Защита прав детей в России или уничтожение семьи?

Защита прав детей является важнейшей обязанностью любого государства и общества. Однако защита прав детей не может быть реализована отдельно от родителей, без защиты их прав, поскольку дети и родители – это одно целое не только в традиционном и нравственном смыслах, но и в правовом отношении, учитывая установленное законом право родителей быть представителем интересов своего ребёнка по всем вопросам и нарушение прав ребёнка – есть прямое нарушение прав самих родителей. Такой подход основан на естественности родительских прав – то есть высшей и неотчуждаемой их природе. Обладание человеком естественными правами не связано с фактом их законодательной регламентации, тем не менее, родительские права находят закрепление в законодательстве России.

Естественные права родителей закреплены в Конституции РФ (например, согласно ст. 38 «Забота о детях, их воспитание - равное право и обязанность родителей»; ст. 55 гласит: «В Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина») и в Семейном кодексе РФ (на основании ст. 1 «Семья, материнство, отцовство и детство в Российской Федерации находятся под защитой государства. Семейное законодательство исходит из необходимости укрепления семьи, построения семейных отношений на чувствах взаимной любви и уважения, взаимопомощи и ответственности перед семьей всех ее членов, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи, обеспечения беспрепятственного осуществления членами семьи своих прав, возможности судебной защиты этих прав»). Этот принцип автономии семьи и невмешательства кого – либо в дела семьи, был разъяснён Конституционным Судом РФ в своем определении от 26.05.2011 № 875-О-О, который указал, что, данный принцип является конкретизацией положения статьи 38 Конституции РФ о защите государством семьи, материнства, отцовства и детства.

То есть обладание родительскими правами означает, с одной стороны, обязанность заботиться о своих детях, с другой стороны, право родителей выбирать самостоятельно формы и содержательную сторону воспитания, решать множество иных вопросов, касающихся обеспечения жизненно важных потребностей ребёнка, его досуга, образования, лечения, защиты и так далее.

Тем не менее, последнее время всё чаще появляются попытки ограничения родителей в их естественных правах.

Так, закон «Об охране здоровья граждан» закрепляет за лицом, достигшим шестнадцатилетнего возраста и страдающим наркоманией, право лечиться только по своему согласию (ч. 2 ст. 54 «Права несовершеннолетних в сфере охраны здоровья»), тем самым, лишая родителей права лечить своих детей от наркомании по собственному желанию. То есть обязанности заботиться о своих детях (в том числе уголовная ответственность за неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего на основании ст. 156 УК РФ) остались, а прав, которые давали бы возможности их реализовывать уже нет.

Также умаляют права родителей практически не нужные паспорта здоровья учеников, посредством которых производится излишний сбор информации о семье. Например, для чего школе, не имеющей возможности оказать материальную помощь нуждающимся семьям, знать всю информацию о доходах родителей? Или с какой целью, не обладая ресурсами оказания медицинской помощи, школе нужно знать детальную информацию о состоянии здоровья школьника, включая сведения о прохождении родов, перенесённых операциях, травмах, здоровье всех внутренних органов ребёнка, не имеющих отношения к учёбе?

Навязывание родителям сексуального образования детей, которое сегодня проходит если не через школу, то посредством книжной и печатной продукции, которая всё чаще появляется на полках «детская литература» в книжных магазинах – ещё один пример попытки ограничить родительские права на выбор доступной для ребёнка информации и защиту детей от развращения.

