Константин Семин: «Они сделают все, чтобы мы не поднялись»

– Недавно мы делали опрос: какой образ страны рисует наше ТВ – положительный или отрицательный? 91,7% слушателей считают, что отрицательный.  

– Да, действительно есть очень много вещей, которыми люди возмущены, которые не устраивают даже тех, кто работает на ТВ. Но изменить что-то можно лишь в том случае, если изменится сама технология производства телевидения. Сегодня, к сожалению, мы очень сильно зависим от того, что именуется запросами аудитории и называется рейтинговыми замерами. Люди говорят одно, а цифры могут сказать, что самые непристойные, непотребные программы востребованы зрителем, вы получаете то, что хотите видеть. И с этим очень трудно спорить до тех пор, пока только одна статистика на руках. На самом деле это немного напоминает то, что происходило со всемирной экономикой до того, как она взорвалась. Там ведь тоже было три рейтинговых агентства, которые оценивали рискованность определённых операций. Именно из-за того, что они ставили очень высокие оценки самым ненадёжным бумагам. На ТВ происходит то же самое. И до тех пор, пока наш собственный рынок мы не передадим под контроль национальных рейтинговых агентств (это моё мнение, и наверняка со мной многие, в том числе из тех, кто находится выше на телевизионной лестнице, не согласятся), пока мы не передадим телевизионное пространство под национальный контроль, мы эту систему поломать не сможем.  

– Ваш фильм «Империя добра» был посвящён информационной войне, которую США вели против СССР и России. Теперь, через два года после его создания, ваша точка зрения не изменилась?  

– Нет, наоборот, каждый день приносит новые подтверждения тому, что мы двигались в правильном направлении. Хотя, конечно, в фильме не рассказали всего. Что касается информационных технологий, то теперь в противоборстве геополитических интересов крупнейших держав много нового. Ваш первый вопрос о состоянии нашего телевидения напрямую с этим связан. То, что мы видим, то, чем мы окружены, – это всё часть одного большого проекта. Вообще я не сторонник теории заговора… Но если посмотреть на любое историческое событие, абсолютно любое – от Октябрьской революции до революции на Кубе, – это ведь всё заговоры, ничего в истории человечества не происходило абсолютно спонтанно. Всегда присутствовала чья-то политическая воля, мотивированная, организованная, выплеснувшаяся в каких-то событиях, которые для большинства населения были неожиданностью. Отчасти этому и был посвящён наш фильм.  

– В нём вы рассказывали о республиканцах-неоконсерваторах, о той идеологии, которая правит в Соединённых Штатах. Но на выборах победил демократ Обама…

– В Америке есть не только неоконсерваторы, но и «либеральные ястребы». Кто окружает Обаму? Клинтон, Байден, новый посол США в НАТО Айво Даалдер – ничем они не отличаются от теоретиков неоконсерватизма, хотя представляют демократов. Сможет ли Обама вести самостоятельный курс, я не знаю. Но пока все шаги, которые мы видим, вызывают одну-единственную ассоциацию. Перестройка-два. Кстати, в самой Америке это рождает страшное отторжение. Обостряются межэтнические проблемы. Противоречия, существовавшие ещё до выборов между республиканцами и демократами, усиливаются: взять хотя бы знаменитое заявление напарника Джорджа Буша в его избирательной кампании, губернатора Техаса, о возможном отделении штата и в то же время заявление министра внутренней безопасности в кабинете Обамы о том, что в США вырос уровень правого экстремизма, рассадником которого являются ветеранские организации. Всё это вызывает страшное озлобление, дискуссии, споры. И, естественно, очень многим напоминает то, что происходило в Советском Союзе в его закатные годы. Насколько Обама будет самостоятельным и последовательным в том, что он делает, мы увидим. Сможет ли он быть независимым от тех подходов, которые проповедует бывавший, как вы помните, во время осетинской кампании в Грузии Джо Байден, мы тоже увидим. То, что Обама делает в экономике, абсолютно никого не воодушевляет: ни республиканцев, ни даже демократов. Но опять же не хочется каркать – может быть, это один из последних шансов для глобальной системы прийти в равновесие самостоятельно, без каких-то катастрофических сценариев.  

– За те четыре года, что вы прожили в США, вы полюбили эту страну? 

– Не полюбил и не возненавидел. Я ехал туда уже с хорошей прививкой по отношению к тому, что такое Америка для России. В своё время я провёл месяц на борту американского авианосца во время начала войны в Ираке.  

– А как туда попали? 

