Если твоя статья заставляет мэра большого города обратиться в «комиссию по человеческим взаимоотношениям», ты понимаешь, что задел больное место. Если эта статья - «Быть белым в Филадельфии» («Being White in Philly») либерала Роберта Хьюбера (Robert Huber), значит, чтобы задеть это больное место даже почти не требуется говорить правду.

Это пугает. Хьюбер приводит в основном безобидные примеры негативного опыта белых, связанного с чернокожими и с районами с преимущественно черным населением. Например, он рассказывает о жительнице Филадельфии, у которой украли решетку для барбекю, но она «винит в этом себя», так как ее двор не огорожен. Его тон выглядит извиняющимся. Он оправдывает наркодилера потому, что тот «просто старается выжить». Он называет историю межрасовых отношений в США «ужасной и омерзительной». Однако мэру Майклу Наттеру (Michael Nutter) и его товарищам этого мало. Они все равно хотят заткнуть Хьюберу рот.

Конечно, они этого не добьются... по крайней мере, сейчас и в полном объеме. Тем не менее, пишет сайт Philly.com, «мэр Наттер в резком письме попросил Комиссию по человеческим взаимоотношениям Филадельфии решить, заслуживают ли журнал и Хьюбер выговора за свою статью». Почему же это важно? Вот почему. Когда мы слышим об англичанах, канадцах, австралийцах, шведах и других жителях западных стран, арестованных или оштрафованных за критику ислама или гомосексуализма – да, такое случается - как вы думаете, что служит инструментом преследования?

Комиссии по человеческим взаимоотношениям.

Их обычно называют комиссиями «по правам человека», а органы выносящие приговоры за использование «языка вражды» - «трибуналами». На Западе они расплодились. Наверняка, такая комиссия есть в вашем штате, а, может быть, и в округе. Впрочем, пока они не могут затыкать вам рот – по крайней мере, пока не могут. У нас (все еще) есть эта проклятая Первая поправка.

Тем не менее, свой выговор Хьюбер все равно получил. В понедельник в ходе обсуждения, на котором председательствовал редактор его Philadelphia Magazine Том Макграт (Tom McGrath), на него набросился целый ряд многообещающих кандидатов на роль судей «правозащитного трибунала». Его коллега Соломон Джонс (Solomon Jones) заявил, что он проявил «нечуткость», а глава Народного центра экстренной помощи (People's Emergency Center) Фара Хименес (Farah Jimenez) подчеркнула, что «журнал, в редакции которого работают одни белые, не выглядит подходящим местом для статьи, призывающей к межрасовому диалогу», передает Philly.com. Интересно, кто-нибудь считает, что в межрасовом диалоге не должны участвовать Национальная ассоциация содействия прогрессу цветного населения или Совещание чернокожих конгрессменов, потому что в них одни чернокожие? Целью Хьюбера было осветить чувства и взгляды белых по расовым вопросам, а кому об этом говорить, если не белым?

Критики даже выражали сомнения в том, что люди, которые были названы в статье только по именам (или по псевдонимам), существуют на самом деле. Видимо, они хотели бы видеть полные имена с адресами и телефонами, что без сомнения способствовало бы искренности межрасового диалога. Только вот когда в разговоре об истории белых называют рабовладельцами и угнетателями, или когда чернокожие в наши дни обвиняют белых в дискриминации, интересует ли власть имущих, правда ли это? Вспомним, что когда студентов из Университета Дьюка ложно обвиняли в изнасиловании, не было проявлено необходимого скептицизма. Да о чем тут вообще думать? Ведь привилегированное положение белых гарантирует, что проблем с чернокожими у них не бывает и быть не может!

Неудивительно, что журнал и его защитники повели себя с линчевателями крайне почтительно. Макграт начал дискуссию с извинений. Согласно Philly.com, журналист Кристофер Норрис (Christopher Norris) заявил, что он «понимает вызванное статьей возмущение, но воспринимает ее просто как рассказ немолодого белого мужчины о своем опыте». Ну да, а письмо Наттера – это просто жалобы немолодого черного мужчины. А комментарий Хименес просто выражает чувства латиноамериканки средних лет. Скверно звучит, правда? Чего мы хотим – выяснять истину или отвергать чужие мнения из-за цвета кожи того, кто их высказывает?

