Торжественное заседание Государственного Совета 7 мая 1901 года в день столетнего юбилея со дня его учреждения
Изменения, происходящие в обществе, и развитие научного знания порождают появление новых научных картин мира, концепций социального и политического развития[1]. Современные исследователи в развитии социологического знания выделяют три основных типа изменений. Во-первых, это естественная эволюция, саморазвитие классических социологических парадигм, их использование в рамках определенных теоретических построений и прикладных исследовательских стратегий. Во-вторых, это изменения, связанные с реформированием, трансформациейпрактики, их экспериментального, прикладного и теоретического использования. В-третьих, это возникновение новых социологических теорий, обладающих парадигмальным статусом, либо тяготеющих к его оформлению[2].
На современном этапе развития отечественная социологическая наука начинает уделять пристальное внимание изучению политических элит и специфических общественных групп, в наибольшей степени влияющих на принятие административно-политических и управленческих решений. К сожалению, приходится констатировать, что сегодня у российских исследователей фактически нет навыков изучения (т.е. отсутствуют хорошо проработанная теоретическая база и практика её применения) неформальных групп влияния (таких как элиты, кланы, клубы по интересам и т.п.) и механизмов лоббирования ими собственных интересов[3].
Для определения сущности дефиниции «общественно значимые фигуры социально-политического влияния» необходимо обратиться к содержанию понятия, достаточно хорошо осмысленного в трудах социологов и политологов. Речь идёт о понятии «элита».
Наиболее распространенным является термин административно-политическая «элита». От его определения в значительной мере зависят теоретическая картина социально-политической реальности, качество социологической информации, характер практических рекомендаций и наиболее значимых выводов[4].
Остановимся на содержании термина «элита». В ХХ веке он не только утвердился в социологической и политологической литературе, но и стал общеупотребительным[5].
Давая определение термину «элита» часть словарей и энциклопедий начинают с историко-этимологического анализа и говорят, что слово «элита» происходит от латинского eligere, затем трансформировавшегося во французское слово elite — «лучшее, отборное, избранное». Во французском языке первоначальное написание было «eslite» (XII в.), и только с XVI столетия это слово приобрело современную форму. Употребление в современном значении зафиксировано с 1360 г.[6] В средневековый английский язык (XIV в.) «elite» проникло из старо-французского и существовало как глагол в значении «отбирать» и «выбирать на должность»[7] и как существительное — «избранный» и «выбранный»[8], «избрание»[9]. Но уже к XIX столетию это слово считалось устаревшим.
В современном значении оно фиксируется словарями в 1823 г.[10] В немецком языке слово «элита» появилась в конце XVIII – начале XIX в. (Goethezeit — время Гёте, как указывает Брокгауз)[11]. В самом начале своей классической книги «Элиты и общество» Том Боттомор приводит первоначальное употребление этого слова в XVII в. для обозначения товаров высшего качества, а затем, с XIX в. — для обозначения персон и групп, находящихся на вершине социальной иерархии[12]. В русский язык слово «элита» вошло только в начале XX в.[13]
Термин «элита» также стал использоваться в генетике, животноводстве и растениеводстве для обозначения лучших животных и растений. Особо стоит отметить, что данный термин не имел широкого распространения в общественных науках до рубежа XIX и XX веков (то есть до появления работ В. Парето).
Теория элит как научная концепция возникла в двадцатом столетии[14]. Синонимичное основному ее термину — «элита» — понятие «политический класс» ввел в научный лексикон Г. Моска, само же понятие «элита» обязано своим появлением в словаре социологии и политической науки В. Парето. Однако в современной социологии «элита» стала общепринятой категорией, используемой в исследовании властвующего класса, в связи с работами Г. Лассуэлла[15]. Показательно употребление в обыденном языке слова «элита». Оно прочитывается одинаково положительно большинством простых граждан и самой элитой. Словари и энциклопедии закрепляют и легитимируют позитивное употребление этого слова.
В классической и в современной социологии сохраняются значительные разночтения в трактовке термина «элита». Точки зрения на содержание категории «элита» отличаются друг от друга в основном отношением к идеальным принципам рекрутирования элиты и соответствующими аксиологическими установками: одни исследователи полагают, что подлинная элита должна отличаться знатностью своего происхождения; другие причисляют к этой категории самых богатых; третьи, считающие элитарность функцией личных заслуг и достоинств, — наиболее одаренных представителей социума.
