|
В редакции "Независимого военного обозрения" прошел круглый стол, посвященный анализу боевых действий в Сирии и их влияния на военную реформу в России.
Выступлений было много. Сейчас - некоторые эризоды дискуссии. Полностью она опубликована здесь.
Игорь Попов, руководитель независимого экспертно-аналитического центра «Эпоха», кандидат исторических наук:
– Ситуацию в современной Сирии нельзя рассматривать в отрыве от развития геополитической ситуации в мире в целом и в стратегически важном регионе Ближнего Востока в частности. Образно говоря, геополитическое противоборство на мировой арене никто не отменял.
Через призму этого подхода геополитическая цель Запада как ключевого игрока на геополитической шахматной доске состоит в том, чтобы гарантировать свое благополучие и обеспечить свое господство в мире. Эта цель достигается уничтожением или ослаблением всех реальных или потенциальных геополитических противников и оппонентов с использованием всех инструментов мощи, включая военную силу.
Наиболее эффективной формой применения военной силы является война.
Вместе с тем содержание, характер и особенности современной войны разительно отличаются от традиционных моделей прошлого. Сегодня можно говорить о появлении нового типа бескровных войн, которые ведет Запад во имя достижения своих геополитических целей. Эксперты говорят о так называемой войне управляемого хаоса.
Так что же представляет собой война нового типа?
В геополитической системе координат сущность войны управляемого хаоса состоит в геополитическом уничтожении государства-жертвы, которое выбрано страной-заказчиком в качестве объекта воздействия. Под таким уничтожением понимается комплекс мероприятий по нейтрализации геополитических характеристик этого государства (размер территории, численность населения, статус государства в мире, экономические возможности, военная мощь, совокупный потенциал и другое).
Война управляемого хаоса позволяет Западу навязывать другим государствам свои условия. При этом сама война становится максимально бескровной и минимально затратной для самого Запада.
В ходе войны нового типа в государстве-жертве инициируются некие внутриполитические процессы, которые, по сути дела, являются акциями стратегии управляемого хаоса. Истинные роль, место, интересы и цели страны-заказчика выводятся из сферы общественного внимания, скрываются за «информационным мусором» и демагогическими разглагольствованиями.
Страна-жертва оказывается вовлеченной в состояние хаоса, причем она достаточно долго этого не осознает, пытаясь решить возникшие проблемы стандартными путями и способами.
Война может длиться неограниченное время – от нескольких дней до нескольких лет или носить еще более затяжной характер. Она ведется всеми возможными силами, средствами и способами, начиная с ненасильственных и заканчивая силовыми действиями.
Однако регулярные вооруженные силы страны-заказчика в такой войне играют часто лишь вспомогательную роль и не обязательно применяются в операциях вторжения.
В целом война управляемого хаоса предусматривает три стадии:
– раскачка ситуации и через кризис инспирирование внутригосударственного конфликта в стране-жертве;
– деградация, разорение и распад страны с превращением ее в так называемое «недееспособное» государство;
– выступление Запада в роли благодетеля и спасителя, смена политической власти.
В соответствии с положениями уставных документов Вооруженных сил США на стадии превращения государства-жертвы в «недееспособное» государство военное вмешательство Запада приобретает легитимный статус. При необходимости Вооруженные силы США могут предпринять операции вторжения и затем – операции по «стабилизации».
Первая стадия войны управляемого хаоса является самой сложной и неоднозначной. От ее исхода во многом зависит судьба государства-жертвы. Главный удар наносится по состоянию стабильности в государстве.
При этом ситуация в стране развивается по единому общему сценарию: в обществе формируются настроения недовольства любого типа; формируется политическая оппозиция; возникает внутриполитический кризис; оппозиция переходит к повстанчеству; возникает внутригосударственный конфликт, перерастающий в гражданскую войну; в стране воцаряется хаос. Именно так развивалась ситуация в Сирии. Вполне очевидно, что эта страна должна была стать очередным логичным этапом в общей цепи революций так называемой арабской весны.