При всем при том, я Хьюберу не сочувствую. Он пишет, что белых считают «по умолчанию нечестными», когда речь идет о расовых вопросах и призывает «навести мост между двумя диалогами – белых с белыми и черных с черными – и добиться того, чтобы Филадельфия стала городом, в котором можно открыто обсуждать вопросы, связанные с расой». Однако его слова звучат фальшиво. Когда Джона Дербишира (John Derbyshire) выгнали из National Review за то, что он в открытую высказался о межрасовых проблемах, и когда Раш Лимбо (Rush Limbaugh) из-за пустяка лишился положения комментатора НФЛ, встал ли Хьюбер на их защиту? Выступил ли он в защиту их слов хотя бы в рамках инициативы по межрасовому диалогу? Подозреваю, что он был только рад неприятностям политических противников. Однако если теперь он все же хочет поговорить об отношениях между расами, что ж, давайте поговорим.

В начале своей статьи Хьюбер рассказывает историю, случившуюся с девушкой, которую он называет Сьюзен:

Она потеряла свой BlackBerry в биологической лаборатории Университета Вилланова и написала в Facebook всем, кто там был и кого она смогла найти, сообщения с вопросом о том, «не забрали ли они его случайно или не знают ли, кто это сделал». Телефона ни у кого не оказалось, зато чернокожая однокурсница Сьюзен (назовем ее Кэрол) заявила: «Зачем мне нужно забирать чужой BlackBerry? Если это адресовано мне лично, ты меня оскорбила!»

По словам Хьюбера, Кэрол решила, что обвиняют именно ее из-за цвета ее кожи, и потом долго держалась со Сьюзен холодно. Однако вот что Хьюбер не сказал и ни за что не скажет: подобная паранойя – результат нетерпимости к белым. Точно так же бывает, когда ты безнадежно предубежден против кого-то лично и видишь все его поступки в черном свете. Любой невинный промах воспринимается в таком случае как злоумышленное деяние: «Как же иначе, ведь именно так он же и должен был бы поступить!» Белые всегда проявляют «расизм», потому что они расисты – и все тут.

У этого есть определенные последствия. Очень легко оправдывать ненависть и дискриминацию, если они направлены против людей, которые, как тебе кажется, по определению настроены против тебя. Белые постоянно страдают из-за этого. Но об этом Хьюбер говорить не хочет. Так что, если вам нужна правда, забудьте о его статье и читайте комментарии под ней. Анонимность интернета не только открывает возможности для хамства, но и позволяет высказывать неприятные истины.

Примерно год назад я расследовал совершенную в Миссури на расовой почве попытку сжечь 13-летнего мальчика по имени Аллен Кун (Allen Coon). Он был одним из менее чем 20 белых детей, учившихся в школе Ист Хай-скул города Канзас-Сити. После долгих бесед с родителями и учениками я выяснил, что Куна и прочих белых школьников жестоко третировали за их цвет кожи - причем не только одноклассники, но и преподаватели. Одна из них прозвала светловолосого Аллена «Каспером» и подначивала других школьников его дразнить. Бывало и так, что ученики начинали травлю, а учителя к ней подключались. Я говорил с двумя сестрами, приехавшими из Техаса, которых учительница оскорбляла в присутствии их класса, говоря, что «все выходцы из Техаса – неграмотная деревенщина» и что все белые несут ответственность за убийство чернокожего в 1998 году в техасском городе Джаспер (убийство Джеймса Берда (James Byrd)), просто потому что «у них белая кожа».

