Евразийский союз – шанс для имперских элит Белоруссии.

Юрий Баранчик

Родился в 1972 году в Минске. В 1994 г. окончил философское отделение Белорусского государственного университета (БГУ). В 1994-1996 годах преподавал философию в вузах республики, кандидат философских наук. Работал в министерстве образования республики, администрации президента РБ, Институте социально-политических исследований при АПРБ, министерстве иностранных дел, НИИ теории и практики госуправления Академии управления при ПРБ. С 2007 года – руководитель информационно-аналитического портала «Империя».   "И на груди его светилась медаль за город Вашингтон".

Часть 1: исторический опыт евроинтеграции

Говоря сегодня о перспективах евразийского или европейского выбора Белоруссии, мало кто вспоминает о том, что буквально 90 лет назад, по историческим меркам -- совсем недавно, республика этот выбор уже проходила. И не только проходила, но имеет весьма осязаемый исторический опыт пребывания в "цивилизованной" Европе, который до сих пор впитывается белорусами вместе с молоком матери. Речь идет о разделе Белоруссии по итогам Брестского мира на Восточную и Западную.

Чем же обернулся этот опыт -- одновременного пребывания одной части страны в Евразийском союзе того времени, а другой части страны в Европейском союзе того времени -- для республики и ее жителей? Факты говорят о следующем.

Разделенная Белоруссия

До 1939 года белорусы были разделены границей. В составе Польши находилось 4,5 миллиона белорусов, которые в своём подавляющем большинстве жили в деревнях (более 80% населения Западной Белоруссии занималось сельским хозяйством). В Польше было проведено несколько земельных реформ (1920, 1921 и 1925 годов), в ходе которых значительное количество земель, в основном - земель бывшей царской казны, было распродано. Их получили крупные польские землевладельцы, чьи участки составляли от 50 до 500 га. Средний же белорусский крестьянский имел двор по 7 га земли. Из Польши в Западную Белоруссию правительство переселяло т.н. осадников -- военных и гражданских лиц, которые получали бесплатно или с большими скидками по 15-45 га земли. По сути, они были колонистами, опорой польской власти в этом регионе.

Жизненный уровень белорусов в те годы был самым низким в государстве. Около 55 тыс. белорусских крестьянских хозяйств имели наделы немногим более 1 га, при средней крестьянской семье в 6-7 человек, и составляли около 10% населения, являясь беднейшей его частью при наличии крайне низких технологических возможностей хозяйствования. В 15% хозяйств не было крупного рогатого скота, в трети не было лошадей, более 6% крестьян не имели никакого скота. В начале 30-х годов хозяйства батраков и крестьянской бедноты составляли около 70%. Людям приходилось платить налоги, отрабатывать повинности, платить проценты по банковским кредитам, платить штрафы, которые регулярно накладывала польская администрация, платить не по самым низким ценам за необходимые промышленные товары и товары народного потребления.

Все это обуславливало низкую культуру земледелия и, как следствие, частые неурожаи. В итоге, крестьяне достигли довоенного уровня лишь к 1929 году, но в начале 30-х годов разразился экономическийкризис.

Цены на сельскохозяйственную продукцию упали к 1932 году на 42%. Значительно сократились посевы технических и основных сельскохозяйственных культур, приобреталось и использовалось меньше техники, вносилось меньше удобрений. В деревне становилось все больше "лишних рук". В результате, к 1938 году из Западной Белоруссии эмигрировало 78 тыс. человек.

Промышленности практически не имелось: в Западной Белоруссии было зарегистрировано около 2 тыс. предприятий, но на 80% из них работало меньше 20 человек. Только на 6 предприятиях было более чем по 500 человек, а в годы экономического кризиса численность и этих рабочих сократилась наполовину. Западная Белоруссия была малозначащим регионом малозначащей страны. И никто, надо заметить, не собирался этот регион развивать.

Польское правительство закрывало белорусские СМИ.

Если в 1927 году легальных белорусских газет и журналов выходило 23, то в 1930 -- 12, а в 1932 -- только 6.

