|
На протяжении многих лет Соединённым Штатам и их союзникам на Ближнем Востоке противостояла мощь так называемого шиитского полумесяца ― политического и идеологического союза, поддерживаемого Ираном, в который входят глубоко враждебные к Израилю и Западу региональные силы.
Тем не менее, восстания, войны и экономическое развитие изменили картину региона, подготавливая почву для появления новых блоков, один из которых возглавляет суннитский альянс Египта, Катара и Турции. Эта троица сыграла значительную роль в прекращении восьмидневного вооружённого столкновения между Израилем и Газой, в основном за счёт переманивания Хамаса у союза Ирана-Сирии-Хезболлы и включения его в свой блок, предоставив дипломатическое влияние и обещав крупную помощь.
Изменение обстановки дало Соединённым Штатам и Израилю возможность изолировать возрождающийся Иран, ограничить ему доступ к арабскому миру и усложнить Тегерану вооружение своих агентов на границе с Израилем. Но с другой стороны, хотя суннитские лидеры готовы работать с Вашингтоном в отличие от мулл в Тегеране, они также поощряют радикальную религиозную идеологию, которая подпитывает антизападные настроения по всему региону.
Хамас, который получал от Ирана ракеты, способные поражать северные города Израиля, прошлой зимой порвал с иранским блоком, открыто поддержав восстание против президента Сирии Башара Асада. Но его сближение с альянсом Египта, Катара и Турции дало результаты лишь этой осенью.
«У этого лагеря больше, чем у Ирана политических, дипломатических и материальных активов, которыми он готов поделиться, — говорит Роберт Малли, руководитель ближневосточного направления в Международной антикризисной группе. — Братья-мусульмане гораздо ближе им по духу, чем Иран».
Конфликт в Газе позволяет понять, как изменились ближневосточные альянсы со времён появления в январе 2011 года исламистской волны, которая сметала одно правительство за другим. Ирану, в отличие от Египта, Катара и Турции, не выгодно перемирие.
Но именно битва за Сирию является решающей схваткой в возобновившемся противостоянии суннитов и шиитов. Победитель получает стратегическое преимущество.
В настоящее время создаётся впечатление, что Иран проигрывает и вскоре может потерять своего главного арабского компаньона — Сирию. По всей видимости, в течение последних дней возглавляемая суннитами оппозиция провела масштабные рейды против правительства, ставя под угрозу сорокалетнее правление династии Асадов и их длительный альянс с Ираном. Свержение Асада приведет к тому, что Иран и Хезболла, которая находится в Ливане, окажутся как шиитский альянс в изолированном положении на ещё более ограниченной территории Ближнего Востока. К тому же, они потеряют поддержку широких масс населения, что в Дамаске всегда стремились представить как «бьющееся сердце арабского сопротивления».
Кажется, что США немного ошеломлены происходящими изменениями. Но это лишь потому, что ещё не до конца ясно, что получится из этого варева.
Несомненно, прежние лидеры, вроде президента Хосни Мубарака, на которых в плане осуществления своей воли полагались в Вашингтоне, ушли или потеряли власть. Но с другой стороны, непонятно как быть с этой новой парадигмой, той самой, которая способна порождать общества, начинённые чуждой американцам религиозной идеологией. Наверное, новой реальностью станет ослабленный Иран вместе с намного более консервативным в религиозном отношении Ближним Востоком, который в меньшей степени испытывает чувство признательности по отношению к Соединённым Штатам.
Исламистам уже дали власть в Египте, Ливии и Тунисе. Сирийскую оппозицию возглавляют суннитские повстанцы, среди которых всё больше джихадистов, и некоторые из которых сочувствуют Аль-Каиде. Катар, на территории которого находится крупная военная база США, также оказывает финансовую помощь исламистам по всему региону.
В Египте президент Мохаммед Мурси вышел из состава Братьев-мусульман только после того, как стал главой государства, но до сих пор он остаётся плотно связанным с этим движением. Турция, пример для многих в нём, сохранила тесные отношения с Вашингтоном, в то же время уменьшая полномочия генералов — давнишних американских союзников.
«Соединённые Штаты — это часть того же пейзажа, который претерпел столь сильные изменения, — говорит Малли из Международной антикризисной группы. — Сейчас в этом пейзаже идёт замещение старого разделения на умеренных и радикальных новым по принципу конфессиональной или религиозной принадлежности».
Усиление суннитского блока ставит в невыгодное положение не только шиитов, но также и привычных уже лидеров, решивших когда-то быть союзниками Вашингтона.
