"Кризис демократии". Выводы доклада Хантингтона и Ко "трёхсторонней комиссии" от 1974г

Ещё год назад переводил часть доклада (только выводы) Хантингтона, Круазье и Ватануки (1974 года) для "Трёхсторонней комиссии" (всякие там рокфеллеры и бжезинские), но что-то подзабил и чтобы не валялось без дела выложу что есть. Интересен он тем, что в нём описывается взгляд на демократию крутыми социологами для элит, а не то, что предлагается схавать плебеям в пиндосских учебниках, СМИ и речах Путина, медведева, альбац, зильбертр... (как дальше - не помню) и латыниной с анальным. Противоположность в речах, кстати, подчёркивает принципиально-создаваемую иерархиизацию образования и людей в целом: плебсу и вещающему плебсу - одно образование, мнения и знания, элитам - прямо противоположные мнения и знания. Кстати, именно этот доклад постоянно упоминает Фурсов. В общем, рекомендую. Выделения и квадратные скобки - мои.

Выводы:

Изменение ситуации с демократическими правительствами.

Если бы существовала история успеха демократии, она была бы написана "трехсторонним" обществом (Европа, США, Япония) в третьей четверти 20-го века. Компонентами успеха являются: политическое лидерство широких и позитивных взглядов в пределах отдельных стран и пиндосами в качестве страны-объединителя демократических наций; огромый экономический рост и прогресс в социальной сфере с уменьшением межклассовых конфликтов и ассимиляция ценностей среднего класса значительными массами населения; и успешное сопротивление на индивидуальном и общественном базисе: внешне - военной и внутренне - коммунистической угрозам Советского Союза. Все эти годы демократические институты, в основном парламентской природы, демонстрировали жизнеспособность трехсторонних обществ; либеральные, консервативные, социально-демократические, христианско-демократические партии соревновались друг с другом на постоянных выборах и делились ответственностями правительств и возможностями оппонирования; индивиды и организованные группы активнее участвовали в политической жизни их обществ, чем ранее; права индивидов против государства стали защищеннее; новые институты для международного сотрудничества среди демократических обществ для экономических и политических целей появлялись в гейропе, а также между северной америкой и гейропой для военных целей; между гейропой, северной америкой и японией для экономических целей.

Эти счастливые совпадения обстоятельств для демократии подошли к концу. Вызовы, с которыми сейчас сталкиваются демократические правительства есть следствия предыдущих успехов и смены предыдущих трендов. Объединение существенных элементов населения в средний класс увеличило их ожидания и амбиции, в то время как отсутствие воплощения этого в реальности вызывало негативную реакцию. Растущее политическое участие населения требовало всё бОльшего от правительств. Увеличение материальных благ адаптировало к новым жизненным (life-style) и социально-политическим ценностям значительную часть населения, в основном среди молодежи и интеллигенции. В международном плане конфронтация уступила место рязрядке с ослаблением ограничений в обществах и толчку к сотрудничеству между враждебными обществами. С этим наблюдается уменьшение и американской военно-экономической мощи и готовности принять на себя трудности лидерства. Совсем недавно, временное снижение экономического роста поставило под угрозу ожидания от предыдущего роста, в то время как «постбуржуазные» [материальные] ценности и запросы остались.

Консенсус без цели: подъем негативной демократии.

Неудовлетворенность в совокупности с недостатом доверия к функционированию институтов демократической власти стало широко распространенным в трехсторонних странах. Однако эта неудовлетворенность не смогла развить альтернативный взгляд на организацию высокоиндустриализированного общества [читай не смогли продлить существование модерна]. Перед второй мировой войной оба, и правое и левое движения, задали четкие политические альтернативы приходящим в упадок институтам буржуазной парламентской демократии. Сегодня эти институты уже не одобряют, но пока ещё принимают. Защитники альтернативного взгляда на политический порядок ограничены в маленькие радикальные группы студентов и интеллигенции, чьи способности привлечь внимание через пропаганду и терроризм перевешивают их неспособность привлечь поддержку значительных социальных групп.

В японии оккупационная конституция 1947-го года принята за основу для развития национальной политики в обозримом будущем. В гейропе, даже французские и итальянские коммунистические партии адаптировали себя к нормам демократии и утверждают, что даже при приходе к власти они продолжат играть по прежним правилам [у нас, кстати, так же]. Никакая из значимых социальных или политических групп в трёхстороннем обществе не планирует заменять существующие демократические институты националистической автократией, корпоративным государством или диктатурой пролетариата. Недостаток доверия демократическим институтам куда меньше, чем безразличие к альтернативным наборам государственных институтов.