До прихода польской власти здесь действовало 500 белорусских школ, в 1928 -- 27, в 1936 -- только 16, а к 1939 году уже все белорусские школы были преобразованы в польские. По официальным польским данным, которые с полным основанием можно считать заниженными, школу на территории Западной Белоруссии не посещало 13% детей, а к 1939 году 35% населения были неграмотными. В то же время, в Восточной Белоруссии к 1939 году издавалось 106 газет и журналов, работало 23 высших и 96 средних специальных учебных заведений, была почти полностью ликвидирована неграмотность.

Беловежская пуща была отдана под вырубку английским и французским предпринимателям. За 1919-1939 годы было вырублено около 590 тыс. га леса, а его натуральный прирост составил немногим более 40 тыс. га. Табачная монополия была отдана итальянцам, спичечная -- шведам.

Из 500 православных церквей 300 были преобразованы в костелы. Когда в ходе войны у населения на руках оказалось оружие, в Западном Полесье и на Волыни поляки были практически полностью вырезаны.

После воссоединения Западной и Восточной Белоруссии в 1939 году, в принципе, началось построение единого народнохозяйственного комплекса. Началось осушение болот, оснащение сельского хозяйства техническим парком (в 1940 году в БССР было уже 10 тыс. тракторов, 1,6 тыс. комбайнов и т.д.), готовились кадры. В Западной Белоруссии  перед войной успели открыть несколько тысяч школ и 4 института. Уже в том же 1940 году промышленность одних лишь восточных областей дала продукции в 20 раз больше, чем в 1913 году -- последнем году перед первой мировой войной, когда промышленность Российской империи развивалась и работала в нормальном режиме.

На мой взгляд, итоги пребывания Белоруссии в составе ЕС того времени очевидны: еще двадцать лет такого "симбиоза" и о белорусах, как и о стране с таким названием, можно было бы забыть – европейцы стерли бы ее с лица земли. Совсем другое отношение к гражданам республики и ее обустройству мы видим в сталинской России.

Раздумывая о перспективе существования Белоруссии в составе Евросоюза, каждый должен помнить, что мы это уже проходили, и итогом этого могло стать уничтожение белорусов и белорусской государственности. К счастью,Сталин во главе советского государства и народа не дал этому осуществиться. После этого небольшого экскурса вернемся теперь к современным геополитическим реалиям республики.

Новейшая история

Несмотря на формально независимый статус, с момента распада Советского Союза в 1991 году, Белоруссия еще ни дня не жила самостоятельно. Предыдущие годы мы жили благодаря серьезной политической и финансово-экономической поддержке России. И считали это независимостью. И это нам нравилось -- жить за чужие деньги. А захотим ли мы быть независимыми только за свои? БНФ и "правые" кричат : “Не то что хотим -- жизни свои готовы положить за это!” Правда? Что-то не верится. Вы все на свободе, а если власть лишит вас права выезжать на Запад, выступать под юпитерами и "иметь счастье" пожать руку одному из "видных западных политиков", то вы, скорее всего, предпочтете дорогой статус политбеженцев, чем отдыхать на даче под подпиской о невыезде и писать мемуары на тему "Я в большой политике". Это один аспект.

Второй – нужна ли нам такая независимость, при которой мы закроемся от всего мира по периметру Северной Кореи? Глубоко убежден в том, что народ такой "независимости" тоже не захочет.

Поэтому, с учетом

а) тенденций, происходящих в мире и Европе

б) того, что ни одна европейская страна, входящая в Евросоюз и НАТО, уже не является полностью независимой и суверенной, т.к. передала часть полномочий на надгосударственный уровень

в) того, что Белоруссия -- маленькая страна, провинция по отношению к мировым центрам принятия решений, финансов, культуры и т.д. Следовательно, в условиях происходящей глобализации из Белоруссии всегда будет происходить отток наиболее талантливых и профессиональных людей в эти центры влияния

г) того, что Белоруссия находится на стыке западной и восточной цивилизаций, что влечет за собой повышенную конфликтность данной территории при возникновении любых межцивилизационных кризисов. Следовательно, чтобы быть максимально готовыми к выживанию в этих условиях, страна, общество и народ в целом должны иметь четкое стратегическое видение своей исторической миссии.