Основные значения термина «элита» выглядят следующим образом. Элитой именуются:
- лица, получившие наивысший индекс в области их деятельности (В. Парето)[16];
- наиболее активные в политическом отношении люди, ориентированные на власть, – организованное меньшинство общества (Г. Моска)[17];
- люди, обладающие высоким положением в обществе и благодаря тому влияющие на социальный процесс (Дюпре);
- лица, пользующиеся в обществе наибольшим престижем, статусом, богатством (Г. Лассуэлл);
- люди, обладающие интеллектуальным или моральным превосходством над массой безотносительно к своему статусу (Л. Боден);
- люди, обладающие наивысшим чувством ответственности (Х. Ортега-и-Гассет);
- лица, обладающие позициями власти (А. Этциони);
- люди, обладающие формальной властью в организациях и институтах, определяющих социальную жизнь (Т. Дай)[18];
- лица занимающие ключевые позиции в социальной иерархии, дающие им возможность возвыситься над средой обыкновенных людей и принимать решения, имеющие крупнейшие последствия (Р. Миллс)[19];
- меньшинство, осуществляющее наиболее важные функции в обществе, имеющее наибольший вес и влияние (С. Келлер)[20];
- «боговдохновлённые» личности, которые откликнулись на «высший призыв», услышали «зов» и почувствовали в себе способность к лидерству (Л. Фройнд); харизматические личности (М. Вебер)[21];
- творческое меньшинство общества, противостоящее нетворческому большинству (А. Тойнби);
- сравнительно небольшие группы, которые состоят из лиц, занимающих ведущее положение в политической, экономической, культурной жизни общества (соответственно политическая, экономическая, культурная элита – В. Гэттсмен и другие теоретики элитного плюрализма);
- наиболее квалифицированные специалисты, прежде всего из научной и технической интеллигенции, менеджеров и высших служащих в системе бюрократического управления (представители технологического детерминизма);
- руководящий слой в любых социальных группах – профессиональных, этнических, локальных (например, элита провинциального города), лучшие, наиболее квалифицированные представители определённой социальной группы (Л. Боден)[22];
- Дж. Джиттлер пишет о «врождённых психических качествах», определяющих принадлежность индивида к элите или массе. Элиту он определяет как «категорию людей, обладающих определёнными привилегиями, обязанностями и властью, которыми они располагают в связи с тем, что им присущи качества, которые рассматриваются как ценности в данную эпоху развития культуры»[23];
- специфические властно-политические группы[24].
Большая часть исследователей рассматривает административно-политическую элиту как группу лиц, стоящих у власти, безотносительно к моральным качествам самих этих лиц[25]. Таков, в частности, подход «макиавеллиевской» школы, отождествляющих вслед за Г. Моской элиту с правящим классом. Они рассматривают политические отношения в качестве первичных, определяющих все другие отношения. Ряд авторов (Ф. Ницше[26], Х. Ортега-и-Гассет, Н. Бердяев, Т. Адорно) в противоположность трактовке элиты как группы, находящейся у власти (это в их представлении обычно «псевдоэлита» или «вульгарная элита» – несамостоятельная, нуждающаяся в массе и поэтому подверженная массовым влияниям), считает элиту ценностью в себе безотносительно к её позициям власти[27].
К. Маннгейм, «создал более правильную теорию о том, что понятие «элита» не тождественно понятию «правящий класс»[28]. По К. Маннгейму, элита – меньшинство, обладающее монополией на власть, на принятие решений относительно содержания и распределения основных ценностей в обществе (он различал политический, интеллектуальный, религиозный и другие типы элит). Он стремился доказать, что система элит стоит как бы над системой классов. К. Маннгейм утверждал, что развитие «индустриального общества» представляет собой движение от классовой системы к системе элит, от социальной иерархии, базировавшейся на наследственной собственности (что, по его мнению, есть главный признак класса), к иерархии, основанной на собственных достижениях и заслугах (в 1970 – 1980 гг. этими положения К. Маннгейма воспользовались теоретики «меритократии»). Таким образом, К. Маннгейм, «элиту способностей» как верхушку «индустриального общества» ставил выше «элиты крови» и «элиты богатства» и стремился представить элиту чисто функциональной группой, выполняющей необходимые для любого общества обязанности[29]. В чём мы с ним полностью согласны.
