу от Исламабада, наблюдается наибольшая активность движения Талибан и именно там находятся боевики Аль-Каиды, Исламского движения Узбекистана и других экстремистских группировок.

Несмотря на все меры физической безопасности, перечисленные в первой части статьи, ядерное оружие, его компоненты и объекты инфраструктуры остаются крайне уязвимыми. Опасность исходит как извне – от экстремистских и террористических группировок, так и изнутри – от отдельных сотрудников и групп из числа пакистанских военных и сотрудников спецслужб.

Угроза со стороны экстремистских и террористических группировок, которые до настоящего времени, в силу своей слабости и разрозненности, еще не смогли организовать крупную грамотно организованную операцию, вполне реальна. В их планы может входить захват ядерного устройства в сборе или всех раздельно хранящихся компонентов для последующей сборки, либо создание радиологической угрозы путем распыления, сожжения или подрыва радиоактивных материалов с достаточно высокой интенсивностью излучения. Применение "грязной бомбы" могло бы иметь катастрофические последствия в силу географических особенностей Пакистана: сочетание северо-западной розы ветров, доминирующей в регионе, с расположением ядерных объектов на северо-западе страны позволит террористам заразить огромные территории страны с высокой плотностью населения за считанные часы без необходимости транспортировать радиоактивные материалы. Катастрофичность такого сценария хорошо известна из катастроф прошлого: так, например, вода, использовавшаяся пожарными расчетами при тушении пожара на Чернобыльской АЭС утром 26 апреля 1986 года, сыграла роль в образовании облаков, которые прошли над европейской частью СССР (в основном, западной частью РСФРС, УССР, БССР), Восточной Европой и Скандинавией. В Брянской области и на территории Белорусской СССР охлажденные пары, сформировавшиеся в облака, вызвали радиоактивные дожди, в результате которых пострадало как население, так и сельскохозяйственные угодья, многие из которых будет невозможно использовать в течение обозримого будущего. Подобный сценарий весьма вероятен для Пакистана: в отличие от применения обычных ядерных боеприпасов, последствия в этом случае будут подобны взрыву мощной "грязной бомбы", а основным поражающим фактором может стать долговременное радиоактивное заражение местности. Огромный ущерб, который может быть нанесен сельскому хозяйству страны вследствие вывода из сельхозоборота пахотных земель, неизбежно приведет к дефициту продуктов на внутреннем рынке и к социальному взрыву.

Экстремистские и террористические группировки стремятся неуклонно наращивать свою силу и организованность, поэтому по мере того, как они будут отрабатывать методику нападения на отдельные гарнизоны и объекты, вероятность масштабной скоординированной атаки с целью захвата всех компонентов ядерного устройства, техдокументации, специалистов и, возможно, носителей оружия, скорее всего, будет только возрастать. Нынешняя система ядерной безопасности Пакистана, созданная в первое десятилетие XXI века, разрабатывалась на основе западных, в первую очередь, американских стандартов, в условиях террористической угрозы со стороны отдельных малочисленных и слабо организованных группировок экстремистов. Учитывая рост влияния салафистских и джихадистских сетей в пограничных районах Афганистана и их усиление на территории северо-западного Пакистана, можно с высокой степенью вероятности предположить, что существующие меры безопасности окажутся неадекватными новому характеру и масштабу задач, стоящих перед ними.

Угрозы совершенно иного характера исходят от отдельных сотрудников и групп из числа пакистанских военных и сотрудников спецслужб, как действующих в своих собственных интересах, так и сотрудничающих с террористическими группировками. Принято считать, что пакистанские военные, являющиеся в значительной степени выходцами из городов, представляют собой наиболее образованную и вестернизированную часть общества, тем не менее, многие из них сочувствуют радикальным исламистам.

Такого рода солидарность обусловлена несколькими факторами. Во-первых, разведка и военные активно сотрудничают с террористами в Кашмире, имеют успешный опыт ведения террористической войны с Индией и искреннее разделяют взгляды кашмирских боевиков. Активная пропагандистская работа джихадистов в Кашмире с момента ввода в Афганистан советских войск в 1979 году была направлена на переманивание опытных боевиков с индийского на советский фронт, а с середины 1990-х годов Аль-Каида развернула настоящую пропагандистскую кампанию в Кашмире, объясняя радикальным исламистам, что их истинное призвание – сражаться на стороне истинных сторонников веры – талибов – в Афганистане, а не служить Исламабаду пушечным мясом в его политических играх с Индией. Постоянно сотрудничающие с кашмирскими экстремистами сотрудники спецслужб проникаются этими идеями, в результате чего уже не они вербуют боевиков для борьбы с Индией, а их самих вербует Аль-Каида и пакистанский Талибан для борьбы с "предателями" из Исламабада.

Во-вторых, молодые офицеры, начавшие службу в вооруженных силах в 1990-е и 2000-е годы, исламизированы в значительно большей степени, чем старшее поколение военных. В английском языке для этого явления существует понятие “beard count” ("доля бородатых"), основанное на игре ассоциаций: бородатые боевики-исламисты и радикальные революционеры-иранцы 1970-х годов; в современном английском языке это выражение означает радикальных исламистов, готовых в ходе военных переворотов свергать правительства собственных стран. В настоящее время количество "бородатых" офицеров в пакистанской армии и спецслужбах достигло критической массы, что может способствовать созданию массовых офицерских организаций, действующих согласованно с террористами.

В-третьих, известны многочисленные факты, когда офицеры вооруженных сил и разведслужб Пакистана в течение нескольких десятилетий сотрудничали с экстремистскими и террористическими группировками, сражающимися с Кашмире и Афганистате, такими как Лашкар-и-Тойба (Lashkar-e-Toiba) и Талибан.