Такие же неприглядные факты можно найти в комментариях к «Быть белым в Филадельфии». Один из комментаторов пишет, что в пятом классе учитель его школы, в которой учились в основном чернокожие, специально задавал ему трудные вопросы не по программе, а когда он не мог ответить, заставлял его стоять перед классом с табличкой «Белый тупица». Вот еще несколько примеров (правописание и пунктуация исправлены, авторы фигурируют под никами):

White kid in blackgradeschool

В детстве я постоянно становился мишенью из-за моей расы – и мне это в открытую объясняли. Даже учителя в школе не проявляли сочувствия и просто отворачивались. То, как говорили о расовом вопросе в нашей черной школе, так влияло на учеников, что все выходки против меня казались им оправданными – это же всего лишь белый, наконец, получал по заслугам. Я знаю, что некоторые учителя тоже так думали.

Under the bus

Я не мог открыть рот в классе, чтобы половина моих одноклассников не начала орать: «Заткнись, белый» или что-нибудь в этом роде. … Большинство учителей просто закрывали на это глаза, а многие, хотя и не все, чернокожие учителя, по-видимому, это даже поддерживали.

SaraEdward45

В школе моей дочери в прошлом году неожиданно изменилась демография. Чернокожие дети стали большинством, и моя дочь превратилась в мишень для нападок.

Xena

Я училась в маленькой начальной школе в Джорджии… и меня каждый день задирали чернокожие дети. Некоторые из них громко заявляли, что ненавидят белых, хотя не могли объяснить, почему.

JenB

Чернокожая библиотекарша присоединялась к травле. Никогда до этого не видела, чтобы учитель так открыто проявлял враждебность к белым школьникам... Мне приходилось там сидеть в окружении ее любимчиков – чернокожих задир, причем она сама тоже меня изводила.

Разумеется, теперь нам будут говорить, что все эти свидетельства ничего не стоят, потому что нельзя с уверенностью сказать, реальные ли это люди. Всегда приятно, когда есть полные имена, чтобы тех, кто посмел сказать правду, можно было оскорблять, подвергать остракизму, осуждать и увольнять с работы. Как пишет SaraEdward45, «никто не хочет говорить об этом вслух, потому что тогда тебя автоматически назовут расистом, а твой опыт попытаются обесценить, и ты снова почувствуешь себя объектом травли».

Но, тем не менее, хорошо, что мы об этом все же заговорили.

Оригинал публикации: White and Wrong in Philly

В США вновь идут споры о дискриминации белых

("Slate.fr", Франция)

Верховный суд США должен вынести решение по делу о дискриминации белой студентки на фоне растущей критики системы расовых преференций.

Верховный суд США в скором времени может ограничить позитивную дискриминацию в пользу этнических меньшинств в государственных университетах. В настоящий момент суд рассматривает дело (решение должно быть принято уже весной) белой студентки Абигейл Фишер (Abigail Fisher), которая обвиняет Техасский университет в отказе принять ее на учебу из-за цвета кожи.

«Большинство наблюдателей полагают, что суд воспользуется этим делом, чтобы серьезно ограничить позитивную дискриминацию», — говорит Ричард Каленберг (Richard Kahlenberg) из прогрессивной экспертной группы The Century Foundation.

Для описания такого процесса в США используют понятие «обратной дискриминации», а среди консерваторов поговаривают даже о направленном против белых расизме.

В отличие от того, что говорил в прошлом году во Франции Жан-Франсуа Копе (Jean-François Copé), в США дело касается не оскорблений на улице, а о дискриминации на государственном уровне.

«В 2003 году суд постановил, что политика "позитивной дискриминации" могла считаться приемлемой на тот момент, но может уже не быть обоснованной через несколько лет, и что через 25 лет ситуацию нужно будет пересмотреть», — напоминает преподаватель права из Университета Вирджинии Дебора Хеллман (Deborah Hellman). Десять лет спустя вопрос снова вышел на первый план.

Незаконные квоты в США

Хотя во французской прессе иногда и можно услышать обратное, позитивная дискриминация в США — это не политика квот. Так, когда агентство AFP выпустило новость об иске Абигейл Фишер в октябре прошлого года, в ней говорилось о судебном процессе против «политики квот». На самом деле Верховный суд признал расовые квоты незаконными еще в 1978 году.