– Ещё одна грань того, что вы называете информационной войной. Тогда, в 2003 году, Пентагон принял на вооружение новую стратегию и начал приглашать журналистов. Вы помните, что первые удары по Багдаду освещались всеми СМИ. Если не в прямом эфире, то с небольшим опозданием. Они пригласили и нас, и сотни других телекомпаний со всего света – больших и маленьких. Через Пентагон мы получили аккредитацию, и месяц я плавал на авианосце «Гарри Трумэн» между Кипром и побережьем Египта. С палубы этого авианосца взлетали самолёты на Багдад. При этом я знал, что в Багдаде находятся мои друзья-корреспонденты, и начинённые бомбами самолёты, взлетающие с моего авианосца, направляются туда. Такое странное ощущение информационной действительности… Конечно, за три с половиной года я узнал гораздо лучше эту страну, но переворота в сознании всё же не произошло.  

– Часто мы слышим, что у нас в отличие от США несвободная пресса. Однако вспомним, как практически все СМИ США в едином порыве вполне тоталитарно поддержали антииракскую кампанию. То же самое было во время событий на Кавказе. У нас же в прессе был серьёзный разброс мнений. 

– Ну, это естественно, вот они, те принципы, которые вдалбливаются на факультетах журналистики с 90-х годов. Я до сих пор помню американских преподавателей, которые приглашались к нам. 

– Вы учились в Екатеринбурге? 

– Да. И в далёком от остальных столиц городе американцы рассказывали нам об объективности. Но объективности не существует. Человек, который по-настоящему работал в журналистике, должен сказать себе честно, что это так, хотя у нас есть, конечно, персонажи, которые до седых волос пребывают в заблуждении, донкихотствуют, отстаивая какие-то абстрактные вещи. Когда же твоя страна ведёт войну, объективности не существует вдвойне. Есть только правда и только ложь, только добро и только зло, и ты выбираешь ту сторону, на которой твоя совесть позволяет тебе находиться. 

– Как вы относитесь к событиям 11 сентября? Это был теракт или спланированная провокация? В Италии сделан фильм Джульетто Кьезы на эту тему, до него американский – Zeitgeist в Инете… 

– Помимо них, может быть, даже чуть больше, знаменит фильм, который сделали три студента из штата Нью-Йорк, – Loose change. Как только он вышел, я с ними встретился. Они показали мне студию, материалы, на которых они основывались. Там такой мощный поток аргументов, с которым не могут спорить даже специалисты… И тем логичнее данные социологических опросов в США, которые говорят, что до 2/3 населения не верит официальной версии.  

Когда всё это случилось, мы в редакции смотрели по совпадению прямой эфир CNN… Кстати, очень интересно, как были поставлены камеры. Теперь-то я знаю, где в Нью-Йорке есть, что называется, «лайф позишнз», места, откуда корреспондент может работать и где в прямом эфире постоянно работают телевизионные камеры. Очень трудно поймать в эфире таких два теперь уже всемирно известных плана с разных ракурсов, не трясущейся камерой и почти что голливудским способом. Ещё штрих – когда всё это случилось, зашёл разговор о том, чтобы наша группа полетела туда по линии МЧС для участия в освещении событий. Но корреспондентам не дали визы, от любого российского участия довольно грубо отказались. Это тоже очень многих заставило думать: ну а что же у них там на самом деле происходит? Я нисколько не сомневаюсь, что это не теракт, или если это теракт, то теракт, спровоцированный с какими-то, может быть, даже сегодня неочевидными целями. Это мобилизационная история для американского общества, которая была необходима, и об этом говорили очень многие, включая персонажей вроде того же самого Ричарда Перла, рассуждавших о том, что стране может понадобиться новый Пёрл-Харбор. 

– Российская империя несла рабство другим народам, а американцы несут в мир свободу…

– Следующий шаг после того, что вы сказали, наверное, «пусть они нас завоюют и сделают такими же свободными». По крайней мере, психологическая готовность к тому, чтобы оказаться кирпичом в этой дороге демократии, в вопросе есть. Что касается того, кто кого завоёвывал и какие ценности куда нёс. Вы знаете, очень простой на этот счёт есть ответ. Много вы знаете космонавтов-индейцев? А вот казахские космонавты, если уж о завоёванных Российской империей территориях говорить, всё-таки есть.  

В чём особенность использования информационного оружия в таких обществах, как наше? Бесполезно его применять где-нибудь в Бангладеш. Информационное оружие необходимо там, где есть общество, готовое к восприятию информации. Оно тем эффективнее, чем больше людей готовы принять роль жертвы, чем больше людей готовы отказаться от собственной идентичности в конечном счёте и раствориться в том проекте, который навязывает та или иная информационная система. 

– Как победить в информационной войне? 