Что сейчас поддерживает демократические общества, так это не консенсус над правилами игры, а ощущение конкретности, которую каждый получит играя по правилам. В прошлом, люди находили свои цели в религии, национализме или какой-либо идеологии. Но ни церковь, ни государство, ни некий класс не обладает сейчас доверием людей. Можно даже сказать, что демократия сама по себе была инспирирована этими силами. Протестантизм выделил индивидуальность, национализм постулировал равенство среди населения, а либерализм предоставил логическое обоснование ограниченным возможностям правительства. Но сегодня все эти три идеи пали. Мы являемся свидетелями исчезновения религии, увядания национализма и упадка, если не конца, классово-базирующейся идеологии. [Бодрийяр, социолог постмодерна, назвал такое общество асоциальным. когда нет ни классов с интересами, ни крупных групп. лишь неспособные на созидание "одинокие толпы".]

В недемократической политической системе лидер может задать одиночную цель или набор родственных и, в какой-то степени, вызвать или сдержать политические и социальные силы, чтобы сформировать их в контексте поставленных целей. Диктаторы третьего мира могут направлять свои общества к основной конкретной цели по развитию страны; коммунистические государства могут мобилизировать народные массы для задачи «построения социализма». В демократии, однако, цель не может быть насаждена ни по указке ни материализоваться из пустословных программ партий, государственной структуры или из речей с престола. Она должна, напротив, быть продуктом коллективного сознания значительных групп общества только в ситуации вызова благосостоянию с пониманием, что угроза ударит по всем одинаково. Следовательно, в военное время или в периоды экономических катастроф общие цели легко определяемы. Во время второй мировой войны и, затем, холодной войны было осознание национальной безопасности как основной цели. В гейропе и Японии, после МВ2, экономическое восстановление и развитие были осознаны как основные цели. Мировая война, экономическое восстановление и холодная война обеспечили связь общим целям и наложили ряд приоритетов для правительственных политик и программ. Сейчас, однако, эти цели потеряли свою привлекательность. Приоритет национальной безопасности более не очевиден, соблазн экономического роста отходит на второй план.

В такой ситуации «механизм» демократии продолжает работать, но способность управлять этим механизмом нарушается. Без общей цели нет базиса для общих приоритетов, а без приоритетов нет основ в вопросе выбора между конкурирующими частными интересами и требованиями.

Конфликтующие цели и конкретные предпочтения громоздятся один на другой так, что ни у правительства, ни у бюрократии, ни у руководителей не хватает критериев ориентироваться и различать их. Система превращается в негативную демократию с ареной для притязаний и конфликтующих интересов вместо поиска общих целей.

3. Дисфункции демократии

Отдельно от общих политических проблем демократической формы правления возникло множество специфических проблем, являющихся существенным аспектом функционирования самой демократии. Успех демократии породил препятствия самой себе:

1. Приверженность демократическим ценностям равенства и индивидуализма привело к делигитимизации власти (в общем) и потери веры в политическое лидерство (личностное)

2. Экспансия политики [во вне] привела к перегрузке политической власти, дисбалансам в деятельности и усилению инфляционных тенденций в экономике

3. Политическая конкуренция, являющаяся важной составляющей демократии, привела к измельчанию интересов и раздроблению политических партий

4. Необходимая отзывчивость демократической власти электорату и социальному давлению стимулирует сужение национальных интересов [вместо больших системных проблем].

Делегитимизация власти.

В большинстве «трёхсторонних» стран в последнее десятилетие уменьшается уверенность и доверие людей власти, лидерам и, что самое важное, друг другу. За власть борятся не только в политике, но и в бизнесе, профсоюзах, школах и университатах, церквях и гражданских сообществах. В прошлом, те институты, которые играли главную роль в идеологическом воспитании молодежи в контексте их прав и обязанностей - это семья, церковь, школа и армия. Эффективность этих институтов в социализации резко сократилась. Всё больше и больше рос упор на индивидуалистов, их права, интересы, потребности, но не на сообщества. Это особенно проявлялось на молодёжи, но иногда и на других возрастных группах, особенно на тех, кто вошёл в средний класс. Успех власти в вовлечении больших масс населения в средний класс усилил точно те группы, которые настроены на борьбу (конкурирование) с ней.