Несколько отличается подход к данной проблеме французского исследователя М. Алле. Прежде всего, он отмечает, что деление общества на элиту и массу условно, что это – схема, несколько упрощающая действительность. Между ними нет резких границ. Эти категории соотносительны: группа людей может быть отнесена к элите только в сравнении с другими, менее способными. Причём элита, как и масса, неоднородна. Алле различает правящую, потенциальную и мнимую элиту[30]. Данные положения его теории мы считаем существенными для адекватного понимания феномена административно-политических элит и учитывали их при проведении собственных исследований.
Создание адекватных методик исследования такого сложного объекта, как административно-политическая элита, требует длительного времени. При этом, как показывает уже имеющийся опыт, методики нельзя заимствовать или адаптировать: их нужно создавать практически для каждого оригинального исследования, что, несомненно, осложняет его проведение и удлиняет его сроки»[31].
[1] Элитизм в России: «за» и «против»: Сборник материалов Интернет-конференции, февраль – май 2002 г. / Под общей ред. В.П. Мохова. – Пермь, 2002.
[2] Жизненные силы русской культуры: пути возрождения в России начала XXI века. – М., 2003.
[3] Мангейм Дж.Б., Рич Р.К. Политология. Методы исследования. – М., 1999. – С. 4.
[4] Ледяев В.Г. Власть: концептуальный анализ // Полис. – 2000. – № 1.
[5] Philosophishe Worterbuch. – Leipzig, 1965.
[6] Grand Larousse de la langue francaise en six volumes / Sous la direction de L. Guilbert, R. Lagane, G. Niobey, avec le concours de H. Bonnard, L. Casati, A. Lerond. T. 2. – Paris: Librairie Larousse, 1972. – P. 1529.
[7] The Century Dictionary: An Encyclopedic Lexicon of the English Language / Prep. under the superintendence of W.D. Whitney, revised and enlarged under the superintendence of B.E. Smith. – N.Y.: The Century Co., 1889. – P. 1879; The Oxford English Dictionary. 2nd ed. / Prep. by J.A. Simpson, E.S.C. Weiner. Vol. 5. – Oxford: Clarendon Press, 1989. – P. 142.
[8] The Century Dictionary. Ibid. – P. 1879.
[9] The Oxford English Dictionary. Ibid. – P. 142.
[10] The Century Dictionary. Ibid. – P. 1879; A Dictionary of American English on Historical Principles / Compiled at The University of Chicago under the editorship of Sir W.A. Craigie and J.R. Hulbert. Vol. 2. – Chicago, 1959. – P. 876.
[11] Der Neue Brockhaus: Allbuch in funf Banden und einem Atlas. Dritte vollig neubearbeitete Aufl. 2. Bd. – Wiesbaden: F.A. Brockhaus, 1965. – S. 58.
[12] Bottomore T.B. Elites and Society. – Harmondsworth, 1976. – P. 7; Политология: Энциклопедический словарь / Общ. Ред. и сост.: Ю.И. Аверьянов. – М., 1993. – С. 402 – 403.
[13] Дука А.В. Перспективы социологического анализа властных элит // Журнал социологии и социальной антропологии. – 2000. – Т. III, В. 1.
[14] Ашин Г.К. Российская школа элитологии // Региональные элиты в процессе современной российской федерализации. – Ростов-на-Дону – Майкоп, 2001. С. 4 – 5.
[15] Сартори Дж. Вертикальная демократия // Полис. 1993. № 2.
[16] Pareto V. Les systemes socialistes. – P., 1902. – P. 34.
[17] Mosca G. The Ruling Class. – N.Y., 1939.
[18] Dye T. Who’s Running America? – New Jersey, 1978. – P. 3.
[19] Миллс Р. Властвующая элита. – М.: Изд-во иностр. лит., 1959. – С. 24.
[20] Keller S. Beyond the Ruling Class: Strategic Elites in Modern Society. – N.Y.: Random House, 1968.
[21] Вебер М. Избранные произведения. – М., 1990. – С. 690 – 691.