Однако отлаженный механизм войны управляемого хаоса Запада дал сбой.
Несмотря на все попытки, внутренняя оппозиция в Сирии не смогла организованно выступить против правительственных сил. Политическое руководство Сирии во главе с Башаром Асадом сохранило контроль над ситуацией. Правительственные силы смогли дать организованный отпор силам вооруженной внутренней оппозиции и иностранным боевикам.
В этом смысле опыт Сирии представляется особенно ценным: эта страна показала всему миру, что государство-жертва может противостоять войне управляемого хаоса на ее первом и втором этапах.
Как будет развиваться сценарий войны в Сирии в будущем?
Возможны три основных варианта:
победа Асада – ликвидация боевиков – восстановление Сирии;
победа боевиков – свержение власти Асада – деградация Сирии;
поражение боевиков – военная агрессия Запада – свержение власти Асада – оккупация Сирии.
По какому сценарию будут развиваться события, покажет время. Немало зависит от истинных планов Запада, от того, какой именно сценарий для Сирии «прописали» в Вашингтоне.
В свете этих теоретических подходов к оценке войны в Сирии попробуем сформулировать некоторые выводы и уроки для Российской Федерации, которая с геополитической точки зрения была, есть и будет противником Запада.
Геополитическое уничтожение России вовсе не означает физическое уничтожение населения, захват территории и материальных ценностей, ломку политической системы и подрыв культурных основ России.
Цель одна: расчленение Российской Федерации как единого государства и образование на построссийском пространстве новых «независимых» государственных образований.
Эта цель достигается в рамках концепции войны управляемого хаоса, которая прошла свою обкатку в Ливии и реализуется в Сирии.
В целом война управляемого хаоса с точки зрения военной науки является «неправильной».
Все военное строительство и строительство Вооруженных сил в нашей стране заточено на крупномасштабную войну традиционного типа.
Но на Западе концепция «неправильной» войны на теоретическом уровне уже достаточно глубоко разработана, а на практическом уровне – многократно отработана в разных регионах мира. Вместе с тем никто и нигде пока не выдвинул концепцию противодействия войне управляемого хаоса.
Поэтому особую актуальность сегодня представляет разработка целостной концепции действий по недопущению «искусственных» революций. А это предполагает в том числе глубокий, беспристрастный анализ геополитических и военных уроков развала Югославии, уроков «цветных революций» и «арабской весны», опыта и уроков войны в Сирии.
Юрий Балуевский, генерал армии, начальник Генерального штаба Вооруженных сил РФ в 2004-2008 годах:
– Оценивая ситуацию в современной Сирии, нельзя забывать и то, как в свое время развивались события в Югославии и в Ливии.
Война в Югославии стала первым после Второй мировой войны военным конфликтом, в котором было очень много нового – и по форме, и по содержанию. Я считаю, стоит более внимательно посмотреть на события в Югославии, итогом которых стал развал единого государства.
Действительно, в вооруженных силах западных государств разработаны документы по специфическим формам ведения военных действий – противопартизанские и контрповстанческие уставы и наставления. У нас, к сожалению, такого же серьезного отношения к этим аспектам пока не просматривается.
Но вопрос, на мой взгляд, заключается в другом. Почему в 1991–1992 годах, когда Югославия фактически развалилась, обстановка в стране продолжала накаляться вплоть до 1999 года? Почему не удалось разрешить ситуацию политическими средствами и избежать войны? В чем причина проведения такой жесткой агрессии, которая была совершена Западом против Югославии?
С военной точки зрения война 1999 года в Югославии была особенной. Она стала первой в истории бесконтактной войной, проводившейся в форме воздушно-наземной операции.
Ведь, казалось бы, к тому времени уже все было решено, по большому счету оставались лишь вопросы по Сербии и Косово. Ответ на этот вопрос, на мой взгляд, заключается в том, что уже тогда шла отработка одного из вариантов ведения войны против России в форме бесконтактной войны, в форме наступательной воздушной операции.
