О правах геев, марксизме и бездне под ногами

Преподаватель и переводчик, окочил МГУ им. Ломоносова, исторический факультет, отделение политологии. Долгое время жил на Западе, учился в университете Трира (Германия), путешествовал автостопом по Южной Америке.

Вал новостей последних недель на тему легализации однополых браков, а так же борьбы с этим, вызывает устойчивое ощущение перенасыщенности информационного поля. Другие новости, сталкиваясь с такими темами, как протестное самоубийство в Соборе Парижской Богоматери или стотысячная демонстрация в Париже, выглядят на их фоне уныло и блекло.

В эти выходные прибыло знаковое пополнение: победу на Каннском фестивале одержал фильм об отношениях однополой пары. При этом СМИ отметили не художественные достоинства, а тематику фильма. Полагаю, именно она и стала залогом победы на конкурсе.

Российскому наблюдателю из своего далёка видится инфернальная энергия, с помощью которой проталкиваются гомосексуальные ценности, а разворачивающаяся на глазах драма представляется самоубийством Запада. Странным и удивительным кажется с нашей точки зрения и то, что легализацию гомосексуальных браков воплощают левые, приходящие во власть под лозунгами социальной справедливости: французские социалисты, немецкие зелёные и социал-демократы, британские лейбористы. Причём нередко оказывается так, что гомосексуальная повестка дня воплощается куда быстрее и успешнее социальной.

Для того, чтобы лучше разобраться в этом вопросе, нам надо поставить движение за права сексуальных меньшинств в исторический контекст. Оно берёт своё начало в бурную эпоху рубежа 60 – 70-х годов, когда красные идеи были на пике своей популярности. Обстановка в мире была очень напряжённая, переломная для борьбы двух систем: вьетнамская война, майский Париж 68-го, Че Гевара ведёт партизанскую войну в Боливии, советские танки в Праге, студенческие волнения по всему миру...

Общественные движения 68-го года в западном мире объединяло то, что они выступали под левыми, часто даже радикально левыми лозунгами. В основе их лежало стремление к политической и социальной эмансипации, так и не произошедшей после Второй мировой войны на фоне стремительного роста благосостояния. В некоторых странах, например, таких как ФРГ, сохранялся статус кво, при котором на всех уровнях власти присутствовали многочисленные бывшие нацисты – вплоть до того, что федеральным канцлером был бывший член НСДАП Курт Георг Кизингер. Поэтому борьба против тоталитарных, патриархальных структур в жизни не была фигурой речи – это был реальный союз правых и консерваторов, опиравшихся на среднее звено НСДАП, полностью интегрированное в общество ФРГ. Доходило до грустных курьёзов: в Гамбурге был судья, который выносил приговоры коммунистам при Гитлере, а после поражения фашизма вернулся на свой пост и так же продолжал судить коммунистов в разгар холодной войны. Не лучше была ситуация в США, где правыми экстремистами в 1968 году был убит Мартин Лютер Кинг, а государство, охваченное антисоветской истерией, подозревало каждого, кто выступал за какую-то эмансипацию, в связях с коммунистами. В этих условиях неудивительно, что первое «восстание» гомосексуалистов против полицейского произвола в нью-йоркском баре «Стоунволл», с которого начинается отсчёт современного движения за права ЛГБТ, очень удачно легло в левую повестку.

В то время в движении очень чётко наблюдалась левая, радикально-марксистская составляющая. Она логично вытекала из работ фрейдомарксистов, Вильгельма Райха, исследовавшего семейные отношения мелкой буржуазии и рабочего класса и пришедшего к выводу о связи патриархального сексуального воспитания и восприятия фашизма. До середины 70-х наблюдалось параллельное существование леворадикальных и «гомофильных» идей среди ЛГБТ-активистов, но к середине десятилетия пошли расколы.

Хронологически это логично совпадает с упадком массового левого движения и переходом отдельных наиболее радикальных элементов к террористическим методам. Красные Бригады, РАФ Баадера-Майнхоф ознаменовали самую драматичную, «романтическую» страницу истории «городской герильи», но одновременно стали и свидетельством слабости левого движения – капиталистический режим смог раздробить протест и интегрировать те его части, которые не угрожали самому его существованию. А самых последовательных борцов просто уничтожили физически. Например, лидеров РАФ повесили в тюрьме, выдав за коллективное самоубийство.

С тех пор гомосексуальное движение начало своё восхождение к политическим вершинам, будучи отсечённым от радикальных корней. Став неопасным, оно оказалось удобной формой выражения «мягкого» протеста, выродилось в медийный феномен, так же как демонстративное ношение майки с Че Геварой, которого больше никто не боится.

В 90-е годы поколение революционеров 68-го года вошло во власть и оказалось, что их гуманистические идеалы трансформировались настолько, что подарили нам такой оксюморон, как гуманитарные бомбардировки Югославии. Лидер бунтующих студентов Парижа Кон-Бендит требовал введения наземных войск в Косово, а «анархо-террорист» Йошка Фишер и «левак» Шрёдер воплощали эти планы в жизнь.

На данный момент можно констатировать следующее: движение за права геев и лесбиянок, экологическое движение, борцы за мультикультурализм и толерантность вышли из одного источника – эмансипационного порыва общества 60-70-годов, вдохновлённого марксистскими идеями. Но мировой капитализм смог расколоть и выхолощить этот порыв, оставив симулякр протеста, пародию на прогресс и борьбу, выпустить пар в свисток.

В результате мы имеем некий набор формально понимаемых требований, которые Запад предъявляет тем, кто хочет казаться своим – и вот появляются бутафорские гей-парады «для галочки» на Украине, «феминистские» организации, пародирующие всякую борьбу, и так далее.

Между тем под личиной этих идеологических лохмотьев скрывается тот же самый капитализм, что и 40, и 80 лет назад. Но не стоит пребывать в иллюзиях: он быстро скинет отработанный идейный материал, когда в этом возникнет необходимость. Пока он ещё нужен, чтобы не дать простому французу задать себе вопрос: почему, чёрт побери, президент-социалист занимается отсылкой солдат в заморские интервенции и бегает на побегушках у «капитанов индустрии»? Это вообще социалист или кто?

В России полностью отсутствует идеологическая среда и эмансипационный заряд, который когда-то несло это движение на Западе. По этой причине борцы за права ЛГБТ выглядят у нас куце, смешно и барахтаются без социальной поддержки, будучи вынуждены блокироваться с прозападными элементами, которые здесь исторически правые. Однако такая относительная безобидность не избавляет нас от обязанности, во-первых, разъяснять сущность данного явления и, во-вторых, формулировать собственную положительную программу, потому как история с идеалами весны 1968-го года – прекрасный пример того, что происходит с идеей, лишённой питательного корня.