Нововведением в области посягательства на частную жизни в целом и родительские права в частности, является планирование проведения массовых обследований детей с 14 лет на предмет их «репродуктивного здоровья» в ходе которых предполагается составление для каждого ребенка специального (закрытого для родителей) «паспорта репродуктивного здоровья» (см.: Пособие по обследованию состояния репродуктивной системы детей и подростков / Е.В. Уварова, Д.И. Тарусин // ФГУ Научный Центр акушерства, гинекологии и перинатологии им. В.И. Кулакова «Росмедтехнологий» (2009)). Среди прочего, в руководстве при «диалоге» с мальчиками 12 – 15 лет рекомендуют обсуждать с ними темы мастурбации и онанизма, если «термины не знакомы подростку, можно воспользоваться слэнговыми синонимами мастурбации в подростковой среде». «Для детей от 13 до 15 лет с учётом уровня их психосоматического развития можно задавать следующие вопросы: Знакомо ли паспортизируемому подростку понятие «половая жизнь»? Имели ли место половые контакты?...» При этом «одним из наиболее важных элементов беседы является предоставление подростку гарантий конфиденциальности… врач гарантирует, что сказанное внутри кабинета не будет доведено до сведения родителей без его, подростка, разрешения». Врачам вменяется в обязанность разузнавать информацию об условиях жизни и материальном достатке семьи ребенка: о площади квартиры, финансовом положении родителей, наличии компьютера доступа в интернет, наличии у ребёнка свободных денег, психологическом климате в семье, совместном проживании с предыдущими поколениями (бабушками, дедушками), наличии в семье лежачих больных, инвалидов, качестве и количестве питания (в том числе, о ежедневном употреблении мяса, рыбы, птицы, фруктов, овощей) и др.

Эти обследования, поддерживаемые государственными программами, фактически препятствуют родителям ограждать детей от развращения и позволяют собирать излишнюю информацию о семье.

В Гаагской конвенции 1980 г. «О гражданско-правовых аспектах международного похищения детей», к которой Россия присоединилась в 2011 г. указано, что сферой её действия является «права попечительства над ребенком» (в другом переводе, который также встречается – «права опеки над ребенком»). В Российской Федерации законодательно закреплено понятие опеки и попечительства (ст.145 Семейного кодекса РФ) которые не идентичны понятию родительских прав. Таким образом, родители просто не попадают в круг защищаемых конвенцией лиц, что является грубым нарушением их естественных прав и представляется не законным. С другой стороны, мы не исключаем, что подобное допущение имело смысл для перспективы дальнейшей трансформации института родительских прав по аналогии с зарубежной практикой.

В странах, в которых действует ювенальная юстиция, у родителей нет полноты родительских прав, взамен которых существуют лишь права опеки над ребёнком, другая часть родительских прав, по сути, принадлежит государству и реализуется через государственный патронат семьи (аналог которого планируется ввести в России в виде социального патроната семьи). Осуществляют государственный патронат семьи, например, такие органы как «Барневарн» в Норвегии, «Ластенсуелу» в Финляндии, «Югендамдт» в Германии и т.д. Именно тогда, когда государство забирает часть родительских прав себе, оно оставляет за собой право решения основных родительских вопросов: как воспитывать и содержать детей, в результате – возникает явление массового внесудебного изъятия детей из кровных благополучных семей по самым невероятным основаниям: больные ноги матери (что якобы создаёт препятствия водить ребёнка в отдалённый детский садик), радикулит (который не позволяет матери сидеть в песочнице вместе с ребёнком), посещение школы ребёнком в одной и той же футболке три дня подряд, угроза вывоза ребёнка в Россию и даже кормление грудью. Только в 2012 году в международное движение «Русские матери» обратились более сотни российских семей, пострадавших от принудительного разлучения с родными детьми на основании таких и подробных им абсурдных оснований в двадцати восьми преимущественно высокоразвитых странах Европы, Америки и Австралии.

Например, в Швеции родители были лишены прав опекунства над своей дочерью вследствие того, что её вес в два раза превышал нормальные показатели для этого возраста, а, следовательно, создавал угрозу развития различных серьезных заболеваний. У иммигрировавшей в Швецию русской журналистки Натальи Петровой были захвачены в школе и помещены на «секретную» квартиру две дочери. Примечательно, что шведские органы по защите прав детей не опрашивали соседей Петровой, не предъявляли ей никаких претензий, только в устной форме заявили ей о том, что она «неправильно кормит детей, даёт им горячую пищу, а это вредно для здоровья».

Основанием для отобрания ребенка у Натальи Захаровой, проживающей во Франции, послужила формулировка «удушающая материнская любовь», а на суде социальный работник заявил, что мать, одевая свою 3-летнюю дочь точь-в-точь как себя, тем самым «лишает ребенка права на индивидуальность».

