Солнце снова восходит на севере

У российского направления в грузинской политике, постепенно укрепляющегося с подачи новой грузинской власти, объявился еще один сторонник. На прошлой неделе в СМИ выступил бывший министр госбезопасности Грузии Валерий Хабурдзания, который лишился должности вскоре после «революции роз», а впоследствии перебрался в Москву. Хабурдзания объявил о намерении вернуться на родину и создать там «первую по-настоящему пророссийскую партию». При этом он раскритиковал ориентацию республики на Запад и благожелательно отозвался о членстве в СНГ и Евразийском союзе.

Хабурдзания — фигура весьма примечательная. В начале 2000-х годов он был министром госбезопасности Грузии (его заместителем, кстати, был Ираклий Аласания — ныне министр обороны Грузии и один из лидеров правящей коалиции «Грузинская мечта»). Место он потерял вскоре после избрания нового президента — Михаила Саакашвили.

Сам Саакашвили рассказывал позднее, что во время его первой встречи с Владимиром Путиным российский президент упоминал фамилию Хабурдзании и положительно отзывался о нем. «Он [Путин] сказал: ваш министр безопасности, действующий, является нашим другом, и просим вас беречь его», — утверждал грузинский президент. Саакашвили тогда оставлять «нашего друга» на посту министра госбезопасности отказался (позднее, по информации «Коммерсанта», он отмечал, что отставка Хабурдзании стала первым случаем «недопонимания» между ним и руководством РФ).

В Москве, по сведениям «Коммерсанта», Хабурдзания занял пост исполнительного вице-президента одного из подразделений корпорации «Система». Анонсируя теперь свое возвращение в политику, как отмечает издание, он напомнил о своем знакомстве с бывшим главой ФСБ (ныне — секретарем Совета безопасности РФ) Николаем Патрушевым и выразил готовность «найти общий язык с российскими лидерами».

Возвращение в грузинскую политику такого персонажа, как Хабурдзания, вполне закономерно. После того как в Грузии сменилась власть (Михаил Саакашвили, остающийся пока на посту президента, утратил влияние и уже практически не может противостоять своим оппонентам из «Грузинской мечты»), новое правительство объявило курс на сближение с Россией. Хотя при этом и утверждается, что приоритетом для Грузии остается интеграция с ЕС и НАТО, шансы на вступление в эти объединения остаются призрачными. Неурегулированный конфликт вокруг Абхазии и Южной Осетии только усугубляет ситуацию: внятно объяснить, как решить проблему «оккупированных территорий», новые грузинские власти не смогли.

Утверждая, что евроатлантическая интеграция якобы не противоречит дружбе с Россией, новый премьер Грузии Бидзина Иванишвили — миллиардер, сделавший состояние в РФ, — недавно указал на Армению, назвав ее «хорошим примером для грузин». Этот пример, правда, подразумевает, что страна не стремится в НАТО, является официальным союзником России (по блоку ОДКБ) и размещает у себя российские войска. В партии Саакашвили, которая теперь отчаянно критикует действия нового правительства, расценили его слова, как «разворот на 180 градусов от того курса, который был у Грузии».

Со стороны Грузии после смены власти уже сделаны определенные шаги. В частности, были освобождены российские граждане, осужденные по обвинению в шпионаже: новая власть признала их «политзаключенными» и амнистировала. Кроме того, возобновлено вещание российских телеканалов в грузинских кабельных сетях, а в правительстве введена должность спецпредставителя по связям с Россией.

Почувствовав изменение обстановки, обратно в Грузию потянулись бывшие чиновники, осевшие в России. В декабре на родину вернулся бывший глава МВД, один из лидеров военизированного формирования «Мхедриони» («Всадники») Темур Хачишвили. За ним последовал бывший министр обороны Тенгиз Китовани, осужденный ранее за создание незаконных вооруженных формирований. Уже в январе стало известно, что в Грузии побывал Каха Таргамадзе — бывший министр внутренних дел в правительстве Шеварднадзе.