В то же время в университетах на совершенно законных основаниях существуют задачи в сфере разнообразия, в связи с чем этническое происхождение учитывается наравне с такими факторами отбора как оценки и внешкольная деятельность.

Эти задачи поставлены довольно расплывчато, и никаких точных процентных норм не обозначено, однако, по мнению скептиков, там все равно существуют неофициальные квоты, так как вузы стремятся набрать хотя бы минимум чернокожих и латиноамериканских студентов.

Таким образом, использование слова «квота» в подобном контексте в США отнюдь не является нейтральным и свидетельствует о несогласии с позитивной дискриминацией. В бразильских университетах недавно была введена система квот: с 2004 года Университет Бразилии резервирует 20% мест для чернокожих, что было бы абсолютно незаконно в США.

Отрицательное отношение к расовым преференциям

Как бы то ни было, даже при отсутствии квот американское общественное мнение не лучшим образом относится к политике расовых преференций. С 1996 года семь штатов, в том числе Калифорния и Флорида, отменили систему позитивной дискриминации по этническим признакам в государственных университетах.

По данным прошлогоднего опроса, 58% белых американцев в возрасте от 18 до 24 лет полагают, что дискриминация по отношению к белым стала такой же серьезной проблемой, что и дискриминация этнических меньшинств. 60% белого населения из народных слоев придерживаются аналогичного мнения.

Как показал опрос Стэнфордского университета, это ощущение особенно сильно среди республиканцев и христиан-евангелистов из южных штатов.

Иски и судебные процессы

В трудовой сфере количество исков о дискриминации по расовым признакам, которые подали в суд белые сотрудники, возросло с 9,7% от общего числа в 2002 году до почти что 13% в 2011 году. Таковы данные Комиссии по равенству возможностей при трудоустройстве.

Количество судебных процессов по обвинению в обратной дискриминации заметно выросло в государственном секторе за последние несколько лет.

В прошлом году белый пожарный из Лас-Вегаса выиграл суд против своего чернокожего босса, который уволил его и дал повышение черному коллеге. В 2011 году победу в суде одержали 47 полицейских из Мичигана, которые заявили, что не могут продвинуться по службе из-за цвета кожи. В 2009 году Верховный суд признал правоту нескольких белых пожарных по аналогичному делу.

Американские консерваторы уже давно критикуют позитивную дискриминацию, тогда как некоторые депутаты Республиканской партии используют борьбу с этой политикой, чтобы привлечь на свою сторону белых избирателей, которые полагают, что правительство слишком много делает для меньшинств.

Тем не менее, недовольные позитивной дискриминацией голоса раздаются и среди левых, которые говорят о необходимости принять во внимание социально-экономическое неравенство.

Общественное положение важнее расы

Когда государство ввело политику позитивной дискриминации в 1960-х годах, она рассматривалась как временная мера, которая должна была скомпенсировать наследие рабства и сегрегации.

Полвека назад ситуация обстояла иначе, однако сегодня исследования говорят о том, что положение в обществе представляет собой куда большее препятствие для успехов в учебе, чем цвет кожи. Черный ученик из средних или обеспеченных слоев получает на государственных экзаменах более высокие оценки, чем молодежь из небогатой среды. Суть проблемы в том, что позитивная дискриминация по-прежнему продолжает помогать меньшинствам, а не бедным.

Ричард Каленберг — это один из главных сторонников создания в США системы позитивной дискриминации с опорой на уровень доходов. Он полагает, что принятие судом консервативного решения об ограничении существующей позитивной дискриминации может создать прекрасную возможность для формирования более справедливой модели:

«В тех штатах, где расовые преференции оказались под запретом, университеты нашли иные способы расширения разнообразия, и эти альтернативы лучше, так как принимают во внимание общественное положение».

Политика этнического разнообразия может дать сбой

Так, например, на государственных факультетах в Калифорнии администрация больше не вправе учитывать расу абитуриентов и вместо этого рассматривает несколько параметров, такие как благополучность района, зарплату родителей или язык, который используют дома.

Хотя подобная практика не относится к расовым преференциям, она позволяет расширить набор представителей этнических меньшинств, так как они обычно относятся к более бедным слоям населения.

