Евразийство: курс на мировоззрение

Семён Уралов

Шеф-редактор проекта «Однако. Евразия». Родился в 1979 году в Новосибирске. Учился во Львовском университете на русском отделении филологического факультета, который закончил в 2001 году. С 1998 года участвует в политических, предвыборных и корпоративных проектах. Работал в Западной и Восточной Сибири, Южной Осетии, Киеве, Удмуртии, Одессе, Республике Коми, Санкт-Петербурге, Харькове, Приднестровье и остальной Евразии. Сфера интересов: Евразийская интеграция; реальная политика; шоу-политика; цветные революции; политические технологии.

«Никакой иной интеграции, кроме евразийской, для нас не существует. Это уже понимают в Москве, Минске и Астане. Значит, ядро нового Союза сформировано»

Дискуссию, начатую нашим автором Владимиром Полуевым в статье «Евразийство: от тренда к мировоззрению», считаю очень верной. Особенно учитывая, что автор 1990 года рождения — то есть представитель того самого поколения, которое выросло и сформировалось вне и после Союза. И в лучшем случае знает, что такое жизнь в Союзе, по рассказам родителей.

Посудите сами. В тот момент, когда подписывали беловежские соглашения, автору был год. Ему было 6 лет, когда Борис Ельцин зажигал на сцене избирательной кампании «Голосуй или проиграешь». А ведь именно на этих выборах в России началась масштабная кампания антисоюзной пропаганды, которая была выпущена как джин из бутылки сначала в политтехнологических целях, против главного оппонента Ельцина — коммуниста Зюганова, а затем стала политическим трендом. На Украине, где вырос автор, антисоюзные настроения начали нагнетать ещё раньше: первые зёрна политического национализма на самом деле проросли ещё при президенте Леониде Кравчуке. Задолго до оранжевой революции и Виктора Ющенко.

Важно, что дискуссию о политическом мировоззрении того, что мы сейчас обобщённо называем «евразийством», начал автор из поколения, рожденного во время Смуты. Важно хотя бы потому, что разговаривать с этим поколением, используя образы, заимствованные из жизни в Советском Союзе, — не получится. Следовательно, разговор должен быть честным и максимально прагматичным.

Евразийская и европейская интеграции: вопрос не исчерпан

Ключевая мысль заключается в том, что конкуренция между Востоком и Западом, Европой и Евразией проходит по экономическим правилам, которые задаются за пределами Евразии. То есть мы изначально пользуемся чужими интеграционными моделями. К тому же все усилия сосредоточены исключительно в экономической плоскости — идёт интеграция ради денег.

Мысль о вторичности экономических методов евразийской интеграции интересна и часто повторяется как противниками Союза, так и сторонниками более тесной интеграции. Мысль хоть и интересная, но верна она только на первый взгляд.

Дело в том, что европейская интеграция по своей сути является методом освоения новых рынков, когда каждому новому участнику предлагают занять свою нишу по остаточному принципу. Так, германские корпорации занимаются высокоточным машиностроением, в то время как чешские и польские машиностроительные концерны являются филиалами германских и выполняют роль вспомогательных производств. Для румын и прибалтов европейская интеграция открывает возможности для трудовой миграции, в то время как национальная экономика полностью форматируется под задачи общего рынка ЕС. Поэтому закрываются балтийские порты, а цены на ЖКХ становятся западноевропейскими.

Европейская интеграция — это метод освоения новых территорий за счёт формирования периферийной корпоративной экономики, когда каждый новый член Евросоюза становится рынком сбыта товаров для государств-основателей. Для околоевропейской экономической периферии, вроде Турции, Алжира и стремящихся в эту периферию Украины и Молдовы придуман ещё более изощренный способ включения в европейский рынок — с помощью разнообразных договоров об «ассоциации», которые фиксируют технологическое отставание периферии на десятилетия.

Разные цели интеграций: рынок Европы и государство Евразии

При этом не стоит ругать архитекторов ЕС за такой подход, который, если отбросить в сторону политкорректность, является неоколониальным. Никакого другого выхода у отцов-основателей Евросоюза на самом деле не было. Во-первых, потому что в Европе принято воевать друг с другом, и если не зафиксировать экономическое и технологическое отставание периферии, то рано или поздно государства Центральной Европы начнут требовать особого отношения и претендовать на особую роль. Причём если Центральная Европа не будет под жёстким контролем, то дело дойдёт до бунтов и в зону риска попадет весь Союз, как это было, когда Румыния, Болгария, Венгрия, Польша и остальные находились на периферии Советского Союза в эпоху СЭВ и организации Варшавского договора. Во-вторых, в условиях, когда военная безопасность обеспечена НАТО, никаких других рычагов влияния, кроме экономических, на новоприсоединённые территории у Брюсселя и Берлина просто нет. Поэтому приходится включать неоколониальные принципы освоения территорий.

В случае же с евразийской интеграцией мы сталкиваемся с совершенно иными процессами. Мы имеем дело с некогда единым государством, которое было интегрировано на межрегиональном уровне до такой степени, что современному ЕС предстоит пройти ещё не один десяток лет, чтобы выйти на такой уровень союзных взаимосвязей.