Эта операция просматривалась потом во всех войнах, в частности – в Ливии.
В воздушной наступательной операции в Ливии появились новые моменты: в ней приняли участие не только государства НАТО, но и другие западные государства, не входящие в этот военный блок. При этом они все преследовали свои цели, что тоже надо учитывать.
В конфликте в Ливии был период, когда ливийская армия фактически уже придавила повстанцев. В это время принимается решение Совета Безопасности ООН и начинается прямое участие в конфликте блока НАТО, а также вооруженных сил других государств. Даже Швеция, не входящая ни в какие военные блоки, посылает туда свою военную авиацию.
Поэтому, как мне представляется, внешняя агрессия не обязательно должна следовать после поражения повстанцев. Достаточно того, чтобы была только угроза поражения – и внешнее вторжение может начаться. Ведь именно так и произошло в Ливии.
Небольшой комментарий по поводу того, что руководство Сирии сохраняет контроль над ситуацией в своей стране.
Вспомним в связи с этим, как развивалась ситуация в Ливии. По моим личным ощущениям, в действиях войск Каддафи была явная затяжка по времени, у них ощущался недостаток сил, особенно в обстановке, когда необходимо было вести борьбу с повстанцами одновременно на огромных пространствах в разных городах.
Кроме того, на развитии обстановки в Ливии сказались медлительность действий, неправильная оценка стратегической ситуации и ошибки в последовательности уничтожения противника. Все это привело к тому, что ливийские войска потеряли силу, а боевики или, как мы их называли, «повстанцы» усилились, в том числе и за счет притока извне.
Поддержка НАТО в конце концов привела к трагическому для руководства Ливии финалу.
В событиях в Ливии, в моем представлении, было два больших этапа:
гражданская война (так сказать – национальный этап)
и прямое вмешательство со стороны НАТО и других сил (или другими словами – интернациональный этап).
На этапе гражданской войны, я считаю, у Каддафи были возможности разрешить ситуацию в свою пользу. Но он эту возможность упустил.
Опыт военных конфликтов в Югославии, Ливии и Сирии требует внимательного изучения и выработки эффективных способов, форм и путей противодействия возможным действиям наших оппонентов. Ведь если проецировать это на Россию, то, на мой взгляд, желающих оторвать кусок от того, что лежит в наших недрах, достаточно много.
Я не согласен с тем, что наши ресурсы и богатства не представляют интереса для потенциальных агрессоров. Борьба за ресурсы всегда была и будет. Другое дело, что форма этой борьбы становится другой.
Я считаю, что в практику подготовки Вооруженных сил и других силовых структур необходимо более активно внедрять новые подходы к изучению типа войны, о котором мы сегодня говорим, необходимо развивать теорию специальных действий. Об этом мы говорим уже давно.
Еще в 2004 году, когда я стал начальником Генерального штаба, мы не просто говорили об этом, а начали создавать прообраз того, что сегодня именуем силами специальных операций. Но, к сожалению, в то время мы «не достучались до самого верха».
Нужна скорейшая трансформация документов, определяющих формы и способы применения всей силовой составляющей, всей военной организации государства к войне нового типа независимо от того, как мы будем такие войны называть.
И небольшая ремарка по поводу отношений с Западом.
Наивно во всех наших проблемах и трудностях винить Запад, за них мы прежде всего должны спросить с самих себя. И все же наши взаимоотношения должны строиться на холодных расчетах.
Вспомним недавний пример – как мы пытались убедить сами себя в том, что мы нужны США для создания совместной системы ПРО. И соответствующие заявления делались на самых разных уровнях. Будучи членом межведомственной рабочей группы, я был, пожалуй, единственным, кто говорил о совместной ПРО как о блефе.
В мае мы проводим мероприятия по линии Совета Россия–НАТО и вновь будем обсуждать проблемы сотрудничества в области совместной ПРО. При этом идут разговоры о так называемой ненаправленности ПРО. Я всегда говорил, что система ПРО является высокотехнологичной системой, которая не «подчиняется» человеку. Человек в ней является «заложником». Там работает все на уровне микросекунд. Поэтому, когда звучат заявления о так называемой ненаправленности ПРО, я, как человек военный, этого просто не приемлю.