Демократический дух - индивидуалистичный, популистский, уравнительный и нетерпеливый к вымиранию классовости. Этот дух ослабляет традиционные угрозы демократии, исходящие от аристократии, церкви и армии. В то же время распространяющийся дух демократии способен формировать внутреннюю угрозу и подрывать все формы объединений, ослабляя социальные связи, которые соединяют вместе семью, бизнес и сообщества. Любая социальная организация требует, в какой-то степени, неравенства и различий в функциях. В той степени, в которой прорастание нравов демократии разъедает это всё, выравнивая влияние в этих группах, они разрушают основы доверия и кооперации между жителями и создают препятствия для объединения по любой общей цели.

В демократических обществах лидерство воспринимается негативно, а без уверенности в лидерстве ни одна группа общества не может функционировать эффективно. Когда лидерство как явление теряется среди групп общества, оно пропадает и в верхних эшелонах власти. Упраляемость общества на национальном уровне зависит от степени, в которой оно эффективно управляется на субнациональном, региональном, локальном, функциональном и индустриальном уровнях. В современном государстве, для примера, лидеры больших профсоюзов рассматриваются как угроза государству. В действительности же, ответственные властные лидеры профсоюзов это меньшая проблема для национальных политических лидеров. Если профсоюзы дезорганизованы и члены бунтарны, если крайности требований и несогласованные забастовки – реалии дней, то формирование и реализация политики в области оплаты труда становится невозможна. Ослабление властности в обществе способствует ослаблению власти высшей.

Перегрузка власти

В последние годы (1970-е) в трёхсторонних государствах наблюдалось увеличение требований к властям как от групп общества так и индивидуально. Это проявляется в:

1. вовлечении всё большего населения в политическую активность

2. развитии новых социальных групп и смена ориентиров в частях старых групп, в т.ч. молодежи, региональных групп и этнических меньшинств

3. диверсификации политических ориентиров и тактики отстаивания своих результатов

4. устаканивании мнения в социальных группах, что правительство ответственно за удовлетворение их потребностей

5. домыслах и следующих посылах, что как социальные классы/группы хотят, так и должно происходить.

Результатом этого явилась «перегрузка» власти и распространение её влияния на экономику и общество. В 1960-х расходы правительства существенно выросли (в % от ВВП) во всех трёхсторонних странах, за исключением Японии. Это увеличение активности правительств было направлено не столько на укрепление власти, сколько на слабость, неспособность и нежелание политических лидеров отвергнуть требования к ним от важных групп общества. Требования реагирования властей на запросы социальных групп глубоко укоренились в поведенческих чертах демократического общества. Демократическая идея, что правительство должно быть отзывчивым, формирует надежды, что правительство должно удовлетворять потребности и устранять проблемы, затрагивая определённые группы общества. Сталкиваясь с обязанностями конкурентных выборов каждые несколько лет, политические лидеры вряд ли могут сделать что-то большее.

Инфляция, очевидно, не характерная проблема для демократических обществ и она может быть результатом причин, несвойственных демократическим процессам. Тем не менее, она может быть усугублена демократической политикой и, несомненно, демократическим системам крайне трудно справляться с ней результативно.

Естественная тенденция политический требований, рождённых динамикой демократической системы, помогает правительствам справляться с экономической рецессией, в особенности безработицей, но при этом она мешает справляться с инфляцией.

В контексте требований бизнеса, профсоюзов и бенефициаров щедрости власти, становится тяжело, если даже не невозможно, демократическим обществам сокращать траты, поднимать налоги и контролировать цены и зарплаты. В этом смысле инфляция – экономическая болезнь демократий.

3. Разброд интересов

Основная функция политики это собирать вместе различные интересы общества, продвигать общие цели и создавать коалиции за правилами и лидерами. В демократическом обществе это имеет место в сложных процессах сделок и компромиссов в правительстве, «с» и «между» политическими партиями и при выборности. Большое количество источников влияния в демократическом обществе гарантирует, что любое политическое решение, когда оно принято, как минимум будет автоматически поддержано теми, кто соглашается и кого оно затрагивает. В этом смысле, построение консенсуса – основа демократической политики. В то же время, те возможности, которые демократия даёт специфичным мнениям, интересам и группам - быть представленными в политическом процессе, обязательно ведёт к стимулированию объединения этих интересов и групп. В то время как общий интерес заключён в компромиссе и консенсусе, часто индивиду или группе выгодно отделять свой интерес от сторонних, отстаивать его и иногда быть непреклонным в отстаивании своих интересов. В демократии верхушка старается обобщить приоритеты, а сам политический процесс разобщает их.

