«Спи, немая армия» - к 70-летию разгрома 2-й венгерской армии (“Magyar Hirlap online”, Венгрия )

70 лет назад, 12 января 1942 года началось трагическое отступление 2-й венгерской королевской армии, которое в общественном дискурсе неверно укрепилось лишь как «воронежская» или «донская катастрофа» «второй венгерской армии». Подключённые к немецкому наступлению летом 1942 года румынские и итальянские армии также понесли огромные потери, румыны потеряли 158 тысяч, а итальянцы – 122 тысячи человек. Рядом с ними наши потери никак не должны казаться менее значащими, ведь количественные потери 2-й венгерской армии – 50 тысяч героически погибших, 50 тысяч раненых и 26 тысяч пленных, 100% тяжёлого вооружения, её полные материальные потери составили около 70%. Во время грустного юбилея попробуем ответить на вопрос, за что же воевали наши гонведы (может "говноеды"? VP)  на Дону, и возвратили ли «немой армии» её честь.

На весах истории

На протяжении десятилетий вбивали в нас, «согрешившую нацию», что в 1943-м солдат 2-й венгерской армии принесли в жертву немецким интересам, что наши гонведы воевали и мёрзли в бесконечной степи за неправедные цели, точнее – ни за что. «Схемы рассуждений товарищей» настолько овладели общественным сознанием, что и по сей день многие уверены в том, что слышали до 1989-го, когда вспоминают 12 января 1943 года. Донская трагедия, которую нарекают вторым Мохачем, всегда взбудораживала венгерскую общественную мысль, в первый раз оставшиеся у Дона были оплаканы в пропитанном «представлениями о классовой борьбе» произведении Иштвана Немешкюрти «Реквием по одной армии» (1972). (Битва при Мохаче - сражение 29 августа 1526 года у Мохача, в ходе которого Османская империя нанесла сокрушительное поражение Венгерскому королевству - переводчик).

После этого последовала масштабная работа Шандора Шары – документальная серия об оставшихся в живых солдатах 2-й венгерской армии под названием «Хроника», телевизионную версию которой в 1983-м запретили, а текст сценария разрезали. А после смены режима появилась в нескольких выпусках великолепная монография военного историка Петера Сабо о событиях в излучине Дона. 

Лично себя я отношу к историкам, которые считают, что 2-ю венгерскую королевскую армию послали на восточный фронт не погибать, а по вынужденным расчётам – компенсировать немецкую поддержку в расширении государства в 1938-1941 годах. Посылаемая на фронт 2-я армия была наилучшим образом снаряжена относительно имеющихся возможностей, оставшиеся части буквально «раздели», чтобы отправляемые войска были соответствующим образом снабжены. Не забудем, что венгерская военная промышленность, которая официально могла начать развиваться лишь с 1938-го, в производстве ещё не достигла необходимой эффективности, а немцы нехотя передавали выпрашиваемое вооружение и его лицензии. Из-за Трансильвании были весьма напряжёнными румыно-венгерские отношения, а к концу лета 1942-го они значительно ухудшились, и стоило опасаться приграничных боестолкновений.

Поэтому венгерское военное руководство приостановило дальнейшую отправку подкрепления к Дону, ведь нужно было укрепить оставшиеся подразделения, чтобы румыны не вторглись в нашу страну и мы не попали в ту же ситуацию, что и в 1918-м. 20 % населения Венгерского королевства относились к национальным меньшинствам, поэтому отправляемые подразделения отбирались таким образом, чтобы все национальности пропорционально выполняли воинскую обязанность – а солдаты из национальных меньшинств плохо знали венгерский язык, не доверяли командному составу, и это сказывалось на фронте негативным образом.

На полях сражений выяснилось, что обмундирование, снаряжение, вооружение, подготовка венгров не соответствовали реалиям восточного фронта, так как венгерскую армию готовили главным образом к противостоянию с государствами малой Антанты. Сильно изношенное вооружение пехоты в большинстве своём замерзало при сильных морозах, снабжение боеприпасами не выдерживало никакой критики. Неглубокая оборона, малое количество бронемашин и пулемётов не могли обеспечить достаточной защиты.

Большинство бронированных машин оказалось недееспособными против танков Т-34. Немцы обеспечивали питанием, которое было не слишком приятным на вкус привыкшим к приправленной пище венгерским желудкам. Проблемой оказалось почти полное отсутствие механизации пехоты, средствами транспортировки оказывались телеги с упряжками, из-за недоедания большинство коней передохло и было невозможно перевозить раненых. Во время отступления здоровье находящихся почти всё время под открытым небом гонведов значительно ухудшилось, и это также способствовало большим людским потерям.

Несмотря на всё это, они пытались упорядоченно отступать под командованием решительных офицеров и унтер-офицеров, вступать в неравный бой с врагом, с погодой и порой собственными союзниками. Боевой дух гонведов мотивировало во время отступления уже не стремление бороться с большевизмом, а жажда вернуться домой целыми и невредимыми. В рядах солдат и офицерского корпуса велик был страх перед последствиями пленения, поэтому большинство из них отложило последний патрон для себя.