Муса Хамзатов, кандидат военных наук:
– Рассмотрим с позиций военного искусства суть гражданской войны в Сирии как двухлетней борьбы регулярной армии против иррегулярных вооруженных формирований. Несомненно, что текущие события в Сирии являются новым шагом в ее развитии.
Изначально у любого специалиста военного дела возникают вопросы: почему сирийская армия, еще недавно представлявшая угрозу одной из самых профессиональных армий региона – Армии обороны Израиля, оказалась неэффективной против разношерстных банд наемников и каким образом повстанцам удается вести боевые действия на равных с регулярной армией при несопоставимом боевом потенциале?
Чтобы ответить на эти вопросы, оценим противоборствующие силы.
С одной стороны, действует сирийская армия, организационно состоящая из армий, дивизий, полков, батальонов, подготовленных для ведения традиционной войны. Вся ее структура, теория и практика применения были направлены на отражение внешней агрессии в ходе эшелонированной обороны с четким позиционированием понятий «фронт – тыл». Подразумевалось, что на территории Сирии будет стратегический тыл, в котором в относительной безопасности смогут находиться семьи военнослужащих, готовиться резервы всех типов, лечиться и восстанавливаться раненые.
С другой стороны – вроде как вооруженное крыло оппозиции.
Однако даже поверхностный анализ говорит о неоднозначности его состава, о наличии внутри него массы разнонаправленных по своим целям и задачам вооруженных групп: от профессионалов до обездоленных, в том числе идейных повстанцев, уголовников, бандитов, боевиков (сражаются за деньги и возможность мародерствовать), варваров (сражаются за право творить беспредел под прикрытием идеи, иногда вообще не представляют, с кем именно и где воюют).
Все они объединяются в различные группы, банды, отряды, «фронты», часто не подчиняющиеся ни политическому крылу оппозиции, ни кому-либо вообще.
Теоретически силовые структуры Сирии должны были легко справиться с таким разрозненным противником. Однако этого не происходит. Боевикам каким-то образом удается эффективно противостоять государству.
Проблема, на мой взгляд, заключается в том, что заинтересованные акторы международной политики отрабатывают в Сирии новые технологии войны, как это происходило в 30-х годах прошлого века в Испании.
Мощная зарубежная финансовая и материальная помощь, информационная и внешнеполитическая поддержка позволяют боевикам эффективно противостоять армии и специальным службам.
Одним из новых достижений военного искусства, реализованного в ходе агрессии против Сирии, является найденный выход из «интеллектуального тупика» военной науки, когда наличие на вооружении какой-либо страны оружия массового поражения и средств его доставки делало практически самоубийственной агрессию против него.
Военная мысль всех развитых государств на протяжении последних 50 лет искала выход из ситуации, когда любое, даже самое мощное государство мира не могло напасть на свою жертву, обладающую ядерным, химическим или биологическим оружием без потенциальной опасности подвергнуть смертельной угрозе свое население. Проблема заключалась в том, что нужно было как-то создать условия, чтобы потенциальная жертва агрессии типа Сирии или любого другого государства лишилась своего ОМП или возможности его применения еще до начала открытых военных действий.
Как свидетельствуют косвенные признаки, выход из тупиковой ситуации был найден в создании «облачного противника», то есть противника, который как бы есть, и даже признан на мировой политической арене, но которого как бы и нет, так как он не является ни государством, ни конкретным социальным институтом какого-либо государства. Все основные структурные элементы, характеризующие «облачного противника», находятся в ближнем или дальнем зарубежье.
На передний край обычно выставляются «одноразовые боевики», характерной чертой которых является дешевизна и низкий уровень подготовки. Их часто не надо ни лечить, ни обеспечивать, ни эвакуировать из опасного района.