Так вот, с учетом вышеперечисленных пунктов, необходимо с полной ясностью и четкостью осознать: во-первых, независимость -- не священная корова; во-вторых, дискуссию по этой теме: нужна ли нам независимость и если нужна, то какая -- надо поднимать на первое место в белорусских общественно-политических дискуссиях.

И ответ на этот вопрос нам дает проект Евразийского союза. Это – уникальная возможность для советских, соответственно, имперских элит, которые сохранились в республике, несмотря на то, что после распада Союза прошло уже больше двадцати лет, отстоять выбор своих отцов и дедов и передать его своим детям и внукам.

Часть 2

Белорусский проект

Любой "Белорусский проект", в данном случае "Евразийский проект", должен нести в себе некую ключевую идею или, иначе, – миссию, на которой будет базироваться весь идеологический комплекс.

С чего начинается поиск миссии Белоруссии?

Поиск миссии, на мой взгляд, включает в себя три составных элемента :

а) оценку прошлого, белорусской истории (идеология истории)

б) оценку современного состояния Белоруссии

в) ответ на вопрос -- в какой Белоруссии мы хотим жить.

Прежде чем перейти к последнему пункту исследования, мы должны изложить свою версию истории белорусского народа, которая, будучи положенной в основание миссии, выступает в форме идеологии истории белорусского народа.

Идеология истории

Сравнительно небольшой, по историческим меркам, отрезок постсоветской "независимости" Белоруссии содержит в себе в сжатом виде квинтэссенцию двух ключевых вопросов развития многовековой истории существования белорусов. Первый -- мы хотим или не хотим государственной независимости? Второй -- что такое свобода и независимость в понимании белорусов?

В силу ряда объективных и субъективных причин, за всю свою многовековую историю белорусы не имели развитой государственности. И Великое Княжество Литовское (ВКЛ) для нас в этом плане -- не базовый пример, поскольку подавляющая часть белорусского народа не чувствует своей исторической связи с ВКЛ и не идентифицирует себя в качестве наследников этой исторической традиции, т.к. идентификация с ВКЛ – это идентификация с литовцами и поляками. А этой идентификации у белорусов никогда не было и не будет, поскольку белорусы идентифицируют себя с русским и украинским народами. У украинского народа, кстати, аналогичная ситуация, только более сложная.

Подавляющее число граждан Белоруссии гораздо больше идентифицируют себя с историей России и в рамках российской истории. Как говорят наши "свядомыя" -- это плод политики русификации. Но и географическое положение, и пограничный межцивилизационный статус Белоруссии, как показывает вся история нашей страны, не оставили ей другого выбора, кроме как быть или русифицированной, или ополяченной. И "свядомыя" прекрасно отдают себе отчет в том, что ни о какой самостоятельной Белоруссии в стратегической перспективе они не говорят. В стратегической перспективе путь прозападных сил республики как во власти, так и в оппозиции, -- это путь под Польшу с приходом католической церкви, униатством, переходом на латиницу, вытеснением всего белорусского за рамки общественной жизни, навязыванием глубоко чуждых белорусам польской культуры, языка, обычаев.

Противостояние с Польшей – основа цивилизационного кода

Именно противостояние с Польшей пробудило в белорусском народе тягу к независимости и свободе, принявшую форму объединения с русским и другими народами Российской империи. И обратного пути нет. Кто сказал, что братство и свобода противоречат друг другу? В России проживают сотни народов и национальностей, и кто может сказать, что они не свободны из-за того, что живут в одном государстве?

Русификация -- улица с односторонним движением? Конечно, нет. Белорусы сознательно на это пошли, потому что только так могли сохранить себя как этнос.

В предыдущей части исследования различие польского и русского подхода к белорусам даже в ХХ столетии показано предельно ярко. Можно себе представить, что происходило ранее. Эти же подходы со стороны Евросоюза мы видим сегодня и по отношению к Украине в виде предлагаемого к подписанию соглашения об ассоциации, после чего на Украине, как на состоявшемся государстве, можно будет поставить крест.