В то же время политика расового разнообразия не всегда дает убедительные результаты в том, что касается равенства возможностей.

«Для университетов дешевле продвигать этническое разнообразие. Обеспеченным чернокожим и латиноамериканским студентам не нужны стипендии. Поэтому вузам достаточно набрать богатых студентов всех цветов, чтобы создать видимость заботы о разнообразии», — объясняет Каленберг.

Так, по данным проведенного в 2007 году исследования, 41% чернокожих студентов в самых престижных университетах США лишь недавно приехали в страну и происходили из богатых африканских и карибских семей.

Тем не менее, система позитивной дискриминации была призвана помочь пострадавшим от наследия рабства и сегрегации афроамериканцам, а вовсе не сыновьям дипломатов...

Противоположность Франции

С этой точки зрения США — противоположность Франции, где расовую дискриминацию принимают во внимание куда меньше, чем социальное неравенство.

В книге «Черное условие» историк Пап Ндиае пишет, что до конца 1990-х годов «расовая дискриминация систематически отрицалась или же прикрывалась каким-то другим фактором неравенства», прежде всего общественным положением.

Хотя французские борцы с расизмом уже давно занимаются рассмотрением расистских оскорблений и заявлений, оценка дискриминации с точки зрения закона — относительно новая сфера.

В США все складывается с точностью до наоборот. Там существует множество групп давления, которые защищают этнические меньшинства, но почти нет тех, кто выступает от имени самых малообеспеченных граждан.

Двойная позитивная дискриминация?

Защитники позитивной дискриминации утверждают, что подобная практика позволила сформировать чернокожий средний класс, и что обе ее формы (на основании этнического происхождения и доходов) могут существовать одновременно, как это происходит в Техасском университете.

«Некоторые исследования говорят о том, что социально-экономическая позитивная дискриминация не позволит достичь того же уровня расового разнообразия. В этой связи предпочтительно было бы ввести двойную позитивную дискриминацию, одновременно на расовой и социально-экономической основе», — объясняет аналитик Джули Аджинкия (Julie Ajinkya) из Центра американского прогресса.

В настоящий момент ученые ведут споры по поводу этой статистики, так как другие исследования указывают на возможность добиться такого же или даже большего расового разнообразия на основании исключительно социально-экономических критериев.

Равенство возможностей против разнообразия

Осенью адвокаты Министерства юстиции рекомендовали Верховному суду сохранить в силе позитивную дискриминацию «с учетом важности разнообразия в образовательных учреждениях». По их мнению, оно способствует развитию межрасового диалога и позволяет бороться со стереотипами.

«В качестве оправдания расовых категорий при принятии в университеты суд всегда использует в качестве аргумента не равенство возможностей, а преимущества разнообразия», — напоминает Дебора Хеллман. В предыдущем постановлении «судья Сандра Дэй О’Коннор (Sandra Day O’Connor) написала, что недостаток разнообразия в элитных учреждениях может поставить под угрозу легитимность американской демократии».

Тем не менее, упор на преимуществах разнообразия, а не равенстве возможностей сделал систему позитивной дискриминации чрезвычайно уязвимой для критики, как писал осенью журналист Дэвид Леонхардт (David Leonhardt):

«Американцам гораздо ближе равенство возможностей, чем разнообразие. Большинство людей против того, чтобы университет или работодатель отказывались принять квалифицированного кандидата ради формирования группы, которая бы отражала разнообразие страны».

Именно поэтому после 40 лет позитивной расовой дискриминации раздается все больше голосов в защиту системы, которая смогла бы лучше учесть социально-экономическое неравенство людей.

Оригинал публикации: Le débat sur la discrimination anti-blancs et l’avenir de la discrimination positive aux Etats-Unis

В США вновь идут споры о дискриминации белых ("Slate.fr", Франция)

Филадельфия, белые и несправедливость

В США вновь идут споры о дискриминации белых

Верховный суд США должен вынести решение по делу о дискриминации белой студентки на фоне растущей критики системы расовых преференций.