В настоящее время большая доля пакистанских военных являются членами основной исламистской партии страны Джамаат-и-Ислами (Jamaat-I-Islami) , а многие также связаны с экстремистами семейными узами или через "бирадари" (Бирадари (biradari) – клановая группа в пакистанском обществе. Социальные отношения в рамках бирадари играют огромную роль в пакистанском обществе. В отличие от общины, ее члены не имеют ни общей собственности ни совместных экономических обязательств (делиться заработком, платить налоги и т.д.); в основе бирадари лежит идея о том, что слава или бесчестие одного члена распространяется на всех в рамках данной бирадари. Отношения в бирадари хорошо отражены в популярной пакистанской поговорке: "Мы не делим хлеб, но мы делим ответственность". В теории, члены бирадари являются выходцами из одной деревни, однако, во многих регионах передел земли после обретения независимости от Великобритании, урбанизация, миграция в течение поколений, массовый отъезд на работу за рубеж и т.д. привели к тому, что члены бирадари оказались разбросаны по разным деревням, городам и регионам. Тем не менее, связь в бирадари по мужской линии сохраняется, они сохраняют преимущественное право на приобретение освобождающейся земли, помогают друг другу при трудоустройстве, отмечают совместно праздники и т.д.). В 2000-е годы офицеры спецслужб и военные офицеры участвовали в попытках убийства Первеза Мушаррафа, на которого было произведено не менее семи известных покушений.

Также кадровые офицеры сотрудничают с террористами, как передавая им ценную информацию, обеспечивая прикрытие, так и лично участвуя в террористической деятельности. Одним из самых известных случаев является задержание организатора атак в Нью-Йорке и Вашингтоне 11 сентября 2001 года, известного под именем Халид Шейх Мухаммед (Khaled Sheikh Mohammed), которому в последний момент удалось скрыться от ареста в Карачи в сентября 2002 года после того, как его предупредил сочувствующий офицер полиции. Несколько последующих попыток арестовать Халида также заканчивались провалом – он демонстрировал поразительную информированность, покидая место предполагаемого ареста за считанные минуты до приезда оперативных работников. В итоге его удалось арестовать в Равалпинди только через полгода 1 марта 2003 года, когда он скрывался в доме высокопоставленного офицера пакистанской армии. Мотив, который заставил офицера рисковать своей карьерой, жизнью и безопасностью семьи, является просто поразительным: будучи совершенно далеким от политики, он через бирадари был связан с человеком, дальний родственник которого является членом Джамаат-и-Ислами; к этому дальнему родственнику обратились однопартийцы, связанные через свои бирадари с людьми, которых попросили помочь с убежищем "одному хорошему человеку", которого они сами толком не знали. Совершенно очевидно, что при столь развитых социальных сетях, террористы могут через бирадари, сети родственных, семейных и партийных связей выйти практически на любого человека в Южной Азии; при этом существующие в обществе традиции и обязательства вынуждают людей, совершенно далеких от политики, помогать экстремистам. По сути, пакистанское общество предоставляет террористам в распоряжение уже готовую конспиративную сеть размером с целую страну или даже регион.

Эти примеры наглядно иллюстрируют раскинувшиеся по всему Пакистану и глубоко укоренившиеся в среде военных и сотрудников спецслужб сети экстремистов исламистского толка. В совокупности с заявленным намерением Аль-Каиды, талибов и других террористических организаций завладеть ядерным оружием или его компонентами, такого рода связи не могут не внушать опасений.

И, наконец, в своих попытках завладеть ядерным оружием террористы делают ставку и на гражданских специалистов, многие из которых сочувствуют или являются членами радикальных исламистских группировок. Так, например, два ведущих пакистанских ученых-ядерщика – Chaudhry Abdul Majeed и Sultan Bashirrudin Mahmood многократно встречались с боевиками Аль-Каиды и лично с Усамой бен Ладеном в 2000 и 2001 годах, последний раз – менее чем за две недели до событий 11 сентября.

Связи террористов с гражданским научным персоналом представляют собой не меньшую, а, скорее, всего, большую опасность, чем их агентурная работа в среде военных. Если военные имеют доступ к "конечному продукту", т.е. к ядерным устройствам, их компонентам, средствам доставки и т.д., то ученые являются наиболее вероятным источником неконтролируемой утечки ядерных технологий. Ничто не мешает ученым скачать английский научный материал и передать его третьей стороне. После раскрытия и частичной ликвидации сети A Кью Хана (AQ Khan), большинство участников которой так и остались "неустановленными лицами", и выявления связи пакистанского научного и инженерно-технического персонала с террористами, стал ясен масштаб агентурной работы, проводимой экстремистами внутри научного истеблишмента. Фактически, в Пакистане нет ни одного ядерного научно-технического центра, в котором не действовала бы ячейка экстремистов. Любое усиление нестабильности внутри страны, ослабление правящего режима, успехи талибов в Афганистане или на севере Пакистана могут привести к тому, что процесс ядерного распространения приобретет необратимый характер.

Дэвид Олбрайт (David Albright), президент Научного института международной безопасности в Вашингтоне (The Institute for Science and International Security) заявил, что утечка ядерных технологий из Пакистана является основным опасением США: "Если нестабильность будет [и далее] усиливаться, у [властей] будет гораздо меньше возможностей удерживать жесткий контроль над ситуацией. Утечка ключевой информации по ядерной проблематике характерна для Пакистана. Такова природа самой системы [контроля]."

Игорь Игоревич Хохлов