Римму Салонен лишили прав опеки над ребёнком по ложному обвинению бывшего мужа в похищении сына, несмотря на то, что, после подачи иска в суд, когда Римма с ребёнком находилась в гостях в Нижегородской области, её бывший муж звонил и навещал своего ребёнка в России. В решении суда фигурировало также заявление о том, что Римма создаёт угрозу безопасности для мальчика, поскольку является «сектанткой, ибо крестила ребёнка в православную веру» (воистину: сегодня только православная христианская вера – единственная угроза для дьявола).

Поводом для подачи жалобы в Комитет по защите прав детей (Barnevern) в Норвегии и изъятия детей может служить, например, то, что родители «заставляют» ребёнка убирать в комнате (что называется принудительным использованием детского труда), мыть руки перед едой (расценивается как вид насилия) или разрешение детям в середине недели есть конфеты, что портит им зубы (в Норвегии принято давать конфеты только в выходные), а также то, что родители «залечивают» детей (когда обращаются к врачам, например, в случае простой простуды). У одной мамы отобрали ребёнка только потому, что она была привезена из Индии и адаптирована норвежскими родителями в 12 лет, сотрудники Комитета по защите прав детей посчитали, что на этом основании она не может стать «нормальной норвежской матерью».

Распространёнными являются случаи, когда ювенальные технологии используются для управления людьми и давления над ними.

До глубины души потрясает история гражданки России Светланы Таранниковой, которую после её решения уйти от мужа-гражданина Норвегии в течение нескольких лет третировала Barnevern. Кульминацией истории стал приказ сотрудников Barnevern на седьмые сутки после тяжёлых родов встать и идти в поход в горы, чтобы доказать им, что она способна ухаживать за ребёнком. Видите ли, сотрудники ювенальной службы Норвегии считают, что «истинно норвежская мать сразу после родов встает на лыжи и идет в горы, в противном случае, она неспособна растить ребенка» (это испытание применялось также и к другим матерям). Но даже после успешно пройденных испытаний на материнство, сотрудники Комитета по защите прав детей продолжили психологическое давление на Светлану, в результате чего у неё случился нервный стресс, что и явилось «основанием» забрать детей. Для возвращения детей, адвокат посоветовал Светлане родить третьего ребенка. Во время третьей беременности представители Barnevern сообщили Светлане, что обоих её сыновей временно переселяют в семью лесбиянок, но моральные взгляды Светланы не позволили ей согласиться с этим. Отказ матери в передаче детей пусть во временную, но в гомосексуальную семью, навлек гнев либеральной во всех отношениях системы и только на этом основании её детей изъяли навсегда, разрешив матери встречаться с ними 4 раза в год. Суд, вынесший это решение, состоялся, когда Светлана была на 8 месяце беременности. К тому времени, еще не рождённому ребёнку Светланы, уже подобрали приемную семью. Новорожденную дочь отобрали на второй день после родов на «адаптацию».

Эти и многие другие случаи доказывают, что родительские права в этих странах утратили свой изначальный естественный смысл и содержание, поскольку родителей лишили естественных родительских прав, которых нельзя лишить по сути, а правом решать какие условия развития и воспитания ребёнка являются «нормальными» наделили специальные уполномоченные на то государством органы. В результате в этих странах возникла искусственная трансформация родительских прав в право опеки над ребёнком. А право ребёнка на кровную семью вообще отсутствует как таковое в результате мастерски провозглашённой законодательной формулировки о том, что «у ребёнка есть право на семью». Действительно, вроде бы всё правильно и гуманно – право на семью есть, а значит, главное – определить ребёнка в семью: вторую или двадцать пятую (это уже мелочи), но защиту права на кровную семью никто не обещал.

Таким образом, процесс защиты прав ребёнка, достигнув наивысшей точки своего развития в странах запада, стал откровенно регрессировать. В большинстве стран с ювенальной юстицией в случае изъятия детей не только не требуется судебного решения (что нарушает принцип презумпции невиновности родителей), но и отсутствует обязанность представителей опеки непосредственного информирования родителей в ходе изъятия детей о причинах такой карательной меры. Уведомление же родителей о причинах изъятия может быть выслано позже, спустя неделю после события, а то и больше.

