Уго Чавес: президент незалежной Тюмении, который боролся за большую страну

Шеф-редактор проекта «Однако. Евразия». Родился в 1979 году в Новосибирске. Учился во Львовском университете на русском отделении филологического факультета, который закончил в 2001 году. С 1998 года участвует в политических, предвыборных и корпоративных проектах. Работал в Западной и Восточной Сибири, Южной Осетии, Киеве, Удмуртии, Одессе, Республике Коми, Санкт-Петербурге, Харькове, Приднестровье и остальной Евразии. Сфера интересов: Евразийская интеграция; реальная политика; шоу-политика; цветные революции; политические технологии.

«Никакой иной интеграции, кроме евразийской, для нас не существует. Это уже понимают в Москве, Минске и Астане. Значит, ядро нового Союза сформировано»

Умереть на посту — это непозволительная роскошь для главы государства. Политика в 21 веке стала зоной комфорта — бывшие президенты представляют собой образцы почтенной старости. Маячащая время от времени тень Михаила Горбачёва — лучшее тому подтверждение.

Политика постмодерна перестала дарить народам героев. И дело не в отсутствии ярких личностей. Они есть всегда и везде. Возьмите, к примеру, последние выборы в Италии — партия актера-комика получила 25%.

Очень яркая личность — очень яркий результат. Но не герой.

Думаю, дело в том, что с крушением СССР в мировой политике наступило молчаливое согласие. Мол, сверхдержава одна — все остальное периферия.

И на этой периферии каждый борется за свое место под солнцем : Сербия против Хорватии, Венесуэла против Колумбии, Узбекистан против Киргизии, Индия против Пакистана и так далее.

И вот тут возникает герой — Уго Чавес. Странный парень из Венесуэлы — десантник с каменным лицом — который всего за 10 лет проходит карьеру от зэка до президента страны.

Причем в нашем постсоветском случае интересно то, что феномен Уго Чавеса разворачивался вопреки историческому отступлению России. Мы здесь оставляли плацдарм за плацдармом : раскол Югославии, гражданские войны в Чечне и Таджикистане, цветные революции по периметру.

И вот пока у нас здесь полный хаос, где-то там, далеко, в какой-то Венесуэле, есть странный парень в красной рубахе и с суровым лицом — и он одерживает победу за победой. Пусть эти победы локальные.

Но, с другой стороны, выгнать нефтяные компании США с месторождений Венесуэлы — это не просто указ подписать. За такие решения в Латинской Америке президентов обычно убивают.

Биография Уго Чавеса увлекательна — таких людей сейчас выпускают очень редко. В нашем случае интересует именно «русский» аспект Уго Чавеса.

Уго Чавес был не просто борцом с корпоративным империализмом США и социалистом. По его утверждениям, он был в первую очередь боливарианцем. Это сугубо латиноамериканское идеологическое течение, которое апеллирует к образу и идеям Симона Боливара. Боливар, в свою очередь, -- это реальный политик, которому удалось, пусть и на короткое десятилетие, создать в Латинской Америке конфедерацию, союз государств.

Все остальное время государства Латинской Америки живут в сменяющемся один за другим политическом кризисе.

Вся политическая дискуссия в государствах Латинской Америки сводится к тому, как лучше занять место под солнцем в своей зоне периферии. Либералов контролируют корпорации Техаса, а консерваторы традиционно ориентируются на Нью-Йорк. Политический класс Латиноамериканской Периферии — это еще те упыри.

Именно общий уровень политического класса Латинской Америки приводит к парадоксам, когда наркобарон становится борцом за народное счастье.

И вот если смотреть на происходящее в Латинской Америке глазами классической политологии — как на борьбу парламентских партий, олигархических группировок и так далее — то, вероятно, никакого выхода, кроме как отдавать территории в управления корпорациям, и не существует.

Но есть и другой взгляд на политику Латинской Америки.

Боливарианство выдвигает приоритет объединения государств Южной и Латинской Америки в конфедерацию либо союз. Соответственно, все политические кризисы на местах являются ничем иным, как центробежными явлениями, из-за которых объединение не может произойти.

Все остальное в образе Чавеса является вторичным — социалист, десантник, католик, индеец. Важно лишь одно — это образ идей Симона Боливара о приоритетности нового Союза.

Если посмотреть на Уго Чавеса глазами наших, евразийских реалий, то он был президентом незалежной Тюмении — небольшой республики, богатой запасами нефти и газа. По соседству находилась не менее независимая Уральская республика, где в горах окопались марксисты и которым слал помощь президент независимой Тюмении Уго Чавес. И так далее и тому подобное.

Уго Чавес родился и вырос в условиях тотальной Смуты.

Поэтому Россия для Чавеса была не просто союзником. Россия для боливарианца - это и есть та самая Великая Боливия, которую и завещал Симон Боливар. Союз, преодолевший Смуту.

Россия и будущий Евразийский союз для Латинской Америки - это безусловный образец для подражания. Мы недооцениваем роль и место символов политике. Чем стремительнее будет интеграция у нас, в Евразии, тем более убедительными будут идеи боливарианцев в Латинской Америке. Потому что Уго Чавес, может быть, и умер — но боливарианство остаётся. Следовательно, востребованы и образы, наилучшим образом иллюстрирующие эти идеи. Поэтому у нашего Союза нет никакого выбора, кроме как стать образцом для нового Уго Чавеса.