На родину засобирался даже Игорь Гиоргадзе — бывший министр госбезопасности, работавший при Шеварднадзе и обвиненный в покушении на президента. Как и его коллега Хабурдзания, в Грузии он намерен заниматься политической деятельностью. Возвращению, правда, пока мешает то, что официально Гиоргадзе до сих пор находится в розыске (министерство юстиции Грузии уже предупредило, что в случае возвращения ему грозит арест, хотя и отметило, что бывшему министру будет предоставлена возможность доказать свою невиновность).

Параллельно с этим активизировались местные НПО. Они выступили против вступления в НАТО, потребовали закрыть Музей советской оккупации, заявив, что он мешает налаживанию российско-грузинских отношений, и призвали вообще отказаться от употребления слова «оккупант» по отношению к России.

С последней инициативой выступило «Общество Ираклия Второго», ссылаясь на соответствующее заявление российского МИДа. «Министр иностранных дел России, господин Сергей Лавров, в контексте потепления взаимоотношений с Грузией сказал, что правительство Грузии в отношении России не должно использовать слово 'оккупант', — заявил председатель общества Арчил Чкоидзе. — Надеемся, что правительство Грузии использует заявление руководителя российского внешнеполитического ведомства на благо Грузии и сделает еще один шаг к нормализации отношений с РФ». Глава объединения добавил, что, «по нормам международного права, территории Абхазии и Южной Осетии не могут считаться оккупированными Россией».

Власти Грузии следовать этим призывам пока не спешат. Однако в новой правящей коалиции допускали, что «Закон об оккупации», принятый при Саакашвили, может быть изменен. А новый спецпредставитель по отношениям с РФ Зураб Абашидзе намекал, что и установка на НАТО при определенных условиях может быть пересмотрена. «Важно понять, сможет ли Москва услышать наши аргументы о том, почему мы хотим в НАТО, сможем ли мы сблизить наши позиции, — заявлял он в интервью Deutsche Welle. — Может, у России есть аргумент, который нас убедит в необоснованности нашего стремления».

Что касается грузинских партий, то явно пророссийских объединений (если учитывать более-менее влиятельные) среди них до сих пор практически не было. Попытки выступить на этом поприще были предприняты после августовской войны 2008 года. Бывшая спикер парламента Нино Бурджанадзе и тогдашний премьер Зураб Ногаидели, перейдя в оппозицию, начали ездить в Москву и были приняты там на высоком уровне. Но на родине большой популярности они не снискали (Ногаидели в итоге был смещен своими же соратниками по партии, которая до этого успела подписать соглашение о сотрудничестве с «Единой Россией»).

Бывший министр Хабурдзания утверждает, что готов изменить положение дел. «Думаю, прозападные и пророссийские силы должны вести открытую конкуренцию, — изложил он свою позицию. — Если США хотят Грузию, пусть тратят реальные деньги для развития ее экономики. Если Россия хочет добрососедских отношений, и она должна платить. Мы сможем легализовать эти силы и создать здоровую конкуренцию». На вопрос, что со своей стороны может предложить России Грузия (если она рассчитывает каким-то образом вернуть «оккупированные» территории), он ответил, что это может быть «содействие в установлении полного влияния на Кавказе».

Комментируя заявления бывшего министра, политолог Андрей Епифанцев высказал сомнение, в том что новая партия станет «проектом Кремля» («проектом Кремля», как отмечает «Коммерсантъ», будущую партию сочли грузинские эксперты). По его мнению, проект Хабурдзании «рассчитан на эпатаж».

Власти Грузии между тем появление такой партии могут обернуть в свою пользу. Нынешнего премьера, ранее жившего в России, и его соратников их оппоненты не раз обвиняли в кулуарных связях с Кремлем. На этом фоне «по-настоящему пророссийская партия» оттянет на себя по крайней мере часть негодования тех, кто ищет в Грузии «руку Москвы». А правительство может воспользоваться этим, чтобы подчеркнуть свое отличие от тех, для кого, как выразился когда-то Эдуард Шеварднадзе, солнце восходит на севере. Пока, во всяком случае, это отличие еще сохраняется.