Почему кто-то исключает тот вариант, что подлинно белорусский путь – это путь окончательного объединения с русским народом, когда столетиями длившийся внутренний раскол единой нации будет полностью преодолен?

Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы увидеть, что при спокойном ходе событий через 40-50 лет нации Европы начнут образовывать единый суперэтнос с общим правительством, армией, административным устройством, культурой, стиранием языковых и национальных традиций и т.д.

И призыв радикальной оппозиции к вхождению в единую Европу – это не просто призыв к самостоятельности, как это пытаются подать. Это не просто желание построить якобы суверенное государство, каковых в Европе уже нет. Это – осознанный долгосрочный цивилизационный выбор ряда представителей белорусской элиты, либо имеющих польские корни -- в Белоруссии их называют западенцами, -- либо тех, кто озабочен исключительной вопросом личной наживы.

Их проект "Беларусь в Европу" -- это попытка исторического реванша, попытка отомстить за своих дедов и прадедов, которые вошли в историю не победителями, а побежденными (типичные примеры – лидер БНФ З.Позняк, лидер движения "За свободу" В.Милинкевич, предки которых воевали против СССР и Российской империи). Их стремление войти в Европу есть не что иное, как попытка окончательной и бесповоротной ревизии исторического пути белорусского народа, заключающаяся в стремлении любым образом разрушить вековое братство белорусского, русского, украинского и других народов русской нации.

Мы - братья

Белорусы не ощущают себя изолированной единицей мира. Мы изначально воспитаны в традициях братства с русским и украинским народом. Это наша нынешняя, прошедшая через горнило истории, идентификация, внутренняя сущность, которая может быть вытравлена только через десятилетиями культивируемое насаждение чуждых культурных норм и традиций, через буквальное уничтожение, геноцид белорусского народа.

Возможен ли белорус, говорящий на русском языке, и главное -- мыслящий русским языком? Конечно, возможен. Как возможны американцы и индийцы, говорящие и думающие на английском языке. Возможен ли русский, который знает, говорит и любит белорусский/украинский язык как свой второй родной? Конечно, возможен. Будет ли при этом происходить кризис российского народного самосознания? Я думаю, нет. Один народ, три языка. Кто-нибудь вообще может найти фундаментальные отличия белорусов, русских и украинцев друг от друга, кроме современных трех языков, восходящих корнями к одному единому праславянскому? Фундаментальных отличий нет.

В то же время, и я в этом глубоко убежден, белорусский народ, как и русский (российский), и украинский, -- народ глубоко имперский. Это, опять-таки, показывает весь исторический путь белорусов. Мы никогда не прятались за спину русского народа, а вместе, именно вместе решали все проблемы, которые ставила перед нами история. Это наше общее: Грюнвальдская битва, преобразования Петра, победа над Наполеоном, революционное движение, Великая отечественная война. Это общее всех народов России и шире – Советского Союза. У белорусов никогда не было по отношению к русским, и другим народам великой империи, ни чувства высокомерия, ни чувства второсортности. Мы равные среди равных.

Если бы белорусы не были этносом с имперским духом, мы бы выбрали либо Польшу, либо самостоятельный путь маленького государства, как это сделали Литва, Латвия, Эстония. И воевали бы еще с Российской, Австро-Венгерской империями и Польшей до полной победы "белорусского оружия". Но этого не произошло. Поэтому все сослагательные наклонения не имеют смысла.

Сегодня мы имеем тот белорусский народ, который имеем. Его историческая идентификация начинается с XVIII-XIX столетия, когда произошло возвращение в Российскую империю из-под польского ига, а кульминация -- период времени после победы советского народа в Великой Отечественной войне.