[22] Ашин Г.К. Современные теории элиты: критический очерк. – М., 1985. – С. 65 – 66; Reading H. A Dictionary of the Social Sciences. – L., 1978; Safire W. Political Dictionary. – N.Y., 1978.
[23] Gittler J. Social Dynamics. – N.Y., 1952.
[24] Нарта М. Ук. соч.
[25] Putnam R. The Comparative Study of Political Elites. – N.Y. 1976.
[26] Ницше Ф. Генеалогия морали: Памфлет // Ницше Ф. По ту сторону добра и зла: Избранные произведения. Кн. 2. – Л.: Сирин, 1990. – С. 15.
[27] Ашин Г.К. Ук. соч. – С. 69.
[28] Klotzbach K. Das Elitproblem in politischen Liberalismus. – Koln – Opladen, 1966.
[29] Ашин Г.К. Ук. соч. – С. 70-71
[30] Там же. – С. 71.
[31] Микульский К.Н., Бабаева Л.В. и др. Российская элита: опыт социологического анализа. Ч. 1. Концепция и методы исследования. – М., 1995. – С. 5.
Тень величия!
Общественно-политический лидер — это глава, формальный или неформальный руководитель государства, руководитель региона, политической группы (группировок), общественно-политической организации или движения и т.д. Как правило, это ведущее лицо общественно-политического процесса, осуществляющее объединение и сплочение политических сил, задающее направление деятельности государственным и общественно-политическим институтам, политическим движениям. Это лицо, во многом определяющее особенности политического курса. Политический лидер осуществляет следующие основные функции:
1) определяет цели;
2) обеспечивает ведомых средствами достижения этих целей;
3) помогает ведомым в их действиях и взаимных отношениях;
4) сохраняет целостность группы.
То есть, лидер планирует, делегирует, координирует и контролирует — выполняет законодательную, исполнительную и судебную функции.
До конца XIX — начала XX веков изучение проблемы лидерства носило сугубо описательный характер. Анализ стал достоянием XX века[1]. Различные теории и теоретики вплотную попытались объяснить природу лидерства и выявить факторы, влияющие на появление этого феномена. Выделяются несколько групп таких теорий[2].
Старейшими являются теории «героев» и «теории черт». Представители «героической» теории (Т. Карлайл, Е. Дженнингс, Дж. Дауд и др.) рассматривали героев (по их мнению, история — это творение «героев», великих людей) для выделения качеств, «передающихся по наследству» и «способствующих завлечению масс». Возникшая вслед за развитием «героической» «теория черт» пыталась дать ответ на вопрос, какими же чертами должен обладать лидер как особый тип деятельности. Сторонники этой теории (Л. Бернард, В. Бинхам, О. Тэд, С. Килбоурн и др.) считали, что лидером человека делают определенные психологические качества и свойства («черты»). Лидер рассматривался через призму ряда факторов: «способности» (умственные, вербальные и т.д.), «достижения» (образование и спорт), «ответственность» (зависимость, инициатива, упорство, желание и т. д.), «участие» (активность, кооперация и т.д.), «статус» (социально-экономическое положение, популярность), «ситуативные черты» личности.
Вот основные качества, необходимые лидеру, в рамках этого подхода:
1) сильное стремление к ответственности и завершению дела;
2) энергия и упорство в достижении цели; рискованность и оригинальность в решении проблем;
3) инициативность;
4) самоуверенность;
5) способность влиять на поведение окружающих, структурировать социальные взаимоотношения;
6) желание принять «на себя» все последствия действий и решений;
7) способность противостоять фрустрации и распаду группы.
Теория среды рассматривает лидерство как функцию окружения, то есть определенного времени, места и обстоятельств, в том числе культурных. Эта теория полностью игнорировала индивидуальные различия людей, приписывая их требованиям среды. Так, по Е. Богардусу, тип лидерства в группе зависит от природы группы и проблем, которые ей предстоит решать.
В. Хоккинг предположил, что лидерство — функция группы, которая передается лидеру, только когда группа желает следовать выдвинутой им программе. Х. Персон выдвинул две гипотезы:
1) каждая ситуация определяет как качества лидера, так и самого лидера;
2) качества индивида, которые определяются ситуацией как лидерские качества, являются результатом предыдущих лидерских ситуаций.