Наиболее чётко разобщение интересов и уничтожение общих целей проявляется в разложении партийных систем в трёхсторонних обществах. Почти в каждой стране уменьшается поддержка признанных политических партий и усиливаются маленькие и новые партии, а также противопартийные движения [как видно сегодня, элиты во многих странах справились с этим вопросом, де-факто имея свою диктатуру. например пиндосы и РФ]. В 1974-м году ни одна из партий не имела большинства в законодательной власти ни в мелкобритании, ни в Канаде, Франции, ФРГ, Италии, Бельгии, Нидерландах, Норвегии, Швеции и Дании. Аналогичная ситуация была и в пиндосии, когда разные партии контролировали исполнительную и законодательную ветви власти. Этот провал партийной системы в формировании электорального и парламентарного большинства отрицательно сказывается на возможности правительства эффективно управлять.

Партийная система это способ организации электората, упрощения выбора, избрания лидеров, обобщая интересы и приторитеты. Развитие политических партий в 19-м веке шло рядом с развитием избирательного права и увеличением ответственности власти за своих жителей. Партии сделали демократическую власть возможной. На протяжении 20-го века сила демократии варьировалась вместе с силой партий, вовлеченных в демократическую систему. Разложение партийной системы в индустриальном мире ставит вопрос: на сколько жизнеспособна демократическая власть без партий или с сильно ослабленными партиями? [конечно ни на сколько, сами пишут выше]

4. Сужение интересов в международных отношениях

Возможности, предложенные демократическим процессом, вели как к увеличению силы и напористости специфических внутренних групп, так и к сужению интересов во внешней политике.

Кажущееся снижение внешней военной угрозы внесло основной вклад в ослабление интереса трёхсторонних стран к проблемам безопасности.

В отсутствие ясной угрозы безопасности, в демократии очень сложно найти поддержку для мер, которые необходимо принять для обеспечения безопасности.

В европейских и североамериканских странах принудительный призыв в армию уменьшен или отменён; Военные расходы снижены; поцифизм оказался в моде в интеллектуальных и политических кругах. Разрядка, по-видимому, зиждется на достижении военного паритета между коммунистическим миром и демократическим.

В целом, в 1945-1970, в мире наблюдалось снятие ограничений на торговлю и инвестирование и открытие экономик индустриальных и капиталистических стран. При дефицитах бюджета, инфляции и долгосрочном экономическом спаде, растут напряжения в национализме и нео-меркантилизме [доктрина экономической защиты в средневековье] и демократическая политическая система оказывается особенно уязвимой этими напряжениями от промышленных и региональных групп и от профсоюзов, которые чувствуют на себе отрицательное влияние глобальной конкуренции.

Способность правительств справляться с внутренними экономическими и социальными проблемами снижена, так же как и вера людей, что законодательная власть способна решать их проблемы. В результате, лидеры демократической власти резко сворачивают к внешней политике как к одной из арен, где они могут достичь каких-либо успехов [в отличие от внутренней]. Внешне-дипломатический триумф стал необходимостью для поддержания внутренней власти.

перевод: plaksivaya_tryapka

сам доклад "кризис демократии" доступен на официальном сайте "Трёхстороней комиссии": http://www.trilateral.org/download/doc/crisis_of_democracy.pdf на пиндосском языке.

так же интересна заключительная часть доклада, где пересказывается его обсуждение и срачи, что косвенно намекает, что судьбы мира там не решались, как хотелось бы конспирологам. может решаются в другом месте...

выводы:

1. авторы говорят, что демократическая система неэффективна при отсутствии мотиватора/стимула (а отсутствует он почти всегда, кроме войн) [привет пропаганде антитерроризма в пиндосии!]

2. авторы говорят, что демократия способствует разобщению и десоциализации общества

3. авторы говорят, что плебеи слишком много хотят и требуют и если им постоянно потокать, то откусят локоть и для текущей элиты это плохо кончится.

напомню, что с 1970-х доходы пиндосов (не домохозяйств, а по отдельности) стали падать. На афтершоке публиковались как обзоры с цифирками, так и заключения высоких пиндосских личностей (напр. Фукуяма).