«Кукловод», он же «провайдер», при необходимости имеет возможность практически до бесконечности усиливать давление на избранном направлении или на решении поставленной боевой задачи, подключая все новые ресурсы из любых (часто отдаленных) регионов мира.
Так, если оценивать поверхностно, то соотношение сил боевиков и регулярной армии в Сирии составляет 1 к 10 в пользу регулярной армии. Однако подсчет с учетом реальных возможностей «облачного противника» дает другое соотношение – 1 к 50 в пользу боевиков. В таких условиях у Сирии должны быть очень сильные союзники.
Основной целью действий «облачного противника» является достижение внутреннего коллапса государства-жертвы.
Огромную важность для «кукловодов» имеет существенное снижение оборонного потенциала государства-жертвы, создание опасности попадания ОМП в руки бандитов. Такая потенциальная угроза миру должна привести ООН к требованию от жертвы агрессии ликвидировать свое ОМП. После достижения этой цели ослабленная затяжным внутренним конфликтом страна вынуждена будет идти на любые уступки требованиям со стороны очередного «центра силы».
Рассмотрим специфику действий «облачного противника» и пути противодействия ему на примере Сирии.
Изначально сирийские оппозиционеры из числа «непримиримых» отказались от полномасштабной политической борьбы за провозглашенные ими идеи и стали целенаправленно уничтожать военный, интеллектуальный, производственный потенциалы собственного государства. В этих условиях сирийское военно-политическое руководство оказалось в тупике – в стране, исходя из ущерба экономике и населению, идет полномасштабная война, но кто враг – непонятно(!).
И ответить на этот вопрос практически невозможно. Например, по данным правительства Сирии, на стороне оппозиции воюют граждане 29 стран, и порой их доля в рядах боевиков превышает 80%.
Обучение боевики проходит в лагерях на территории Турции, Ливии, Иордании, Афганистана, Пакистана, Ирака и других стран Африки и Ближнего Востока.
Экономические объекты, используемые в интересах ведения войны, мобилизационная база, тыл, лагеря подготовки пополнения также находятся на территории различных государств мира, формально не являющихся участниками военного конфликта. Вопрос: кого «бомбить»?
В отличие от боевиков положение регулярной армии незавидное: дислокация группировок войск, мобилизационная база, тыл, лагеря подготовки пополнения, экономические объекты, используемые в интересах ведения войны, известны «облачному противнику», что позволяет ему выбирать место и время для проведения своих операций.
Более того, так как своих семей на территории, где идут боевые действия, у большинства иностранных наемников, как правило, нет, то они легко идут на организацию гуманитарной катастрофы в регионе, целенаправленно уничтожая запасы продовольствия, энергетику и промышленность.
Немаловажной задачей, решаемой «облачным противником», является террор против населения с целью развязать межконфессиональную войну или войну по любому другому признаку, что ведет к массовой миграции населения и появлению лагерей беженцев. Такие действия создают предлог для вмешательства иностранных государств под видом предотвращения гуманитарной катастрофы.
По опыту войны в Сирии для дестабилизации обстановки достаточно небольшое количество боевиков – не более 0,4–0,5% от общего количества жителей города или района.
Последствия действий «облачного противника» для государства-жертвы крайне негативны. Ему грозит внешняя агрессия под предлогом защиты местного населения или кабальные договоры с «друзьями», ранее неофициально финансировавшими боевиков и, как следствие, экономическая деградация и рабство.
Выводов для России из опыта войны в Сирии напрашивается много.
Один из главных – необходимо активно разрабатывать меры противодействия «облачному противнику», против которого ядерное оружие является бессмысленной «игрушкой».
Валерий Анисимов, председатель межрегиональной общественной организации «Союз ветеранов Сирии»:
– Мне хотелось бы затронуть некоторые малоизвестные страницы в отношениях между нашей страной и Сирийской Арабской Республикой. Речь идет о военной помощи, которую мы оказали этой стране в 80-е годы прошлого века.