Самое удивительное в историческом смысле, что «старушка Европа», впервые провозгласив принципы неотъемлемости естественных прав человека, сама же впервые и отказалась от них в сфере родительских прав.

Подобную попытку трансформации родительских прав в России мы наблюдаем и в связи с введением социального патроната семьи. В принятом в первом чтении законопроекте «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам осуществления социального патроната и деятельности органов опеки и попечительства» (внесён в Государственную Думу РФ 23 марта 2012 г.) также появляется расплывчатые критерии «нормальное воспитание» и «нормальное развитие ребенка», право определять сущность которых отдаётся чиновникам органов опеки и попечительства.

Несколько проливают свет на то, что же должно рассматриваться как условия, препятствующие «нормальному воспитанию» и «нормальному развитию» ребёнка положения Методических рекомендаций по профилактике жестокого обращения с детьми и насилия в семье (см.: Методические рекомендации №18 по профилактике жестокого обращения с детьми и насилия в семье, на который ссылается в своих статьях Регламент межведомственного взаимодействия по выявлению семейного неблагополучия, организации работы с неблагополучными семьями). Примечательно, что рекомендации были составленных не психологами, не педагогами, не юристами, а педиатрами. Будучи подписанные главным педиатром Комитета здравоохранения Правительства Москвы А.Г.Румянцевым ещё в 2000 г. они не применялись, поскольку для этого не было соответствующей правовой нормативной базы.

Методические рекомендации адресованы довольно широкому кругу лиц, в том числе сотрудникам правоохранительных органов, однако в качестве инструкции к исполнению рекомендованы работникам органов здравоохранения, образования, социальной защиты населения для принятия «в своей повседневной деятельности адекватных эффективных мер защиты прав ребёнка».

Оказывается, условиями, препятствующими нормальному воспитанию и нормальному развитию детей, являются «психологическая жестокость», «моральная жестокость», «оставление ребёнка без внимания», а также «синдром неуточнённого жестокого обращения с ребёнком».

Фактически обвинением в адрес родителей звучат положения рекомендаций о том, что «чаще всего пренебрегают основными нуждами детей … родители с низким социально-экономическим уровнем жизни; имеющие хронические заболевания, инвалидность; перенесшие жестокое обращение в детстве; социально изолированные».

Моральная жестокость, согласно методическим рекомендациям, проявляется вследствие отсутствия соответствующих возрасту и потребностям ребёнка питания, одежды, жилья, медицинской помощи; отсутствия заботы и присмотра за ребёнком; отсутствия внимания и любви к ребёнку и др. обстоятельств (как видно, перечень не исчерпывающий).

К внешним проявлениям последствий моральной жестокости методические рекомендации относят: отставание в весе и росте от сверстников; педикулёз, чесотку; частые «несчастные случаи», гнойные и хронические инфекционные заболевания; запущенный кариес; отсутствие прививок; задержку речевого и психического развития; неряшливую одежду; утомлённый сонный вид ребёнка, бледное лицо, опухшие веки; у грудных детей опрелости и сыпи.

Среди особенностей поведения детей, якобы свидетельствующих о моральном насилии родителей по отношению к ним, в рекомендациях перечислены: неумение играть; постоянный поиск внимания или участия; крайности поведения – инфантилизм или принятие роли взрослого, поведение в «псевдо взрослой манере», агрессивность или замкнутость, гиперактивность или подавленность, неразборчивое дружелюбие или не желание общаться; жестокость к животным; мастурбация, раскачивание на стульях, сосание пальцев и пр. (перечень признаков не исчерпывающий).

В рассматриваемых рекомендациях описывается также эмоциональное (или психологическое насилие) – как «единократное или хроническое воздействие на ребёнка или его отвержение», к которому относятся: словесные угрозы в адрес ребёнка, постоянная критика ребёнка; лишение ребёнка социальных контактов; предъявление к ребёнку чрезмерных требований, не соответствующих его возрасту или возможностям;

Особенностями детей, подвергшихся эмоциональному (психологическому) насилию, по мнению составителей методических рекомендаций, являются: невозможность детей сконцентрироваться; плохая успеваемость; низкая самооценка; гнев, агрессия; неврозы, энурез, тики, ожирение, кожные заболевания, астма и т.п.

