Максим Шевченко: Атака на Эрнста - заранее продуманный клеветнический спектакль

Некогда журналист, а ныне просто "гражданин" (как он называет себя сам) Евгений Левкович на днях опубликовал интервью с Константином Эрнстом, которое он делал для журнала "Роллинг стоунз" пять лет назад. Тогда интервью не опубликовали из-за того, что фривольный стиль изложения главе "Первого канала" не понравился, и он не разрешил публиковать текст. Сейчас, в самовольной публикации в блоге, помимо фривольного стиля журналист использовал запрещенный прием – опубликовал слова Эрнста, которые тот сказал "не для печати". Якобы Эрнст, "разговорившись", высказал Левковичу свои подозрения о том, кто убил Влада Листьева, и убийцей "оказался" сенатор и предприниматель Сергей Лисовский. Лисовский в беседе с корреспондентом Накануне.RU посоветовал за комментарием обращаться не к нему, а к тому, кто обвиняет его в преступлении. Сам Эрнст, как сообщют в СМИ, заявил, что вообще не говорил такого журналисту. Своим мнением о том, почему "гражданская совесть" Левковича молчала 5 лет и вдруг заговорила только сейчас - в интервью корреспонденту Накануне.RU поделился российский журналист Максим Шевченко.

Вопрос: Выскажите свое мнение о ситуации с "неопубликованным" интервью с Константином Эрнстом на сайте "Сноба"?

Максим Шевченко: Это вообще никакое не интервью, интервью – это то, что признают как интервью, а так - это просто пересказанная беседа, которая непонятно какая была, на самом деле. Это не интервью, а литературная выдумка, и если человек, который эту выдумку воспроизводит и говорит, что это правда – это его, конечно, право. Но если он на самом деле признается в том, что пять лет назад ему сказал человек в беседе не для диктофона, а он потом публично по каким-то мотивам, скорее всего, политическим, разглашает или выдумывает, что было сказано в тот момент, то этот человек лжец и мерзавец. Левкович – лжец и подонок.

Вопрос: А вот что касается мотива – это была атака на Эрнста?

Максим Шевченко: Да, это именно была атака на Эрнста. И на Эрнста, и на "Первый канал". Это была политическая, проплаченная акция, которую он сделал и для своего PR. Левкович представляет ту часть общества, которая сочувствует тем силам, для которых Эрнст и "Первый канал" – это красная тряпка, объект ненависти. Поэтому где только можно нагадить, они будут стараться гадить.

Вопрос: А почему сейчас? Левкович говорит, что теперь он не журналист, а гражданин, но почему его гражданская совесть молчала 5 лет?

Максим Шевченко: У него нет совести, потому она и молчала. Потому что ничего такого сказано не было. Даже если и было что-то такое сказано, то это не имеет ни малейшего смысла юридического: "Мне кажется, что такой-то такой-то убил другого такого-то такого-то" – это что, это заявление что ли? Это просто в частной беседе люди делятся мнениям. Все равно, что Вы сейчас поделитесь со мной какими-то домыслами, а я побегу всем рассказывать, что Вы так думаете. Но для Вас это не имеет никакого значения, потому что Вы не гендиректор "Первого канала". Но в данном случае он публикацией такого мнения втягивает Константина Эрнста в целый ряд конфликтов: с Лисовским, с другими - он делает Эрнста скандальной противоречивой фигурой. Только в этом был смысл высказывания, потому что никакого общественного значения это не несет. Мало ли кто в чем "уверен", но если это слова гендиректора "Первого канала", то это удар по его репутации, это его ссорит с людьми, втягивает его в скандалы, мешает его бизнесу и так далее. Ни общественного, ни государственного, ни правозащитного смысла передача подобной информации не несет. Только испортить жизнь Константину Эрнсту – больше причин нет.

Вопрос: Константин Эрнст вообще способен был так поступить, так, грубо говоря, "разговориться" вдруг ни с того ни с сего и поделиться своими догадками про убийство Листьева?

Максим Шевченко: Если он человеку доверяет, он может обсуждать с ним все, что угодно - от Александра Македонского до любых фантазий. Но все эти разговоры не имеют абсолютного повода для официальных заявлений. Потом, журнал "Роллинг Стоунз" подразумевает свободную манеру общения.

Вопрос: Как Вы считаете, он это вообще говорил или нет?

Максим Шевченко: Я считаю, что он этого не говорил. Потому, что он этого не подтверждает. Если человек заявляет "я этого не говорил", а я что, буду тупо упорно доказывать, что он это говорил? Хотя нет ни диктофонной записи, никаких доказательств – а этот Левкович хочет привести каких-то фотографов, которые прямо должны вот вспомнить, что пять лет назад говорил это Эрнст или не говорил? Вы помните в подробностях, что у Вас пять лет назад было сказано в интервью с каким-нибудь человеком? Конечно, нет. Это будет заранее продуманный клеветнический спектакль. И даже по реакции всех сетевых хомяков либеральных можно понять - все они знали о том, что готовилось, и очень даже приветствуют эту гнусность Левковича.