Ветераны гвардии Палестинской автономии борются за сохранение своей актуальности, в то время как они не смогли за 20 лет положить конец израильской оккупации палестинских земель, из-за которой они сейчас воспринимаются чем-то вроде пережитка прошлого.
«В Хамас всегда говорили, что у движения революционная природа, и будущее региона за ними, что они часть религиозно-политических групп, которые побеждают в революциях», — говорит Гассан Хатиб, сотрудник Бирзейтского университета и в прошлом пресс-секретарь правительства.
29 ноября лидер Палестинской автономии Махмуд Аббас обратится в Генеральную Ассамблею ООН по вопросу присвоения Палестине статуса государства-наблюдателя. Скорее всего, решение вынесут утвердительное, но аналитики считают его слишком малозначительным и запоздалым с точки зрения настроений в регионе.
В суетливой пекарне Раммалы эти настроения были особенно хорошо заметны.
«Если всё продолжится в том же духе, и что с того, ну получит Абу Мацен свой статус, — говорит пятидесятилетний преподаватель, Сала Абдул Хамад, имея в виду господина Аббаса. — Это практически ничего не изменит».
Хозяин пекарни не побоялся вывесить на витрину скорбный плакат с Ахмедом аль-Джабари, лидером боевого крыла Хамас, после уничтожения которого последний конфликт резко обострился.
«Сопротивление, — говорит двадцатитрёхлетний Таэр аль-Бэу, подразумевая Хамас, — показало, что оно куда эффективнее людей, ведущих переговоры. Во времена Арафата мы считали, что мира можно добиться с помощью переговоров, но сейчас уже никто так не думает».
Даже ещё до начала конфликта эмир Катара посетил Газу и обещал 400 миллионов долларов помощи. Но не для того Катар выделял средства, чтобы купленное и сделанное на них ровняли с землёй каждые несколько лет.
Президент Египта мистер Мубарак поносил Братьев-мусульман и, в целом, был доволен тем, как Израиль периодически громил по сути родственный Братьям-мусульманам Хамас.
Господин Мурси не сильно изменил сценарий господина Мубарака, хотя стиль у него другой. Он поручил своему премьер-министру прибыть в Газу для поднятия там боевого духа. Десять министров иностранных дел, в том числе представители Турции и нового исламистского правительства Туниса, который тоже является частью нового альянса, также посетили Газу в течение конфликта.
И Египту, и Катару, и Турции нужен более спокойный и стабильный Ближний Восток, которому, как они регулярно заявляют, необходимо окончание израильской оккупации. Но в исламистских правительствах не обсуждают двухгосударственное решение конфликта, поэтому, как полагают аналитики, более вероятна некоторая разновидность длительного перемирия.
«Чем сильнее Хамас будет сближаться с Турцией, Египтом и Катаром, тем больше будет слабеть его сопротивление, потому что этим трём странам не нужно движение сопротивления», — говорит Талал Атрисси, ливанский политолог, специализирующийся на арабо-иранских отношениях.
Тем не менее, эти страны не будут поставлять вооружение, поэтому Хамас будет поддерживать свои связи с Тегераном. Лидер Хамас Халед Машаль заявил в интервью CNN, что связи «не такие, как раньше, но отношения не ухудшаются».
Тот факт, что Хамас и Хезболла раньше были союзниками, а теперь они не в ладах, демонстрирует изменение новой суннитской оси в регионе.
Западный дипломат, который попытался объяснить причины возникновения недавних изменений, недавно нарисовал на карте крест, в центре которого Сирия. У горизонтальной линии он написал «Лихорадочный полумесяц», по аналогии с известным «Плодородным полумесяцем» (слово «febrile» — лихорадочный и слово «fertile» — плодородный имеют звуковое сходство — прим. ред.), в котором зародилась современная цивилизация. Лихорадочный полумесяц — это неустойчивая линия разрыва между суннитами и шиитами, а Сирия — приз.
Другая линия была подписана, как «суннитская борьба», и подразумевает она борьбу за страны и идеологию, которая победоносно возникнет в этих странах после окончания нынешней политической суматохи. Крупнейшее изменение, бесспорно, заключается в том, что эра диктаторов подошла к своему концу.
«Это популистские правительства, которые куда более, чем предыдущие режимы созвучны внутригосударственным общественным мнениям, — говорит Рашид Халиди, профессор арабистики Колумбийского университета. — До арабских революций мы имели “замороженную” обстановку, в которой было просто увидеть, куда идут процессы».
Вернуться назад
|