Для оценки её сути воспользуемся высказыванием А. Мэрфи: ситуация вызывает лидера, который и должен стать инструментом разрешения проблемы. Личностно-ситуационные теории являются симбиозом двух предыдущих: в их рамках одновременно рассматриваются и психологические черты лидера, и условия, в которых происходит процесс лидерства. Так, по мнению С. Казе, лидерство генерируется тремя факторами: личностными качествами, группой последователей и событием (например, проблемой, которую решает группа).
P. Стогдил и С. Шартл предложили описывать лидерство через такие понятия как «статус», «взаимодействие», «сознание» и «поведение» индивидов по отношению к другим членам организованной группы. Таким образом, в рамках этой теории лидерство рассматривается скорее как система отношений людей, а не как характеристика изолированного индивида.
X. Герт и Р. Миллс считали, что для понимания феномена лидерства надо уделять специальное внимание таким факторам, как черты и мотивы лидера, его общественный имидж, мотивы его последователей, черты лидерской роли и институциональный контекст.
Таким образом, в разных вариантах теории данной группы пытались преодолеть ограничения и расширить достоинства предыдущих подходов[3].
Отметим также теории взаимодействия-ожидания. Так, согласно взглядам Дж. Хоманса и Дж. Хемфилда, теория лидерства должна рассматривать три основные переменные: действие, взаимодействие и настроения. Это предполагает, что усиление взаимодействия и участие в совместной деятельности связано с усилением чувства взаимной симпатии, и с внесением большей определенности в групповые нормы. Лидер в этой теории определяется как инициатор взаимодействия.
Согласно теории «целевого поведения» (М. Эванс), степень проявления внимания лидером определяет осознание последователями будущего поощрения, а степень инициирования структуры лидером определяет осознание подчиненными того, какое именно поведение будет поощрено. Близкая к ней «мотивационная теория» (Р. Хау, Б. Басе) понимает лидерство как попытку изменения поведения членов группы через изменение их мотивации. Ф. Фидлер считал, что «лидерское поведение» зависит от требований конкретной ситуации.
Группа «гуманистических» теорий во главу угла ставит развитие эффективной организации. По мнению представителей этой теории, человек по природе своей — «существо мотивированное», а организация по своей природе всегда структурирована и контролируема. Главной функцией лидерства является модификация организации с целью обеспечения свободы индивидов для реализации их мотивационного потенциала и удовлетворения своих нужд — однако, при одновременном достижении целей организации.
Д. МакГрегор разработал две теории организующего лидерства. Во-первых, это так называемая теория X, основанная на предположении, что индивиды обычно пассивны, противостоят нуждам организации и, следовательно, необходимо направлять и мотивировать их. Во-вторых, он предложил теорию Y, основанную на предположении, что люди уже обладают мотивацией и стремятся к ответственности, поэтому необходимо так их организовать и направлять, чтобы они одновременно реализовывали и свои цели, и цели организации.
С. Аргирис также указывал на наличие конфликта между организацией и индивидом. По его мнению, природа организации предполагает структурирование ролей членов и контроль за исполнением ими своих обязательств. В природе человека заложено стремление к самореализации через проявление инициативы и ответственности. Эффективное лидерство должно принимать это во внимание и опираться на эти качества.
Р. Ликерт считал, что лидерство — процесс относительный, и лидер должен принимать во внимание ожидания, ценности, межличностные навыки подчиненных. Лидер должен дать понять подчиненным, что организационный процесс направлен на их пользу, так как обеспечивает им свободу для ответственного и инициативного принятия решений.
В рамках данной теории, P. Блайк и Дж. Моутон сумели изобразить лидерство графически: по оси абсцисс — заботу об индивидах, по оси ординат — заботу о результате. Чем выше эти два коэффициента, тем больше развиты отношения доверия и уважения в организации.
Представители теории обмена (Дж. Хоманс, Дж. Марч, Х. Саймон, Х. Келлиидр) исходят из того, что общественные отношения представляют собой форму особого обмена, в ходе которого члены группы вносят определенный вклад и получают некий «доход». Взаимодействие продолжается до тех пор, пока все участники находят такой обмен взаимовыгодным. Т. Джакобс сформулировал свой вариант теории обмена следующим образом: группа предоставляет лидеру статус и уважение в обмен на его необычные способности достижения цели. Процесс обмена сложно организован, он включает многочисленные системы «кредитования» и сложные «выплаты».