Правитель и генерал-полковник

Наиболее точно о стойкости гонведов ещё в 1943 году выразился правитель Венгрии Хорти фон Надьбанья Миклош, когда в Клессхайме следующим образом ответил на гневный выпад Гитлера: «Как сражалась венгерская армия, определит потом военная история, и ещё надо выждать результаты будущих исторических расследований, и только потом составлять окончательное суждение… Армия, которая потеряла 146 тысяч человек убитыми и тридцать тысяч ранеными, ни в коем случае не проявила себя позорно». В переживших «ад на Дону» навсегда занозой останется печально известный «постыдный приказ» от 24 января 1943 года командующего армией. После 1945-го (к сожалению, ещё и сегодня) вся деятельность генерал-полковника Густава Яни на посту главнокомандующего оценивалась на основе этого «постыдного приказа», это было главным обвинением во время показательного судебного процесса, после которого он был приговорён к расстрелу и казнён. Сегодня уже стали известны те движущие силы его души, которые вызвали нервный срыв командующего армией, и в беспомощной горечи написал он свой печально известный приказ. Генерал-полковник Яни, этот до мозга костей военный человек, позднее пересмотрел свой военный приказ, но его подчинённые до конца жизни носили в себе полученную душевную траву. Правовую реабилитацию Густава Яни нужно было ждать десятилетия, и Верховный Суд 4 октября 1993 года её утвердил. (Выдержки из приказа командующего 2 венгерской армии Густава Яни от 13 января: «2-я венгерская армия потеряла честь, так как … не оправдала того, что от неё с правом все ожидали», «Бесчестьем является то малодушное бездумное трусливое бегство, которое мне пришлось увидеть…», «Пусть все примут к сведению, что отсюда ни с болезнью, ни с ранением, ни с обморожением не отпущу никого. На той территории, где назначены сборы по переформированию, все остаются на месте до тех пор, пока не вылечатся или умрут» - переводчик).

Чего мы искали на Дону?

За прошедшие десятилетия вопрос ставился неоднократно, но и по сей день вопрошают: чего мы искали на Дону? И сегодня модно ссылаться, что наши гонведы не видели смысла в войне, считали себя «обречённой на смерть» армией, не понимали, зачем нужно защищать на Дону свою родину, обслуживая немецкие интересы. Но реальность такова, что уже на этапе погрузки в вагоны офицеры просвещали доверенный им личный состав: «Все гонведы представляют нашу отчизну. Мы воюем не против русского народа, а против большевизма».

Дошедшие до нас кипы полковых газет доказывают, что гонведы достаточно хорошо представляли, чего же они ищут вдали от родины. Капрал 7-го пехотного полка Ласло Нири, например, послал домой осенью 1942-го такие строчки: «Искренне хотел бы передать личные ощущения той бескультурности русских, которая их низвела до животного состояния (…) явственно ощущается представлявшаяся нашим глазам невероятной нищета. Каждый солдат с отвращением сравнивает этот террором контролируемый рай с нашей прекрасной Родиной. Даже не знаю, что бы случилось, если бы этот народ мог мы осмотреться у нас. Тогда бы он вправе был сказать, что посетил райские кущи, потому что наша Родина по сравнению с их страной – настоящий рай, если описывать даже без всякой предвзятости. (…)В Венгрии всего в обилии, и ни в коем случае нельзя допустить, чтобы ей насильно навязали подобное «благополучие»».

Через десятилетия после Второй мировой войны, в результате российско-венгерского договора на территориях, где проходили боевые действия, было построено Центральное кладбище венгерских военнослужащих возле Болдыревки и Рудкино-Гремячьего, где покоятся десятки тысяч наших соотечественников. У нас возле Пакозда возведена мемориальная часовня, где перевезённый с берегов Дона 31-го октября 1999 года «НЕИЗВЕСТНЫЙ ВЕНГЕРСКИЙ СОЛДАТ» спит вечным сном. 

Можно было бы написать, что счёт подведён, так как венгерская военная историческая наука основательно раскрыла историю 2-ой венгерской армии, имена погибших высечены на памятниках. Но видно, что мы «согрешившая нация», так как до сего дня платим некоторым за постигшие их семьи военные травмы, но те, у кого отец или близкий родственник отдали свою жизнь за Родину, не стоят слов благодарности. Зимой 1943-го на Дону остались не только десятки тысяч гонведов и служащих, но там осталась и наша честь. За семьдесят лет ни одно венгерское правительство не взяло на себя смелость, чтобы в качестве моральной компенсации высказать то, что могло бы оказаться для многих бальзамом для душевных ран: хоть мы были и на проигравшей стороне, но наши деды героически отстояли свою честь!