Сегодня актуально вспомнить о традициях нашего боевого содружества.
Во второй половине 1982 года человечество оказалось на грани мировой войны, спусковым механизмом которой мог послужить израильско-арабский конфликт. В сложившейся обстановке в Москву прибыла высокопоставленная сирийская делегация, и в наших отношениях наступил новый этап. Сирийская делегация во главе с президентом Xафезом Асадом провела переговоры с советским руководством.
Главным их итогом стало решение о переброске в Сирию советских воинских подразделений ПВО. Речь шла не о миротворческих силах, выделяемых для помощи Сирии на основе международных соглашений.
Фактически высшим военно-политическим руководством СССР было принято решение о вводе советских войск в Сирию.
В соответствии с директивой МО СССР № 312/4/00836 от 25 ноября 1982 года, во исполнение постановления Совета министров СССР № 897-246 от 28 сентября 1982 года, на базе Московского округа ПВО (города Переславль-Залесский, Тула), Одесского и Закавказского военных округов были сформированы два зенитных ракетных полка С-200В. Формирование 220-го и 231-го зенитных ракетных полков проходило под видом учений «Кавказ-2» в условиях особой секретности и в кратчайшие сроки.
В состав каждого полка вошли: командный пункт со средствами обеспечения, два зенитных ракетных дивизиона С-200ВЭ и один дивизион войсковой ПВО «Оса-АК», усиленный батареей ЗУ-23-2, мотострелковой ротой, взводом ПЗРК «Стрела-3М». Для подготовки ракет двух полков к стрельбе в состав 220-го зенитного ракетного полка был включен технический дивизион С-200.
С сентября по декабрь 1982 года были проведены мероприятия по формированию полков и их боевому слаживанию с проведением боевых стрельб в 234 ЦБП ЗРВ (город Приозерск, Казахстан).
В январе 1983 года первый эшелон советских зенитных полков под видом туристов прибыл в сирийский порт Тартус. На берег советские военнослужащие сошли уже в форме сирийской армии без знаков различия, имея на руках табельное оружие.
Под прикрытием ВВС сирийской армии колонна с ракетами, техникой и личным составом двинулась к месту дислокации в район города Думейр.
Личный состав 220 зрп во многом благодаря личной энергии и опыту командира полка полковника Юрия Басса встал на боевое дежурство вдвое раньше норматива, чем ввел израильское военное командование в полное замешательство. Полки развернулись в боевой порядок по штату военного времени и приступили к выполнению боевой задачи по охране и обороне воздушных рубежей САР.
В зону поражения полков вошли: часть воздушного пространства Ливана, Израиля, Иордании, Турции и акватория Средиземного моря.
Основная задача полка заключалась в том, чтобы защитить воздушные границы САР. В результате самолеты противника системы «Авакс» и «Хокай» вынуждены были не приближаться к границам Сирии на расстояние менее 250 км, чтобы оставаться вне зоны досягаемости ракет С-200.
Нельзя не отметить очень сложные, экстремальные, граничащие с критическими условия службы в Сирии. Температура воздуха в жаркие летние месяцы достигала +50 градусов, много проблем создавала пыль и песчаные бури.
Боевая работа велась непрерывно по 16–18 часов в сутки. При этом никаких серьезных сбоев и отказов в работе советских ЗРК не было.
Благодаря тому что советские зенитные полки смогли надежно прикрыть небо Сирии, опасность развязывания крупномасштабных военных действий была устранена.
С января 1983 года по октябрь 1984-го советские воины во взаимодействии с силами и средствами ПВО САР принимали активное участие в отражении ударов авиации Израиля по сирийским войскам, расположенным в долине Бекаа на территории Ливана.
В феврале 1983 года по приказу заместителя командира 220 зрп подполковника Владимира Уланова был уничтожен беспилотный самолет-разведчик ВВС Израиля.
Фактом своего присутствия на сирийской земле советские зенитчики на долгие годы гарантировали стабильность и мир в Ближневосточном регионе.
Вернуться назад
|