Как делается хорошее кино. Похвала «невидимой руке рынка» и демократии

Как делается хорошее кино. Похвала «невидимой руке рынка» и демократии

В сочинском киносовещании у Путина мудрые политологи усматривают в качестве содержательной составляющей «передел сурковского наследства». Ну, наверное, по части светской хроники или аппаратных интриг так оно и есть. Но на «Однако» такие рубрики не предусмотрены.

Поэтому нам придётся рассматривать случившееся в матрице бесхитростной повестки дня – по части культурной политики. Тем более, что мы с вами давно уже обещались поговорить о том же самом, о чём говорили у Путина: откуда и зачем у нас может взяться хорошее кино.

На самом деле в Сочи случилось торжество пресловутой «невидимой руки рынка». И именно ведомые ею ВладимирПутин и Владимир Мединский объявили об открытии явочным порядком новой страницы в истории отечественного кинематографа. И не Путин с Мединским авторы этой страницы – они в лучшем случае соавторы.

Давайте посмотрим, как наше кино докатилось до «Легенды №17», к которой бесстыдно апеллировал президент, и кто именно наше кино в эту сторону толкал.

Беспримерный успех «Легенды» был заложен несколько раньше – когда на российских экранах господствовала «художественная правдаЪ», изрыгнутая постсоветской «беспризорной», по выражению коллеги Мараховского, творческой интеллигенцией. Главное достоинство означенной «художественной правдыЪ» – воинствующая русофобия, обоснованная извращёнными представлениями о русском культурном коде и наглой ложью о событиях и главных героях отечественной истории.

Отметим, что засилье русофобии (или антисоветизма, что суть одно и то же) обеспечивалось в эти совсем недавние времена на только произволом гораздых на фантазии «творческих элит». Оно поощрялось (административно и финансово) и государством, которое как бы отказалось от присутствия в культурно-идеологическом пространстве, т.е. на самом деле – сдало культурно-идеологическое пространство на откуп кому попало.

Странным образом культурно-идеологическое господство русофобии привело страну на грань нравственной катастрофы. Кто бы мог подумать?

Так вот: на краю этой катастрофы спохватился даже не Путин – спохватилось российское общество. Тот самый массовый кинозритель, который пару лет назад обеспечил звонкий крах «Предстояния» и «Цитадели». Тот самый массовый кинозритель, который в прошлом году подверг унизительной обструкции «4 дня в мае», «Шпиона» и «Служу Советскому Союзу». Тот самый массовый кинозритель, который благосклонно принял «Матч» с «Августом. Восьмого» и на ура – «Брестскую крепость».

То есть – массовый кинозритель перестал давать денег творческой элите на те фильмы, которые, по мнению массового кинозрителя, являются говном. И одновременно – внятно дал понять, за что он денег давать готов.

Вот таким нехитрым образом «невидимая рука рынка» вцепилась в самое чувствительное место творческой элиты.

В принципе, с этой бедой творческая элита как-нибудь справилась бы запросто – путём нехитрого отъёма денег у населения через государственный бюджет. Что, собственно, и является привычной формой существования творческой элиты.

Но тут грянула и вторая беда: торжество, твою мать, демократии. Вот прямо как в заморских учебниках про эту самую демократию и написано. Массовый кинозритель – он же не только источник денег, он же ещё, согласно Конституции РФ, и источник власти. Избиратель то есть. Вот он и избрал себе президентом Владимира Путина.

И внезапно оказалось, что по вопросу качества культурно-идеологического пространства у главы государства и народа наблюдается трогательное единение. Неважно, по доброй воле или по электоральному принуждению, – не будем «гадать на Путине». Важно, что все программные установки и политические действия кандидата и избранного президента в это жёсткое русло уложились:

-- провозглашение приоритетов государственной культурной политики в предвыборной статье «Россия: национальный вопрос»;

-- знаковое назначение министром культуры Владимира Мединского и воспоследовавшая деятельность Мединского на этом посту;

-- повторение приоритетов культурной политики в краснодарской речи Путина;

-- фиксирование содержательных приоритетов культурной политики в Госпрограмме Минкульта;

-- провозглашение новых правил игры в Сочи в минувшую пятницу.

А ведь помните, как меньшинства торжествовали год назад – когда, вопреки мягкой рекомендации Мединского (основанной, кстати, на прямых обращениях к нему граждан), удалось оставить в сетке вещания НТВ на 22 июня гнусную мерзость под названием «Служу Советскому Союзу»? Им тогда всё ещё казалось, что новый министр культуры всего лишь занимается привычной номенклатурной борьбой «за сферы влияния».

Ну, теперь-то уже очевидно, что меньшинства и Путин с Мединским просто играют в разные игры?

Год всего прошёл – и первые плоды осознанной и упрямой культурной политики уже можно потрогать руками. Оно, конечно, ниПутин, ни Мединский, телевизором не командуют – но сравните «Служу Советскому Союзу» 22 июня год назад и сетку вещания федеральных телеканалов на День Победы-2013. Вот  так – без всякой цензуры, добровольно и с песней.

Повторяю: сила культурной политики в версии Путина-Мединского в том, что она опирается на внятно и недвусмысленно выраженную волю граждан России. Что эта воля совпадает с убеждениями президента и министра культуры – так это же естественно. Иначе у нас был бы другой президент и другой министр культуры.

Так что их дуэт в Сочи – никакое не «наступление на свободу творчества». Это, наоборот, политико-административное оформление очевидного социального заказа и заботливое принуждение работников киноискусства к их же творческому благоденствию. Ведь, по сути, Путин и Мединский просто показали, где лежат деньги и слава. И не Путин с Мединским их туда положили.

Да кое-кто из киношников и сам догадался: ведь «Брестскую крепость», «Матч» и саму «Легенду №17» начали снимать ещё до всякого Мединского.

…Таким образом, мы с вами видим, как воля российского общества естественным образом, без всяких «болотных экстримов», привела к радостным изменениям как в государственной политике, так и в российском кинематографе. Для этого конкретного случая оказалось достаточно всего лишь бойкотировать плохие фильмы и обеспечить успех хороших.

По многим другим вопросам столь немудрёной формы гражданской активности может оказаться недостаточно.

Но секрет успеха – где-то здесь.