Следовательно, в Евразии мы имеем дело с восстановлением государства. Причём собственно экономическая интеграция является лишь одной из составляющих, хотя и базовых. Так, например, Киргизскую Республику невозможно интегрировать в Союз до тех пор, пока не будет решён вопрос с безопасностью её южных регионов. А для этого нужны военные базы и перевооружение кыргызской армии. То есть, чтобы Бишкек стал полноправным участником Таможенного союза, необходимо решить вопросы безопасности. И что в результате первичнее? Экономика? Нет, в конкретном случае Кыргызстана военная интеграция важнее. Потому что она открывает путь к запуску интеграции экономической.

В случае же с Белоруссией важнейшим фактором становится доступ белорусской экономики к недорогим энергоресурсам. Для этого Росатом строит в Белоруссии новую АЭС, а Россия помогает загрузить нефтью белорусские НПЗ. С точки зрения либеральных принципов экономики — проекты тупиковые, потому что, по идее, надо продавать белорусам электроэнергию и нефть по мировым ценам. И зарабатывать на этом. Как это происходит сегодня, например, в евроинтегрирующейся Молдове.

Евразийская и европейская интеграции действительно являются конкурентными. Но их конкурентность проявляется в разных принципах интеграции территорий. Европейцы строят многоуровневый рынок. Евразийцы восстанавливают государство в республиках. Поэтому целью европейской интеграции является поглощение национальных рынков. Целью евразийской интеграции — превращение национальных республик в союзные.

От союзного рынка к союзному типу экономики

Впрочем, тезис Владимира Полуева о том, что мы, разворачивая евразийскую интеграцию, действуем экономическими методами, которые не нами придуманы и зачастую нам не подходят, — верен.

Однако верен этот тезис, только если смотреть на евразийскую интеграцию исходя из текущего момента. Действительно, сегодня экономика Евразийского союза ориентирована на добычу и экспорт минеральных ресурсов. Значительные технологические прорывы наблюдаются только в ВПК, атомной энергетике и аэрокосмической индустрии.

Поэтому сегодня необходимо решить задачу первого уровня — создать внутренний рынок, достаточный для самодостаточного развития. Это значит, что нам необходим рынок ёмкостью не менее 200-250 миллионов человек — это откроет нам возможности для перехода к новому типу экономики.

Любые экономические эксперименты с построением экономики нелиберального типа можно проводить только на самодостаточном рынке. А в условиях Евразии необходимо ещё и сильное союзное государство, которое способно регулировать такой рынок.

То, что сегодня Таможенный союз формируется по международным нормам и правилам, означает лишь, что мы находимся в начале пути к союзному рынку. Ещё недостаточно укреплены внешние таможенные границы и барьеры, слишком много серого и чёрного импорта, который убивает союзное производство и так далее.

Таможенный союз — это первый уровень евразийской интеграции, который всего через два года трансформируется в Евразийский союз. И относиться к Таможенному союзу необходимо как зачаточной форме евразийской интеграции.

Первый шаг к мировоззрению

Исходя из вышесказанного, утверждение, что евразийский тренд уже сформирован и необходимо переходить к формированию мировоззрения, — налицо сумбур из-за смешения понятий.

Во-первых, никакой тренд ещё не сформирован. То, что обсуждают эксперты, аналитики и блогеры, в том числе и на «Однако», пока что является специализированным знанием и пониманием. Вот когда торговка селёдкой на одесском Привозе, продавец дынь на базаре в Ташкенте, калужский слесарь и контрабандист из Владивостока будут знать о том, что существует Евразийский Союз — тогда только можно будет говорить о том, что тренд сформирован. Пока что, говоря языком политических и рекламных технологий, даже не решена проблема узнаваемости Евразийского союза в массовом сознании. Да и не будем лукавить — основ и принципов евразийской интеграции в большинстве своём не понимают даже те, кто занимается массовым сознанием: политологи, рекламисты, журналисты, редакторы и остальные пиарщики.

Тем не менее, несмотря на то, что евразийский тренд ещё не сформирован, тезис о «евразийском» мировоззрении действительно актуален. Но я бы расширил проблематику: правильнее говорить о союзном мировоззрении. Потому что через 3-5 лет до наших сограждан начнёт доходить, что жизнь в условиях Союза отличается о жизни в условиях национальной республики. И если для поколения, которое успело пожить в предыдущей версии Союза, многое будет понятно, то вот таким, как наш автор Владимир Полуев 1990 года рождения, — будет сложнее. Посему представителям поколения Смуты можно дать несколько рекомендаций.

Во-первых, изучать, как была устроена жизнь в Союзе. Причём обращать внимание на бытовые вопросы: трудовая миграция, массовый спорт, среднее и высшее образование, внутренний туризм и так далее.

Во-вторых, в ближайшие два года попутешествовать по другим республикам. Причём, обязательно побывать в образцовых союзных республиках — Белоруссии и Приднестровье, чтобы своими глазами увидеть, что Смута никак не зависит от размеров или богатства республики. Если же средств для путешествий совершенно нет, то начинать активно общаться в соцсетях с представителями других республик. Причём, опять-таки с целью получения союзного опыта.

И наконец, для того, чтобы начать обсуждать союзное мировоззрение, его необходимо сначала выработать в себе. По крайней мере, попытаться сделать это. И именно об этом хотелось бы прочитать следующую статью автора, который родился и сформировался вне Союза. Но которому предстоит строить новый Союз — Евразийский.

P.S. А чтобы немного выдохнуть, рекомендую читателям длинных статей и автору 1990 г.р. начавшему дискуссию об идеологии, послушать отличную песню Семёна Слепакова, 1979 г.р. О том, как надо жить и относиться к нашей Стране.