Данная группа теорий, будучи сверх-рационалистичной, отражает, безусловно, лишь одну из сторон феномена лидерства. Однако её влияние в современной политической психологии значительно, как и, шире, влияние рациональной психологии вообще. Обобщенно говоря, вся история изучения феномена лидерства привела к тому, что воцарились два суперподхода: рационалистический и гуманистический. Последний опирается на углубленный анализ личностно-психологических корней данного феномена[4].
Мотивационные теории. Согласно В. Стоуну[5], мотив — это своеобразная выученная «навязчивая идея», основанная на внутренней потребности компетентно обращаться с окружающей средой. Независимо от первоначальной потребности (власть, престиж, самовыражение), мотивация зависит от осознаваемых человеком возможностей. Дж. Штерн предложил следующую формулу мотивации:
Мотивация = f (Мотив х Ожидание х Стимул)
Это означает, что амбиции индивида представляют собой функцию его личных мотивов (власть, успех, уважение), его ожиданий относительно занятия должности и «ценности приза». Ожидания индивида определяются его отношением к политической системе, будущим возможностям как политика, оценкой собственных способностей и вероятной поддержкой.
Мотивация, по Дж. Аткинсону, подразделяется на два типа: с одной стороны, мотивация успеха (My), с другой — мотивация избегания неудачи (Мн): My = f (My х Оу х Су); Мн = f (Мн х Он х Сн).
То есть, уровень удовлетворения в случае успеха и степень унижения в случае поражения зависят от субъективных ожиданий индивида относительно возможных последствий как того, так и другого. В случае если в мотивационной модели индивида Мн превышает Му, индивид выбирает либо ситуацию со стопроцентным успехом, либо очень рискованные предприятия (для легкого оправдания своего провала). Если Мн равна Му, то результативная мотивация равна нулю, она практически отсутствует. И, наконец, чем больше Му по сравнению с Мн, тем выше субъективная вероятность успеха, так как относительная сила мотивации влияет на эту вероятность и смещает её вверх. Беспокойство относительно провала тем сильнее, чем дальше возможность успеха от границы 50:50.
Итак, для лидерства важен мотив плюс возможность его реализации, так как мотив без такой возможности равен движению без направления. Сторонник гуманистической психологии А. Маслоу[6] в своей теории иерархических потребностей писал, что корни лидерства возникают в процессе трансформации человеческих желаний (мотивы, исходящие из чувств) в потребности, социальные стремления, коллективные ожидания и политические требования, т.е. в мотивы, зависящие от среды. В иерархии потребностей на низшем уровне находятся физиологические потребности, выше — обеспечение безопасности, потом — аффективные потребности. Фрустрация низших потребностей увеличивает мотивацию для их удовлетворения. Задача лидерства — предотвращение фрустрации, апатии, неврозов и других форм «общественных расстройств» через трансформацию потребностей граждан в социально-продуктивном направлении. Лидеры как бы конвертируют надежды и стремления в санкционированные ожидания. Цепочка контролируемого лидером состояния ведомых такова: желания и потребности > надежды и ожидания > требования. Затем — политические действия.
Что касается самого лидера, то А. Маслоу различал два типа властных потребностей: а) потребность в силе, достижениях, автономности и свободе, и б) потребность в доминировании, репутации, престиже, успехе, статусе и т. д. Большинство исследователей придерживается мнения, что стремление удовлетворить одну потребность — в доминировании — является основным властным мотивом. Д. Бернс считает, что главный элемент политических амбиций — потребность в уважении (одновременно, в высокой самооценке и высокой оценке других).
[1] Ольшанский Д. Политическая психология. – СПб.: Питер, 2002. – С. 178.
[2] Stogdill R. Handbook of leadership: a survey of theory and research. – N.Y., 1974.
[3] Ольшанский Д. Ук. соч. – С. 178 – 181.
[4] Ольшанский Д. Ук. соч. – С. 181 – 182.
[5] Stone W.F. The psychology of politics. – N.Y., 1974. – P. 213 — 220.
