Скажет ли Россия "Да"? (“The New York Times”, США)

Когда министр обороны Чак Хейгел объявил в этом месяце, что Пентагон увеличит число ракет-перехватчиков на Аляске, он отметил, что американская программа ПРО в Европе будет реструктурирована. Это означает отмену 4 этапа плана, который предусматривал развертывание модернизированных противоракет в Восточной Европе.

Это решение может открыть путь для урегулирования американо-российских разногласий из-за ПРО - одной из самых щекотливых проблем в двусторонней повестке дня, и снять препятствие для дальнейших сокращений ядерного оружия - если Москва сможет сказать что-то иное, кроме "нет".

Первоначальная российская реакция не давала повода для оптимизма. Но российские официальные лица часто медленно реагируют на новые идеи, так что это, возможно, пока еще не последнее слово.

Администрация Обамы обнародовала свой "Европейский поэтапный адаптивный подход" в 2009 году с целью разместить все более эффективные ракеты-перехватчики SM-3 с учетом того, что Иран будет разрабатывать ракеты все большей дальности. Москва на начальном этапе, казалось, приветствовала этот подход.

В ноябре 2010 года НАТО и Россия договорились проработать вопрос совместной противоракетной обороны для Европы. Переговоры между американскими и российскими официальными лицами в начале 2011 года привели к значительному сближению по таким вопросам как прозрачность, совместные учения и совместно управляемые НАТО и Россией центры для обмена данными дальнего радиолокационного обнаружения и планирования того, как системы ПРО НАТО и России будут работать вместе.

Однако диалог забуксовал, когда российские официальные лица начали более громогласно жаловаться по поводу 4 этапа плана, первоначально запланированного на 2020 год, когда ракета-перехватчик SM-3 IIB должна достичь способности обнаруживать и поражать межконтинентальные баллистические ракеты.

Москва утверждала, что Ирану потребуется много лет, если не десятилетий, чтобы создать межконтинентальную баллистическую ракету, и заявила, что Соединенные Штаты вместо этого планируют использовать ракеты-перехватчики SM-3 IIB против российских межконтинентальных баллистических ракет. Американские официальные лица парировали, что SM-3 IIB в Европе были бы неудачно расположены для обнаружения и поражения российских стратегических ракет.

Объявление Хейгела делает этот аргумент неактуальным.

Теперь, если русские не захотят двигаться вперед для разрешения их разногласий с Вашингтоном из-за ПРО, им придется найти другие причины для возражений. И они могут их найти.

Один российский официальный представитель выразил несогласие с тем фактом, что 2 и 3 этапы плана развертывания ПРО продолжат осуществляться в Румынии и Польше. Но противоракеты SM-3 на этих этапах смогут обнаруживать и поражать ракеты только на промежуточной дальности действия. Это очевидно не представляет проблемы для Москвы, так как соглашение 1987 года запрещает России (и Соединенным Штатам) иметь ракеты промежуточной дальности.

Российское упрямство отражает, возможно, тлеющую обиду по поводу расширения НАТО, и ожидаемое размещение противоракет SM-3 в Восточной Европе может усилить это недовольство. Но как могут небольшие военные подразделения с ракетами-перехватчиками для защиты от ракет, которых у России нет, являться угрозой для России?

Москва стремилась получить "юридическую гарантию", что американская ПРО не будет направлена против российских стратегических ракет, хотя они прекрасно знают, что республиканцы в Сенате заблокируют подобное соглашение. Российские официальные лица уверяют, что отсутствие юридически обязательных ограничений создает неопределенность по поводу наступательности или оборонительности системы.

Москва верно заявляет, что усиление потенциала ПРО может отрицательно сказаться на балансе стратегических наступательных сил, но эта проблема не возникнет в течение еще 15-20 лет, если это произойдет тогда. Соединенные Штаты планируют разместить только 44 противоракеты, способные поражать МБР, в 2017 году.

Россия может сократить свои стратегические ракетные силы на 50% или даже 75% и все равно сможет легко подавить эти противоракеты. До тех пор, пока разрыв между стратегическим наступлением и обороной не сократится значительным образом, политического обязательства США не нацеливать (противоракеты) на российские ракеты наряду с прозрачностью в отношении планов ПРО должно быть достаточно.

Российская позиция может быть связана с внутренней политикой. Президент Владимир Путин, возможно, видит политический смысл в колючих отношениях с Соединенными Штатами. Аналогичным образом российское Министерство обороны, возможно, надеется, что сохранение напряженности по поводу ПРО предоставит им больше ресурсов для модернизации армии.

Если русские хотят продолжать спор о противоракетной обороне, то они могут выдвигать различные отговорки. Но это не должно затмить основной момент: их утверждение, что ПРО, конкретно ракеты-перехватчики SM-3 IIB, будут угрожать российским МБР и тем самым разрушат стратегический баланс, теперь не имеет под собой реальной основы.

Так готова ли Москва серьезным образом взаимодействовать с Вашингтоном и НАТО, чтобы урегулировать вопрос ПРО и избрать подход сотрудничества?

Российские официальные лица начали выражать более нюансированную реакцию на объявление Хейгела, а в понедельник он и российский министр обороны Сергей Шойгу договорились возобновить консультации по вопросу ПРО. Это хорошая новость.

Теперь вопрос в том, сможет ли Москва найти способ сказать "да". Или же она будет стремиться найти отговорку, чтобы спор продолжался? Президент Путин, слово Вам.

Стивен Пайфер руководит Инициативой Брукингса по контролю за вооружениями и является соавтором работы "Благоприятная возможность: следующие шаги по сокращению ядерного оружия".