Анализ творчества самых видных представителей белорусской культуры показывает, что на протяжении столетий напряжение духа белорусского народа в целях самоидентификации, самосохранения и выживания было колоссальным. Аналогично тому, как это происходило у многих других народов Российской империи до того, как они вошли в ее состав. Вхождение в Российскую империю и еще большее обретение себя в составе Советского Союза в качестве одной из союзных республик, ставшей наряду с великими державами основательницей ООН, ознаменовало собой для белорусского народа:

а) выполнение исторической миссии в форме выживания

б) завершение государственного строительства.

Поэтому обретение дома (Российская империя и Советский Союз как правопреемник) и его признание в качестве такового -- одна из фундаментальных и глубинных характеристик белорусского коллективного бессознательного. На этом период государственного строительства закончился.

Часть 3. Время определяться

История белорусского народа показывает, что белорусы в основном понимают независимость не в смысле государственного строительства, а в смысле личной свободы и свободы творчества. Да и нынешняя ситуация свидетельствует об этом самым ярким образом.

Согласны ли белорусы с тем, что происходит в стране? Значительная часть не согласна. Предпринимают ли белорусы что-либо для того, чтобы это изменить? Только малая часть. Остальные люди живут проблемами повседневности. Хорошо это или плохо? "Профессиональные революционеры" скажут, что очень плохо, поскольку нет "материала" для реализации их болезненного бессознательного. Я считаю – хорошо. Люди тем самым демонстрируют власти, что они как жили без неё свободными, "в своём мире", так и будут жить. 

Почему же белорусы не отягощены вопросами государственного строительства? Да потому, что после обретения единства с братскими русским, украинским и другими народами Российской империи этот вопрос белорусский народ для себя закрыл. Белорусский народ прошёл свой исторический путь и нашёл свой родной дом.

После крушения Советского Союза белорусы оказались лишёнными своего дома, поэтому так горячо поддержали союзный проект белорусского президента. После периода внешнеполитических шараханий 2004-2010 годов белорусская власть всё же вернулась в русло интеграционного проекта. И этот процесс уже дал ощутимые политические и экономические дивиденды. Политически – ситуация в стране заметно стабилизировалась. Экономически – уровень зарплаты, хоть пока и отстаёт в два раза от российского, но тоже существенно вырос, благодаря чему республика сейчас по этому показателю занимает четвёртое место в СНГ.

Так хотим мы или не хотим независимости?

Большинство белорусской элиты, в отличие от народа, не готово дать утвердительный ответ на этот вопрос. Во-первых, в силу того, что формирование белорусской элиты не завершилось. Белорусский народ как общность людей есть, элиты – нет. Во-вторых, потому что те, кто считают себя элитой, не обладают историческим проектом, который был бы созвучен с народным видением.

Западники хотят в Европу ради богатой и сытой жизни под натовским зонтиком безопасности и растворения в европейском безликом суперэтносе. Но это проект десятков и сотен людей. Не более.

Другая часть белорусской элиты и номенклатуры (несколько сотен и тысяч человек) хочет сохранения двух принципиально несовместимых вещей: быть формально независимыми, но жить за чужой счёт -- в данном случае, России. Эта часть белорусской элиты никак не может понять и смириться с тем, что предыдущие двадцать лет такой жизни были добровольным авансом, поддержкой России стремления белорусского народа к единству.

Белорусская элита пытается как-то склеить эти две несовместимые части одной нерешаемой задачи, а всё не получается. Но это проекты элиты, а не народа. Всё это свидетельствует о несоответствии элиты уровню развития самосознания и исторических притязаний народа. Ибо сегодня "Белорусский проект" -- это Союзный проект, а евразийский проект -- его конкретно-историческая форма. А пока что значительная часть белорусской элиты не готова стать союзной элитой и решительно сделать заявку на эту роль. Она в основном занята проблемой личного и коллективного выживания.

Но это длится уже столько времени, что возникает резонный вопрос: а готова ли эта "элита" в принципе к каким-либо осознанным и самостоятельным действиям? Готова ли она взять на себя ответственность за народ и государство? Кто готов пойти за народом и евразийским проектом не потому, что больше нет никаких вариантов, а по собственному внутреннему убеждению? Отведённое время для принятия элитой решения быстро истекает.