В группы риска детей, подвергающихся эмоциональному насилию, согласно рекомендации, входят: дети от нежеланной беременности; дети-инвалиды, дети с наследственными заболеваниями; дети из семей с авторитарным, контролирующим стилем воспитания и взаимоотношений (то есть классическая патриархальная православная семья. В данном случае просматривается попытка лишить родителей права на выбор стиля воспитания своих детей. И кто решил, что именно «контролирующий стиль воспитания» - плохой? А если он плохой, тогда неконтролирующий - хороший? Такой подход очень похож на западные либеральные взгляды на воспитание детей, на наш взгляд, не приемлемые для России. Почему всё то, на чём мы веками строили наши семейные взаимоотношения, сегодня пытаются опровергнуть и опорочить? Нам пытаются внушить, что всё как мы жили и думали – всё неправильно, всё ошибка. И если мы поверим этому, то потеряем больше, чем приобретём – прим. автора); дети, в семье которых много социально-экономических и психологических проблем (не берусь судить о психологических проблемах, но, согласно данным Росстата, около 80% семей с детьми в России, имеют социально-экономические проблемы и относятся к числу бедных семей).

Таким образом, под критерии методических рекомендаций подпадают большинство семей и детей России.

Любое вмешательство в жизнь граждан, любой затратный проект должен быть, прежде всего, обоснован и актуален. Попытки ограничения родителей в их естественных правах обосновываются данными о якобы непомерном числе семейного насилия в отношении детей в России. Эти сведения приводятся некоторыми общественными организациями, работающими не только на западные средства, но и по западным стандартам, согласно которым насилием является всё то, что указано в рекомендациях, приведённых ранее.

Однако, по официальным данным статистики, на протяжении последних пяти лет в России ежегодно снижается число детей, родители которых лишены родительских прав, численность детей, родители которых ограничены в родительских правах, численность детей, отобранных у родителей при непосредственной угрозе жизни или здоровью детей; увеличивается численность родителей, восстановленных в родительских правах, а также родителей, в отношении которых отменено ограничение в родительских правах (статистика Государственной Думы РФ), снижается численность преступлений в отношении детей со стороны родителей.

Согласно данным официальной статистики (Ф. 455, кн. 709 ГИАЦ МВД России), за последние годы в целом зафиксировано снижение числа преступлений, совершенных в отношении несовершеннолетних: в 2009 г. всего по России было зарегистрировано 106399 преступлений, в 2010 г. – 97159 преступлений, в 2011 г. – 89896 преступлений.

Среди 49332 несовершеннолетних, потерпевших от преступлений, сопряженных с насильственными действиями в 2011 г. (в 2010 г. этот показатель составил 55170 человек), непосредственно от преступлений со стороны членов семьи пострадало 5099 человек (в 2010 г. – 5208 детей), из которых от преступных действий или бездействий самих родителей – 3849 человек (для сравнения в 2010 г. – 4044 ребенка). Следовательно, только около 8% из общего числа пострадавших от насильственных преступлений детей становятся жертвами непосредственно родительского насилия и около 2% - жертвами со стороны иных членов семьи. Относительно общей численности детей, проживающих в России, число несовершеннолетних жертв семейного насилия составляет около 0,02%. В то же время примерно 90% несовершеннолетних, пострадавших от насильственных преступлений, ежегодно становятся жертвами лиц, не связанных с ними родственными связями, что свидетельствует о том, что именно такое насилие является по-настоящему серьезной проблемой.

Имеющийся спад преступности в отношении несовершеннолетних обеспечивался за счёт сокращения преступлений против собственности, число которых с 2009 по 2011 гг. снизилось почти вдвое, а также против жизни и здоровья, темпы снижения которых, по сравнению с предыдущим годом, составили: в 2010 г. – 8,8%, в 2011 г. – 6%.

Вместе с тем противоположная и весьма опасная ситуация сложилась в сфере преступности против половой неприкосновенности и половой свободы личности, а также против нравственности. За последние годы увеличилось не только число указанных преступлений, но и их удельные веса в структуре всей преступности в отношении несовершеннолетних.