– У нас в стране мало кто имеет представление о том, как выглядит телевидение в США. Домашние (не международные) версии CNN, Fox, NBC– это абсолютно оголтелая, беспросветная пропаганда. Там вообще нет никаких норм и ограничений. Если заходит речь о России и уж если это война России с Грузией, то там такие вещи произносились… Необходимо полностью перекрыть доступ американской пропагандистской машине на наш информационный рынок. Здесь должны работать только наши, и работать профессиональнее, чем сейчас. Нужно ли нам бороться с американцами за границей? Очень популярно клише: мол, мы проиграли информацион-ную войну с Грузией и Западом. Да ерунда полная. Мы проиграли информационную войну с Западом в 94–96-х годах, когда наше собственное телевидение пинало в спину нашу армию, когда люди с деструктивной философией жизни имели доступ к формированию общественного сознания. Ничего мы не проиграли во время августовского кризиса. Что касается мнения о нас за границей, то мы не в состоянии его изменить. У нас нет четырёх каналов ВВС, у нас нет международной версии, которую будут обязательно смотреть. Про нас обязательно будут говорить дрянь. Мы должны в этом смысле брать пример с Китая, которому по большому счёту совершенно наплевать, что и кто будет говорить снаружи. Главное – что думает твоё собственное население. 

– Я не понимаю, Буш виноват во всех наших бедах, беспризорниках, коррупции? Это всё американская пропаганда делает? Вы сами с Запада не вылезаете, ездите на иномарках и хотите сказать, что вы патриоты, а все беды от Буша? 

– Наверное, это относилось в целом к тем людям, которые сейчас олицетворяют информационную политику страны. И возможно, отчасти наш слушатель прав в этом конкретном случае. Что касается беспризорников и бед, которые «от Буша», то, знаете, по крайней мере один Буш-старший, который в своей речи по поводу крушения СССР говорил, что самое страшное зло на свете уничтожено, а на руинах той страны должен возникнуть новый мировой порядок, по моему мнению, и впрямь причастен к тому, сколько беспризорников сейчас у нас в стране. Мне не так много лет, но я не помню, чтобы в Советском Союзе дети ели из мусорных баков или грелись на теплотрассах. 

– А я не помню, чтобы я голосовал за Буша… 

– Вы проголосовали за Буша знаете когда? В августе 91-го года. А ваша точка зрения действительно имеет очень большое распространение. Но в основном в пределах Садового кольца. В чём суть? Была холодная война, бились два противника. Не на жизнь, а на смерть. Один из них проиграл. Мы оказались в лежачем положении. И сейчас некоторые говорят: «Ребята, при чём здесь американцы? Разберитесь сначала со своим пьянством!» Это правда – мы лежим в углу, мы ничего не производим, кроме нефти, нашими детьми торгуют, мы заливаем бессилие водкой и таращимся в телевизор. Пыжимся вставать с колен – не получается… Но не будем забывать, это не фигурное катание, у нас по-настоящему переломан хребет, а тот, кто победил, сделает всё, чтобы мы никогда больше не поднялись. И делает это каждый день, в том числе увеличивая количество тех самых слушателей, с которыми мы сейчас дискутируем. 

– Как меняются методы цветных революций от Тбилиси до Кишинёва? 

– Молдавский опыт отличается тем, что там применили новые технологии и способ мобилизации населения через Интернет. Это тоже отдельная важная проблема. Мы наблюдаем, как определённая часть нашей элиты попала под жесточайшее очарование Интернета. Мы везде, где только можем, стараемся теперь провести широкополосный доступ. При этом забываем о том, кто контролирует эту систему, кем она придумана в конце концов, через какие каналы идёт трафик из нашей страны и какие у нас скромные возможности, чтобы ладно там управлять – хотя бы сохранять суверенитет в российском сегменте Сети. Молдавский опыт – и об этом американские блогеры говорили открыто – это способ вскрыть режим, как консервную банку. Эта новая технология будет использоваться и дальше. И сделать здесь практически ничего нельзя – как только ты поднимаешь руку на Интернет, как только вы заговорите о необходимости контроля над Сетью, скажут, что вы просто чудовище…  

Вот пример, как может использоваться Сеть. В Нью-Йорке на моих глазах создавалось агентство witness.оrg. Всё устраивали молодые парни и девчонки. Они приглашали своих сверстников из разных стран (как правило, из стран с «тоталитарным режимом»). Раздавали им мобильные камеры, которыми те могут снимать то, что, например, по каким-то причинам не могут снимать крупнейшие международные телеканалы. Это мне казалось безобидной штукой до тех пор, пока не случились демонстрации монахов в Мьянме. Никто из телекомпаний их не снимал, однако вся Сеть была забита кадрами столкновений. Фишка сработала. Это, наверное, позитивно, если говорить о борьбе недемократического начала с демократическим. Ну а если вспомнить, что Мьянма находится в орбите влияния Китая и это один из главнейших для Китая транзитных маршрутов по транспортировке нефти, там находится одна из крупнейших китайских военных баз, то всё приобретает несколько иное звучание. То есть, с одной стороны, для молодёжи Интернет – классно: блоги, видео, YouTube, с другой стороны – по большому счёту это информационная война. 

– Вы с оптимизмом смотрите в будущее? 

– Другого выбора нет.  

Беседу вел Александр Кондрашов