За период с 2009 по 2011 гг. более чем в 2,5 раза увеличилось общее число изнасилований несовершеннолетних (п. «а» ч. 3 ст. 131 УК РФ); в том числе более чем в 3 раза возросло число изнасилований потерпевших, не достигших четырнадцатилетнего возраста (п. «б» ч. 4 ст. 131 УК РФ); в 4,6 раза увеличилось число насильственных действий сексуального характера в отношении несовершеннолетних (п. «а» ч. 3 ст. 132 УК РФ); в 4,4 раза возросло число насильственных действий сексуального характера в отношении потерпевших, не достигших четырнадцатилетнего возраста (п. «б» ч. 4 ст. 132 УК РФ); более чем в 3 раза увеличилось число зарегистрированных фактов полового сношения и иных действий сексуального характера с лицом, не достигшим шестнадцатилетнего возраста (ч. 1 ст. 134 УК РФ); в 4,7 раза возросло число зарегистрированных фактов полового сношения и иных действий сексуального характера с лицом, не достигшим четырнадцатилетнего возраста (ч. 2 ст. 134 УК РФ); в 8,6 раза увеличилось число зарегистрированных фактов полового сношения и иных действий сексуального характера с лицом, не достигшим двенадцатилетнего возраста (ч. 3 ст. 134 УК РФ).

С 2009 по 2011 гг. число развратных действий с несовершеннолетними (ст. 135 УК РФ) возросло в 1,3 раза, причем, максимальное увеличение регистрируемых показателей пропорционально снижению возраста жертвы: число преступных посягательств в отношении самой младшей группы – не достигших 12 лет, наиболее высокое, а динамика роста преступности более выразительна. Таким образом, в рассматриваемый период в 2,2 раза увеличилось число развратных действий в отношении детей, не достигших 16 лет (ч.1 ст.135 УК РФ); более чем в 5 раз возросло число развратных действий в отношении детей, не достигших 14 лет (ч. 2 ст.135 УК РФ); в 4,8 раз увеличилось число развратных действий в отношении детей, не достигших 12 лет (ч.1 ст.135 УК РФ).

Среди преступлений против нравственности, число которых возросло с 2009 по 2011 гг. более чем в 3 раза, основной прирост - в 46 раз составили изготовление и оборот материалов или предметов с порнографическими изображениями несовершеннолетних (ч.1 ст. 242.1 УК РФ). Причем максимальный рост преступности и в данном случае зафиксирован в отношении малолетних детей. Так, объём преступности данного вида, сопряжённый с использованием порнографических изображений детей, не достигших 14 лет (ч.2 ст. 242.1 УК РФ), в целом за три последних года увеличился в 11 раз, а прирост в 2010 г. по сравнению с 2009 г. составил 2329,4%. В связи с этим, именно предупреждение и борьба с такими преступлениями должны стать главными задачами защиты прав детей.

И рост данных преступлений не связан с ростом родительских преступлений. Подавляющая часть этих преступных деяний также совершена чужими для детей – жертв лицами. И для защиты прав детей, в том числе для защиты их от преступлений, необходимо не развивать институт родительских репрессий, а направить усилия государства на решение по-настоящему серьезной проблемы несемейного насилия над детьми, предоставив возможность родителям самостоятельно реализовывать родительские права, действенно помогая семье решать проблемы материального характера.

Мы не согласны с трактовкой насилия, которое дано в Методических рекомендациях по профилактике жестокого обращения с детьми и насилия в семье (имеющей зарубежное происхождение). Если, как это принято за рубежом, в правовое понятие насилия включить моральное и эмоциональное воздействие родителей на ребёнка, когда любая критика, запреты или требования родителей будет преступлением, то тогда число насилия искусственно вырастет также, как это происходит сегодня в развитых зарубежных странах. Но если им угодно растить фальшивое насилие – это их право. Мы вправе иметь собственное мнение по данному вопросу.

Елена Михайловна Тимошина, кандидат юридических наук, старший научный сотрудник Всероссийского НИИ МВД